— Надо худеть!
В наушниках заблямкало, зазвенело, загудело тоненьким сквознячком. «Это пошло кодирование», — догадалась Маруся. Кодировалась она два раза. Но её психика устояла против гипноза. Эти звуковые маячки радовали разнообразием, но в представлении Маруси вызывали только один образ: казалось, кто-то большой, неповоротливый запихивает себе в рот длинные гибкие макароны. Они выскальзывают изо рта и падают на плохо натянутые струны, которые удивленно отзываются в ответ. Потом эти макароны пытаются выловить из узких неудобных пространств, и опять получается обиженная беспорядочная музыка.
Но вот любитель макарон наелся, и грянула веселая попса. Сеанс закончился. Маруся вышла из темноты с дурацким хихиканьем — её интуиция замылилась, и радость от солнечного дня, который бился в окна филиала лечебницы Сёмина, подавала надежду на будущее.
— Девочки, следующий сеансик завтра, — проворковала администраторша.
Марусе хотелось более подробно расспросить про врачиков, которые будут вести сеансики, но это была конфиденциальная информация.
Следующий день отличался от предыдущего большей насыщенностью впечатлений. Обещали показать особый фильм, созданный специально для ожиревших. Так и сказали — ожиревших!
Маруся в раздумье стояла у выхода. Ей ещё вчера казалось, что она и в этот раз влипла в авантюрный денежный развод, но так не хотелось чувствовать себя опять обманутой дурой.
«Напоследок всегда припасают очень важное», — уговаривала сама себя
— Девушка, что же вы? Без вас не начнём, — позвали её в зал, и Маруся, балда такая, пошла.
Опять тёмная комната, теперь уже с креслами с подлокотниками. Многие толстухи не смогли втиснуться между ними.
— Интересно, это специально такая мебель для желающих похудеть?
— Ну, уж что удалось раздобыть в кабинетах администрации завода!
Для не влезающих в параметры кресел принесли табуретки. Некоторые расположились сразу на двух.
Маруся с усилием вщемилась в кресло.
«Не совсем пропащая я».
Спинка у кресла крепилась под сильным углом к сидению. Центр тяжести под мощным торсом смещался, и Маруся стала плавно заваливаться назад. Но её поддержала сидящая сзади тетка, которая широко развесилась на табуретке. Она приняла падающую с креслом Марусю на свои мощные колени и вернула кресло в устойчивое положение. Теперь Маруся сидела осторожно, держа спину и ощущая, как подлокотники подло впиваются ей в бока. Теплилась слабая надежда, что после сеанса она действительно «гарантированно похудеет на два килограмма» — и кресло выпустит её на свободу.
Засветился экран, и на нём появилось лицо гуру. Бородатый мужик с несчастным лицом пронзительно вглядывался в ожидающих чуда. Статичная фотография приближалась, увеличивалась. На экране из глаз Сёмина стали вдруг вылетать красные пульсирующие точки, а над головой появлялись сияющие разноцветные нимбы, напоминающие аномальное северное сияние.
— Ну, точно, как Христос, — раздался восторженный вздох за Марусиной спиной.
За кадром раздался тягучий занудный голос, изменённый ревибратором: «Надо худеть-еть-еть-еть»!
У Маруси слово «надо» всегда вызывало жуткое раздражение. Статичные картинки с текстом на экране и крайняя примитивность материала вызывали у неё чувство пронзительного сожаления о потерянных ста долларах. Но эта же потеря останавливала от немедленного бегства к холодильнику. Надо же хоть что-то получить за свой взнос в копилку лечебницы Сёмина. И она терпеливо ожидала развития событий. Однако Сёмин оказался поразительно однообразен: искры из глаз, сияние и голос из подвала продолжались около часа.
После восхищения светящейся головой профессора по похудению наступила пауза без кофе. Все переместились в коридор на стулья. Подружки по несчастью хранили молчание, избегали прямых взглядов и выглядели очень озабоченно. Их связывало общее тайное подозрение: деньги вложены в непонятно что.
Три передышки с одинаковой кинопрограммой, которая всякий раз начиналась с кадров, где не очень молодая пара танцевала в полутёмном зале какого-то санатория. Это вносило какое-то разнообразие в программу похудения. Всё-таки что-то шевелилось на экране.
