– А ну-ка, товарищи, – обращается Кириллов к оставшимся в классе солдатам, – идите курить!
Когда солдаты выходят, Кириллов подзывает Семена к одному из блоков станции наведения. На панели блока – множество тумблеров, лампочек, переключателей, кнопок. Кириллов опытной рукой щелкает тумблерами, меняет положение переключателей, нажимает кнопки, от чего загораются индикаторные лампочки.
Семен внимательно следит за каждым движением рук лейтенанта.
– Посмотрите внимательно, – приказывает Кириллов.
Семен изучает панель.
– Посмотрели? Теперь отвернитесь. – И Кириллов, после того как Семен отвернулся, быстро переводит переключателя в первоначальное состояние. – Теперь сделайте все, как было.
Семен криво улыбается и начинает щелкать тумблерами и рычагами – совсем не теми, которыми нужно.
– Да-а, – сокрушается Кириллов. – Плохо дело.
– Оператор из меня не выйдет, – охотно соглашается Семен.
– Жалко назначать вас в другое подразделение.
– Почему жалко? – Семен с хитрецой глядит на лейтенанта.
– Как же! Лучший запевала!
Только поэтому? – удивился Семен.
– А почему же еще?
– Я думал потому, что кого-то напоминаю вам.
– Мало ли похожих людей встречается, – Кириллов смотрит на часы. – Пора начинать занятия.
– Минуточку! – Семен в смятении. Он напряженно смотрит в лицо лейтенанта, переживая какую-то внутреннюю борьбу. Наконец решается: – Товарищ лейтенант, а у меня не так уж плохо со зрительной памятью.
Тут же он поворачивается к панели и уверенно щелкает переключателями, тумблерами, нажимает на кнопки, в точности повторяя все, что делал Кириллов.
Кириллов с радостным изумлением смотрит на Семена…
«И еще прошло время».
Полковник Андреев смотрит на Аню с загадочной улыбкой, которая как бы говорит: «А я о тебе знаю нечто такое…»
Они сидят в кабинете Андреева друг против друга и ведут разговор.
– Вы в городе остановились? – утвердительно спрашивает полковник.
– Да. У подруги, – отвечает Аня.
– Через неделю предоставим комнату.
– Спасибо…
– Простите за любопытство, Анна Павловна, – Андреев наклоняется над столом, будто бы стараясь глубже заглянуть в глаза девушки. – Вы, конечно, назначены не случайно в нашу часть?..
– Да, не случайно, – соглашается Аня, несколько смутившись. – Тут, в городе, подруга моя живет. Она жена офицера. Я списалась с ней и в Министерстве обороны попросилась к вам.
Андреев лукаво щурит глаза, улыбается.
– Чему вы улыбаетесь? – Аня недовольно хмурит брови.
– Извините, – полковника не покидает добродушное настроение. – Мне просто захотелось немножко пофилософствовать на тему о семье и браке.
– Не понимаю вас, товарищ полковник, – Аня смущена и не знает, как себя держать. – Я врач. И приехала к вам как служащая Советской Армии, а не замуж выходить.
– Ну, не будем зарекаться, – смеется Андреев и, поднявшись из-за стола, начинает прохаживаться по кабинету. После паузы останавливается перед Аней и доверительно говорит ей: – Еще не родилась девушка, которая б в принципе отказывалась от замужества. Но я о другом хочу сказать… Только по секрету… Быть женой ракетчика – трудное дело.
– Вы меня заставляете краснеть, – Аня отворачивается к окну. – К чему этот разговор?
– Послушайте – поймете, – спокойно продолжает Андреев. – Трудно быть женой ракетчика потому, что и в мирное время ракетчик на войне… Вот я, – полковник смотрит на часы, – через десять минут одному подразделению объявлю тревогу. Учебную, конечно. И никто из ракетчиков не знает, какая это будет тревога. Каждую минуту подразделения готовы дать залп по воздушному противнику. А знаете, что это значит?.. Надо знать. Вы врач ракетной части. На примере скажу: у нас недавно была свадьба без жениха.
– Как это – без жениха? – удивляется Аня.
