Cтилист
1. Принц без верблюда
Русалка XXL
Стилист Юрик Латун за пять лет работы в модельном агентстве «Карамели» повидал всякое. Этот день был особенно тупым, изматывающим и непродуктивным. Организуя место съёмки, обломал себе ноготь. Две модельки вышли на подиум в одёжках оверсайз, надетых задом наперед. Дизайнер долго не соглашался с выбранным реквизитом и обозвал фриком. Геля с Леной подрались прямо перед выходом на подиум, по-бабски вцепились друг другу в волосы, испортили причёски, плевались друг в друга, размазали макияж. Танюся нажралась яблок, и платье, которое шилось для неё, не застегнулось. На справедливое замечание обозвала педиком. Когда лезут в личную жизнь — это особенно невыносимо.
С утра Юрик отогнал свою машину в ремонт, заплатил аванс, и денег на такси не осталось. Домой пришлось возвращаться на общественном транспорте.
Он с ужасом пробирался сквозь толпу пассажиров, болезненно ощущая, как о бежевое кашемировое пальто трутся китайские болоньевые куртки. Светлые перчатки, стильная причёска, слегка подсурьмлённые веки, выглаженное эпиляцией лицо вызывали у гегемона презрительные усмешки. Один вонючий хмырь грубо толкнул у выхода: «Девушка, вы выходите?». В общем, проза жизни.
Он уже подходил к своему дому, как сзади налетели двое, стукнули чем-то тяжёлым по красивой причёске, и Юрик упал к их ногам. Безжизненного Стилиста погрузили в ржавый микроавтобус и отвезли в лес. Там бандиты содрали с него пальто из альпаки, пиджак от Армани, швейцарские часы и новые туфли «Баркер».
Он очнулся от холода. Вокруг стояла кромешная темень. Он попытался встать, но в лицо лезли какие-то веники, прутья хлестали по рукам и груди. Никак не мог понять: где он и что ему надо делать. У Юрика полностью пропала память про себя. Когда стало светать, он, дрожа от холода и цепляясь за валежник итальянскими носками, нашёл едва заметную тропку к дачному кооперативу.
Стилист долго и упорно ломился в чужой огород. Ему удалось открыть калитку, примотанную к хлипкому покосившемуся заборчику алюминиевой проволокой, и проникнуть в маленькое неказистое помещение чужой дачи, куда долгое время свозили из городской квартиры журналы «Работніца і сялянка», изношенную одежду и поломанную мебель. Юрик рылся в мешках, доверху заполненных кримпленовыми платьями с блёстками, бесформенными шерстяными кофтами без пуговиц и прочим барахлом, и как никогда в жизни радовался такому изобилию шматья.
Он снял и аккуратно сложил любимые брендовые брюки. Натянув на ноги шерстяные носки с проеденными молью дырками, надел на себя старое женское пальто, лёг на скрипучую кровать и накрылся стёганым одеялом с выжженным углом, из которого торчала подпаленная вата. Голова болела, и, пощупав затылок, он обнаружил слипшиеся от крови волосы и мокрую рану. Свернувшись калачиком в этом чужом неприветливом месте, он забылся тяжёлым сном.
Утром Юрик обнаружил небрежно сложенную печку с сизоватыми, не обмазанными кирпичами, испачканными сажей и брызгами жира. На печке стояла мятая алюминиевая кастрюля с обломанными ручками. Как обращаться с печкой, Стилист не знал. Поэтому согревался под одеялом и мучительно вспоминал, кто он такой. Иногда вставал и искал что бы поесть, но кроме трёх банок с солёными огурцами и пачки гречки ничего не увидел.
Он пожевал гречку, открыл банку и съел пару огурцов. Выглянул в запотевшее окошко, составленное из двух стёкол, и увидел на выбеленной изморозью траве какие-то уродливые предметы — самодельные козлы, ржавую бочку, старые цинковые вёдра. Непонятная, чужая территория вызывала у него отвращение и страх. Он не хотел вживаться в неё и осваивать эти чужие пространства. Мочился в кастрюлю.