Позже стало понятно, откуда у режиссеров этого специального ролика возникла мысль о танцах: программа похудения называлась «Фокстрот».
— Наверное, у них для более худых есть рок-н-ролл или что-нибудь повеселее, — вслух подумала Маруся.
— В таком весе от рок-н-ролла рассыплешься! Это ж сам Сёмин выделывается. Вон его борода развевается. С администраторшей танцует. Видно, жена его. Любовницы такими не бывают! — охотно поделилась мыслями соседка справа.
— Умный мужик, добытчик. Срубил за два дня полторы тысячи долларов, — тяжело дыша, комментировала чернявая в пёстром халате с синими самодельными вставками по бокам, — чего ж не поплясать от радости!
После фильма дамы получили разрешение посетить туалет. Вся худеющая компания попёрлась по указанному адресу на второй этаж и обнаружила санитарную комнату с писсуарами, мрачную и страшную, как в романах Стивена Кинга. Ни света, ни бумаги, ни воды в туалете не наблюдалось.
Второй день завершила лекция про полезные и неполезные продукты. Маруся очень огорчилась, что у Сёмина помидоры — плохой продукт для худеющих. Любимая Марусина клубника тоже оказалась неполезной.
Едва вылущив свой зад из коварного кресла с подлокотниками, бухгалтерша уныло побрела к выходу. На прощанье она получила подарок, который входил в сумму оплаты курса похудения — две тоненькие брошюрки с изображением Сёмина на обложке. Она открыла первую страницу, ожидая, что там будет написано: «Приложите этот портрет к проблемным местам — и там вы обязательно похудеете».
Но до этого Сёмин не додумался.
Напоследок дамы получили строгое задания на дом: делать зарядку, поменьше есть и ежедневно заниматься сексом. Поскольку с последним у всех имелись проблемы, аудитория застыла, ожидая каких-то особых инструкций, советов и предложений «за дополнительную плату». Но клиника ничего не предложила несчастным толстухам. Да и так было ясно — Сёмина на всех не хватит!
Сидящая на двух табуретках женщина в 215 килограммов тяжело дышала и через равные промежутки времени произносила с большим чувством:
— Какая херня!
— Да, она самая, — согласилась Маруся и пошла домой печь пирог. «Чем больше разочарования — тем больше пирог. Вот так, Сёмин, не ты меня прокатил, а я тебя! Буду всем рассказывать, как ела этот пирог после твоих гипнотических заморочек. А уж если об этом случае рассказать в своём коллективе — сарафанное радио быстро закроет твою шарашку».
2. Знакомство со стилистом
Работала Маруся Шиян бухгалтером на заводе. Её ценили, но любили подкалывать, «женили» на вдовцах и неприкаянных баламутах, а бухгалтерша не сдавалась. К мужикам привычки не имела, не жаждала с ними общаться, их скорое желание близких отношений раздражало и злило скромную девушку.
Новость про бомжа бухгалтершу очень расстроила.
С работы легко отпустили, так как отчёт она сдала вовремя, и утренней электричкой член садового товарищества «Романтики» Мария Ивановна Шиян прибыла на свою фазенду.
Внешне на её участке ничего не изменилось, только калитка стояла приоткрытой. Решительно дёрнув дверь, ведущую на маленькую неказистую верандочку, Маруся поначалу никого не увидела, лишь резкая вонь от мочи и рвоты говорила о том, что тут кто-то обосновался. Под ворохом тряпья на кровати копошилось странное существо с головой, обмотанной старым платком. Оно тихонько подвывало и трогало тёмное запёкшееся пятно крови на платке.
— А ну, вставай и вымётывайся, сейчас милицию вызову! — закричала Маруся страшным истерическим голосом.
Громкие слова отдавались у Стилиста в голове чудовищной болью. Он медленно выполз из-под одеяла и предстал перед хозяйкой дачи в её школьном пальто. Неровный подол, уродливый воротник из объеденного молью хорька, из-под этой одежды оверсайз торчали какие-то совершенно неприлично голые ноги в носках разного цвета. Рыжеватая щетина намекала, что перед Марусей особь мужского пола. Одежда на бомже как нельзя лучше гармонировала с платком на голове и непарными носками на ногах, создавая живописный образ горькой сиротки, жалкого погорельца, жизнью обиженного инвалида, из тех, кто ходит по подъездам и просит на жизнь «сколько дадите».