– А вот так. Подняли первый бокал за молодоженов. Не успели крикнуть «горько», как жениху доложили, что и его кабине забарахлил один из блоков. Жених поставил бокал и ушел на огневую…
– Ну и что? – Аня смотрит на Андреева чуть насмешливо.
– Ничего, по-вашему? – удивляется Андреев.
– Конечно, ничего особенного. И меня, как врача, в любую минуту, даже со свадьбы, могут вызвать. А сколько таких профессий? Врачи, электрики, пожарники, водопроводчики, газовщики… Да мало ли!
Андреев смотрит на Аню с удивлением, раздумывая над услышанным.
– А мне нравится, что вы так рассуждаете, – наконец говорит он.
– Товарищ полковник, – Аня переводит разговор на другую тему, – я бы хотела начать свою работу с медосмотра моих будущих пациентов.
– Хорошо. Сейчас дам указание дежурному. – Андреев нажимает на столе кнопку.
В кабинет входит лейтенант Маюков. У нею на рукаве повязка с надписью: «Дежурный по части».
Идут занятия в классе программированного обучение.
– Какова функциональная схема индикатора наведения? – задает вопрос лейтенант Кириллов и передвигает подставку, на которой закреплено полотнище с чертежами.
Таких схем в классе много – одни на подставках, другие на стенах.
– Ясен вопрос?
– Ясен, – отвечают солдаты-ракетчики.
Семен Лагода (он уже ефрейтор) сидит за столом, внимательно смотрит на схему и кладет руку на рычаг обучающей машины. Чтобы узнать, правильно ли дан ответ на вопрос, надо поворотом рычага набрать нужную группу цифр. Рядом с Семеном – Юрий Мигуль. У обоих гладко причесанные волосы.
На каждом столе – по две машины. За всеми машинами сидят солдаты.
В классе раздается град щелчков. Ракетчики начали работать на машинах.
Семен уверенно поворачивает рычаг: от цифры к цифре…
На кафедре, перед глазами лейтенанта Кириллова – световое табло. На нем столбиком расположены номера обучающих машин и рядками, под порядковыми цифрами, – лампочки. По мере того как солдаты отвечают на вопрос, лампочки вспыхивают. За ними внимательно наблюдает Кириллов.
– Кончили! – приказывает Кириллов, и щелчки машин утихают. – Неправильно ответили седьмой и девятнадцатый. – Кириллов переключает на кафедре тумблер, и вспыхивают световые табло по бокам классной доски.
За столами поднимаются Юрий Мигуль (у него машина под номером «7») и еще один солдат.
– Посмотрите хорошенько на схему, – приказывает им Кириллов.
Солдаты внимательно рассматривают схему.
– А теперь попробуйте исправить ошибки.
«Седьмой» и «девятнадцатый» щелкают переключателями. На табло вспыхивают лампочки…
– Правильно. Садитесь, – разрешает Кириллов. – А теперь второе задание: нарисовать схемы формирования развертки угла и формирования развертки дальности и проверить правильность схем при помощи обучающих машин.
Солдаты зашелестели тетрадями.
Начинает чертить на тетрадном листе Семен Лагода. У сидящего рядом с ним Юрия Мигуля сломался карандаш.
– Семен, ножик нужен, – просит Юра.
– Всем ножик нужен, – невозмутимо отвечает Лагода.
К разговору друзей прислушивается лейтенант Кириллов. До его слуха доносится:
– Карандаш сломался.
– У всех карандаш сломался.
– Ну дай ножик, починить нечем.
Лицо Кириллова преображается. Застывшие глаза смотрят так, будто лейтенант глотнул горячительного и задохнулся.
А между тем доносятся слова Семена:
– У всех починить нечем… Ножик забыл в тумбочке. На карандаш.
«Рыбачок!» – шепчет про себя Кириллов и зажимает рот рукой, чтоб восклицанием не выдать своего удивления. Перед его мысленным взором рисуется полузабытая картина: озеро, в лодке сидит паренек и удит рыбу, а он, Кириллов, стоит на берегу и просит лодку. И будто слышит ответы рыбачка: «Всем лодка нужна»… «Всем лилии нужны»… «Ко всем девушки приезжают».
«Точно. Рыбачок», – говорит сам себе Кириллов и не отрывает напряженного взгляда от Семена, который, ничего не подозревая, чертит в тетради схему.