Женя Непейвода
Обретение неба
Первый дивизион
О, кто рискнет пойти со мной за грань пропавшей битвы? О, кто в полёт своей судьбой мою благословит? Великий воин и герой, ты от того Великий, что смог на все махнуть рукой и жизнь мою прожить…
За дверью, за ненастной погодой, за болью и радостью лежит огромный, чарующий мир. И ждет вас, друзья. Ступайте. Помогай вам Бог.
Представьте нашу безмерную ойкумену. От края до края простираются непроходимые чащи, перемеженные горными хребтами. Лес этот зол и беспощаден. В нем водятся крупные, злые рептилии, титанические травоядные, летающие монстры и прочая цепочка сущностей.
Но над этой клокочущей массой вознеслись иные четыре могущественные расы. Обладая интеллектом и магией они отвоевали у леса простор для жизни. И возвели огромные городейники.
Орки, гномы, эльфы и люди. Четыре государства, четыре мейнстрима.
Знакомые имена? Не трудитесь припомнить, где вы их слыхали. Информационное поле эхом перекатывается от одного края пропасти до другого. И волшебное эхо свободно порождает такие различные и такие похожие имена и сущности.
Ран, Нивес, Небочль. Провинции гномьей республики. Вытянулись лентой с севера на запад, дальше только шахство Лог священного каганата Ретендор. Еще одна провинция Рорар находится далеко на востоке. Она словно оторвана от насиженных мест. Но нет, и здесь течет жизнь. Такой же уклад гномьих порядков и традиций. Впрочем…
Черное крыло зависти простёрто над Рораром. Орочье королевство Ларта и людской алый орден Альмаики не хотят видеть возле себя торгового соперника. Политики и богачи обсуждают выгоду от войны. Значить война уже скоро.
Рорар представлял собой большой городейник. Провинция, появившаяся в хорошем месте пересечения воздушных путей. В достаточной близости лежат интересы других семи городейников. Четыре из них принадлежат королевской власти орков. Две провинции — империи ордена альмаиканских людей. И кроме того есть эльфийский Рон. Шахство священного каганата Ретендор. Вот какой узел интересов, какая выгодная позиция.
И впрямь, благодаря богатому транзиту грузов, Рорар достиг значительного процветания. Правда, эпоха его расцвета пришлась на времена предыдущего провинциатора. Шадович, знаменитый академик конфедеративной республики Колария. Именно ему принадлежит заслуга создания мощнейшего логистического центра в Рораре.
Впрочем, всё течет, всё меняется. Гном ли, орк ли, эльф ли, или человек, смерть всегда неизбежна. После торжественных похорон его превосходительства господина Шадовича за пост главы провинции развернулась отчаянная борьба. И все-таки, медленно, но верно победу одержал опытный политик Таден.
Миальд Таден был щедр со своими союзниками, и многие сферы власти они поделили между собой. Это не могло не сказаться на жизни Рорара. Но тот огромный задел, что был сделан ранее, позволял еще долго городейнику оставаться на плаву.
Да, ветшала инфраструктура, росло недовольство простых гномов, ну и что? Провинция продолжала седлать довольно прибыльные маршруты и деньги так или иначе текли рекой.
А в это время далеко на западе, в других провинциях росло неприятие успеха Рорара. Зависть усугублялась еще тем, что дела в республике постепенно шли все хуже и хуже. Талантливые изобретатели, гномы, всё чаще оставались без заказов, уступая интригам пронырливых людей или натиску прямолинейных и наглых орков.
Златис 1677 год. Президентский дворец. Нивес. Конфедеративная республика Колария.
В большом рабочем кабинете академика Слатина было пустынно. Его превосходительство изгнал всех и остался в одиночестве. Конечно, бесконечно старый президент, а ему было более восьмидесяти лет, не хотел пускаться ни в какие авантюры. К тому же, Слатин являлся больше инженером, чем политиком. Пост президента конфедерации — не более чем красивая приставка, практически бесполезный титул. Реальная власть сосредоточена в руках правительств городейников. Но вот одно обстоятельство не давало покоя старому гному. Президент знал, что в случае угрозы войны конституция налагает на него права полномочного правителя.
Только что завершилось экстренный совет. Министры обержандармерии и военной авиации дали ясно понять президенту, что он обязан заявить свои права и начинать планировать войну. Войну! Гном потер виски руками, расстегнул слишком тугую застежку на барбете.
Президент встал из огромного кресла, которое надежно обхватывало его немалые бока, и прошелся по кабинету. Это неслыханно! Какая может быть война? С нашей обедневшей экономикой? С нашими склоками в стенах парламента? Представляю, как заявлюсь туда. Гул и гвалт. И каждый будет кричать что-то. И никто не захочет никого слушать.
Решительно и однозначно нет. Эти щеголи, эти военные гномы захотели доблести и подвигов? Милости прошу. Только без меня. Нет и еще раз нет. Оба маршала слишком молоды и глупы, чтобы понимать, из этого ничего не выйдет. Ни в нашей помойке, ни с нашей говорильней.
Президент посмотрел в окно. На горизонте огромный галеас заходил на посадку. Галеас? Редкость. Их почти не осталось на маршрутах. Есть только тьялки. И то, всё покупное, сами ничего не производим. Как же так? Мы раса ученых, инженеров, конструкторов?
Его превосходительство позвонил в колокольчик. Появился адьютант. Слатин попросил назначить встречу с лидерами партий.
Когда офицер вышел из кабинета, президент тяжело опустился в кресло. Он достал из ящика стола любимую вейпу и закурил артиликовые корешки. Врачи, врачи. Эскулапы запрещают последнюю радость. Как будто есть для чего себя беречь…
Дежурный адьютант майор Соррел отдал депеши офицеру связи и вернулся на пост. Майор происходил из хорошей семьи Нивеса. Он избрал службу в жандармском корпусе из-за непреодолимой боязни летать. Отец Соррела командовал бригадой в военном авиафлоте республики. В звании вице-генерала Соррел-старший вышел в отставку и сейчас проживал в хорошенькой вилле на нижних уровнях Нивеса.
Роберто Соррел снимал в которму апартаменты в доходном особняке недалеко от президентского дворца. Ему исполнилось двадцать шесть. Это был крепкий, необычайно высокий для гнома офицер. Его выправка и хорошие манеры делали из него прекрасного адъютанта.
Майор был завидным женихом и любил посещать балы, которые давали богатые семейства провинции. Впрочем, несмотря на внушительный список любовных удач, Роберто не сделал еще предложения ни одной милой гномихе.
Причиной тому был его карьерный голод. Майор Соррел торопился получить полковничий шеврон. Он справедливо полагал, что с таким заделом сможет посвататься к какой-нибудь дочке богатого негоцианта, клан-лидера могущественной торговой гильдии.
Прошло два часа. Президент больше не беспокоил. А после того, как часы пробили семь, вызвал тарантас и уехал в свою резиденцию. Майор Соррел сменился с дежурства и пешком отправился домой. В планах сегодня была поездка в веселый дом. Изредка, майор радовал себя такими милыми шалостями. К тому же, назавтра предстояло ночное дежурство, так что можно будет как следует выспаться утром.
Столовался президентский адъютант в довольно цивильной ресторации недалеко от дома. Сегодня здесь было на удивление многогномно. Обеденный зал был наполнен жаркими спорами и глухими, шипящими сплетнями.
Роберто не прислушивался к ним. Не выбирая ничего из меню, он крикнул половому принести снеди на своё усмотрение. В мыслях Соррел был уже в гостях у мадам Фрунетты.
Внезапно к столику подошли два человека. Альмаика? Бог ты мой!
Подошедшие люди были довольно вежливы и приветливы.
— Господин Соррел, очень приятно с вами пообщаться.
— Господа, не имею удовольствия быть с вами…
— Что вы, наши имена вам не дадут никакого интереса.
— Позвольте вам напомнить, я офицер жандармского корпуса, ваша попытка вербовки выглядит неуклюже.
— Вербовки? Нет, господин Соррел, мы бы никогда не стали оскорблять вашу профессиональную честь грязью вербовки.