— Пятого января исполнилось, — добавил я на всякий случай.
— Вот и отлично! У нас сейчас шестое февраля, суббота. То есть тебе уже восемнадцать лет и один месяц, — заулыбался препод. — Видишь, какой ты уже большой и взрослый. Сразу видно, что можешь смело лезть в кабину. К тому же все твои однокурсники на второй семестр перешли, а ты ещё с первым не разобрался. Поэтому рекомендую прямо сейчас решить эту проблему раз и навсегда. Заодно и мне поможешь.
— В смысле?
— В коромысле. Если полезешь в кабину, то экзамен — считай, что сдал. И раз тебе есть восемнадцать, то мне хотя бы не припишут какой-то там пункт про детей, мол, я жестоко обращался с ними. Но это в том случае, если что-то пойдёт не так, — предупредил Васильевич, при этом поспешно добавил: — Однако всё должно пройти гладко, ведь я потратил многие годы, чтобы точно знать… короче, не дури ни мне, ни себе голову.
— Нет-нет, Николай Васильевич. Давайте-ка Вы всё мне расскажете.
— Да хули тут рассказывать, Димон! — снова завёлся мой «друг», стукнув кулаком по столу. — Я уважаемый человек, которого никто не хочет уважать. А ты конченый студент, которому нужно сдать экзамен у меня уже в третий раз, ибо тебя отчислят. Мы два неудачника, понимаешь?! Я бы мог, конечно, поставить тебе минимальную проходную оценку, но ты мне нужен настолько, насколько тебе нужна та самая положительная оценка! И я стараюсь не ругаться, но ты, мать твою, вынуждаешь меня это делать. В общем, либо ты в кабину, либо отчислен. Выбирай.
— В кабину… — Не успел я договорить, как у моего друга поднялась улыбка до ушей. — Только сделайте так, чтобы всё прошло быстро и безболезненно… если это возможно.
— Я не знаю, как оно всё пройдёт, но точно знаю, что потратил на это изобретение бо́льшую часть своей сознательной жизни. Думаю, оно готово, чтобы его протестировал мой лучший студент. Пусть не в мозговом смысле, но лучший для таких вот экспериментов. Дураков в мире хватает, так что никто не заметит исчезновение одного из них.
Николай Васильевич умел сказать прямо. Видимо, по этой причине он всю жизнь прожил без второй половинки.
— Так! — громко подал я, сделав серьёзное лицо. — Я ведь могу и не идти в Вашу кабину.
— Согласен. Но лучше иди. Я больше не буду. Меня снова занесло, Димон. Извини. Прости. — Николай Васильевич прокашлялся. — Всё, я готов. Ты, надеюсь, тоже готов. Давай начинать. Заходи внутрь и погнали, как говорится.
Ну видно же, что пенсионеру неймётся. Он, скорее всего, убил бы кого-то, если бы не смог перед своей смертью запустить изобретение всей его жизни.
Я не стал отнекиваться и спросил:
— Там можно выставить таймер, чтобы я исчез буквально на минуту, чисто для проверки?
— Я так и хотел, — улыбнулся Васильевич. — Расслабь своё тело, закрой глаза и представь, что ты уже в Раю, то есть в царской России. Отправлю тебя во времена правления Петра Великого. Узнаем, как он умер. И вообще, как он жил.
— Вы же сказали, что отправите меня на минуту! — занервничал я.
— Димон, не кричи. Я понимаю, что тебе ради минимальной оценки за экзамен не хочется рисковать жизнью. Но представь, что́ будет, если ты побываешь там, где не был ещё никто из ныне живущих? И да, я отправлю тебя ровно на одну минуту. Запущу тот минимум, о котором думал.
— А потом?
— А потом, если тебе понравится и ты поймёшь, что это безопасно, я отправлю тебя на подольше.
— Что с экзаменом будет?
— А что с ним? — Не дожидаясь ответа, Николай Васильевич сразу же ответил, понимая, что задал тупой вопрос мне: — Экзамен у тебя уже, можешь считать, сдан.
— Даже за ту минуту, что проведу там?!
— Да, Димон, — вздохнул мой друг. — Ну всё, закрывай глаза.
Я закрыл.
Николай Васильевич начал что-то шептать. Кое-что удалось услышать: «Надеюсь всё пройдёт хорошо. Пусть он выживет. Пусть я не сяду в тюрьму. Пусть МВГНВ работает правильно и не будет в ней впитанных вчибошек из всей моей жизни, особенно за последние несколько месяцев, которые я провёл с этим повелителем вчибошек.»
— Вчибошек?! — громко уточнил я, не открывая глаза.
— Ты там не подслушивай. Это я про то, что машина могла впитать за десятки лет всю ту информацию и предположения, которые я выдумал. А у меня фантазия работает будь здоров. Я себе представлял и драконов, и роботов в царской России. Даже царей представлял, которые владеют магией и воюют против японских кланов. Хотя с последним — это уже благодаря твоим аниме и ютубам, на которые ты меня подсадил, пока жил в моей квартире.
— Да Вы больной, как я погляжу.
— А ты, Димон, этого не понял за эти месяцы, что жил со мной? Или ты считаешь, что преподаватель по истории, который ненавидит историю из учебников, и который создаёт машину времени… умеет в целом создавать подобное, будет нормальным человеком?!
— Логично. Так Вы меня отправляете, пока я не передумал?
— Да. Нажимаю на кно…
— Стойте! — крикнул я, открыв глаза.
— Если вдруг что-то пойдёт не так и я не вернусь, а мама приедет за мной, потому что Вы отключите мой телефон, чтобы она не звонила на него по сорок семь раз на день, то скажите ей, что я…
— Сам придумаю, — перебил Николай Васильевич и нажал на кнопку.
Меня ослепил яркий белый свет, от которого даже голова заболела. Хотя эффект был временным. Уже через полминуты всё вроде наладилось.
Я попытался сесть на корточки и размять глаза, растирая их нижними частями обеих ладошек, но почувствовал, как на что-то сел. Сразу скажу, что не на бутылку, если вы вдруг улыбнулись, подумав о ней.
Открыв глаза и слегка прищурившись, я попытался оценить обстановку.
Вот здесь и начинается самое интересное, поскольку меня действительно занесло куда-то туда́… если вы понимаете, о чём я.
Сразу хочу извиниться за мой «французский», поскольку я обычный парень с района и не владею умением описывать и той грамотностью, которую ждут от рассказчика. Как вижу, так и говорю. Я вполне могу ложить, вместо класть, одевать, вместо надевать, и тому подобное. И конечно, это не оправдание, мол, раз с района, значит, так и должно быть, но имеем то, что имеем. Однако поверьте, я попал в действительно интересное место.
Во-первых, это была уже кабина туалета, а не кабина машины времени Николая Васильевича. Во-вторых, кабина была куда больше прежней… и гораздо, гораздо красивее. Роскошные бархатные стены такого глубокого изумрудного цвета оббитые золотым каркасным плетением. И если захочешь открыть дверку, то тебя приятно удивит янтарная круглая ручка. Скажу так, стиль достаточно дворцовый. Самый настоящий императорский сортир. Как раз тех самых времён, когда жил Пётр Великий. Если бы не одно но — навороченный современный унитаз с сенсорами. Ощущение, будто попал в Токио на выставку новинок, которую организовал русский миллиардер, где все говорят на английском, показывая инструкцию по применению на китайском. Либо тот самый русский миллиардер заказал себе «токийский унитаз» в свой дворец.
Пока я всё это описывал, прошла минута, может, две. То есть мне уже можно было начинать волноваться, ибо Николай Васильевич обещал, что отправит меня во времена правления Петра Великого всего на одну минуту. Однако я не из тех, кто сразу впадает в панику, поэтому попытался вырвать янтарную ручку и подождать ещё минут десять. Вдруг пенсионер выставил таймер на десять минут, а не на минуту.
Но когда прошло по моим подсчётам минут пятнадцать, даже тогда ничего не изменилось. И янтарную ручку вдобавок не удалось вырвать. Вот здесь мне уже хотелось слегка занервничать, ведь это нихрена не смешно. Однако даже в этой ситуации я представил, что у Васильевича таймер часовой, а не минутный, поэтому он выставил его ровно на один час. Так что мне предстоит посидеть ещё минут сорок, может, сорок пять.
Я покрутился на прочной крышке унитаза — заметил золотой ёршик. По привычке, посмотрев влево, вправо, влево, вправо, я подумал про себя: «Раз меня закинули на целый час, то нужно ведь какой-то подарок себе выбрать, правильно?» И, сам с собой согласившись, спрятал золотой ёршик в штанах.