Вечером голова разболелась ещё сильней. У него не хватило сил встать и выключить свет. Стилист тихонько стонал под одеялом, на которое набросал всё, что могло согреть — клок спанбонда, мешки для картошки, кусок линолеума. Его рвало, в мозгах сверкало, и он был уверен, что именно так выглядит ад.
Софья Афанасьевна, приезжающая на дачи кормить брошенных котов и собак, заметила в домике Маруси Шиян горящие окна. Решила зайти, уточнить расписание электричек.
Юрик на её приветствие не отозвался, лишь больше зарылся в тряпьё. Его безразличие к члену правления садового товарищества выглядело оскорблением. Софья Афанасьевна от волнения не сразу могла попасть в нужные кнопки телефона. Делая очень значимые паузы, она голосом Левитана объявила:
— Маша, ты знаешь, кто у тебя на даче поселился? Бомж! Он спит в твоей кровати!
Маруся
Когда прозвучал тревожный звонок с дачи, Маруся смотрела телевизор и пила чай с только что испеченным яблочным пирогом. Пирог получился огромным, и она ела с аппетитом, большими кусками, роняя крошки на грудь и живот, заедая горькое разочарование после посещения центра похудения.
И сколько раз она худела! Катала свой живот скалкой, тратила деньги на ягоды годжи, ела невкусные супы из сельдерея и помидоров, мазалась жиросжигающим кремом. Всё оказалось полнейшей фигнёй: вес сначала уходил, а потом прибавлялся и становился больше прежнего.
И снова Маруся попалась. В ежедневной газете целую неделю рекламировали курс Сёмина для остро желающих похудеть. Этот петербургский гуру уже более восемнадцати лет пользовал свои практики на толстухах, и все они стали балеринами! Пришло время открыть филиал лечебницы в Минске.
Курс похудения стоил сто долларов. В лечении указывалось: «иглоукалывание с прессурой для сдвига обмена веществ и психо-лингвистическое кодирование».
Она взяла скопленные на отпуск сто долларов, надела свою блузищу с карманами, в которые удобно помещались не только мобильник, но и ключи, кошелёк и паспорт для заключения договора с центром похудения, и пошла на новый эксперимент.
Клиника Сёмина арендовала первый этаж обанкротившегося завода.
Марусю встретил облезлый коридор, стены которого украшали яркие плакаты: «Прививка — дело каждого» и «Случайные связи подрывают иммунитет». Всех встречала дамочка килограммов под девяносто, которая за пошарпанным столом, застеленным листом ватмана, заполняла карточки пациентов.
— А сотрудники Сёмина почему не худеют? — в упор спросила регистраторшу дотошная Маруся.
Очередь из двенадцати теток разной степени ожирения настороженно замерла.
— А я в процессе! — весело отмахнулась сотрудница хваленой лечебницы, — у меня было 150!
Ей поверили.
Вопросы в анкете, как и ответы, становились достоянием ушей всех присутствующих:
— Сколько раз в неделю, в месяц, в год у вас случается секс? Ну что вы смущаетесь? Вы же пришли к врачу!
— Я заполню свою анкету сама, — предложила Маруся.
— У нас положено анкеточки заполнять очень разборчивенько, — заартачилась регистраторша.
— Я буду писать печатными буквами, предельно разборчивенько! — заверила Маруся и ловко вытянула лист анкеты из-под руки сотрудницы лечебницы похудения.
После формальностей пациентки выслушали небольшой инструктаж: не спорить, довериться и худеть. Лечебный процесс длился целых два дня! Маруся быстро прикинула: день — 50 долларов. Уйду со второго дня, если не понравится, и заберу остаток.
Первый день назывался «День настроя». Толстух завели в тёмный коридор, в котором тускло горели красные фонари над высокими массажными лежанками, разделёнными отсеками. Обстановка очень напоминала подпольный бордель. Как только Маруся с трудом взобралась на кушетку, ей нацепили стереонаушники. Мужик в белом халате стал выворачивать запястья, ковырять «третий глаз» и точку под грудью. Больно, но терпимо. В прежних методиках Марусиных похудений такие приёмы отсутствовали, а это вселяло слабую надежду на то, что новая практика похудения сработает.
В наушниках раздался замогильный голос самого Сёмина, произносящий очень медленно, с паузами, магические слова: