А осматривать то было и нечего. Чадящие факелы, которые невесть кто расставил в глухой пустой пещере, серо-черные стены и такие-же серо-черные полы из того же камня. Ну и пара костей, до которых Лайм, будучи кубом, так и не успела еще добраться.
Но взгляд Лайм все же зацепился за что-то нетипичное — у одой из стен что-то мерно блестело в свете подрагивающего факела. Может монета? Или Доспех? А в нем вкусные-вкусные косточки. Лайм аж облизнулась — ведь на косточках еще могли остаться кусочки плоти.
Но впервые в ее жизни она испытала разочарование, когда подняв странный предмет, на поверку, тот оказался просто самым обычным мечом. Слегка ржавым, затупившимся, с несколькими сколами на лезвии, но самым обычным, ничуть не магическим, и уж точно невкусным старым мечом.
Она уже хотела со всей поднявшейся откуда-то изнутри яростью закинуть это злосчастное орудие смерти куда подальше, как вдруг осознала, что как слишком быстро преодолела расстояние из центра зала.
Оглянувшись, она снова заценила расстояние — да, не мало.
А потом посмотрела вниз.
— Эврика! — воскликнула жиленая барышня, — Я же могу ходить!
И внутренние, растворенные личности, восторженно зааплодировали ментальными ладошками.
А что им еще оставалось?
На радостях, Лайм победоносно прошествовала по пещере, щеголяя длинными стройными ножками. Из одной стенки к другой, а потом еще раз, ловко крутя меч над головой.
Ух!
Вот теперь можно отправляться на приключения!
Наугад выбрав выход из пещеры, Лайм грациозно вышла из единственной известной ей локации и попала…
В точно такую же пещеру. Темную, скучную и пустую.
Но только с тремя гоблинами, играющими в карты.
— А вот на тебе блином! — хриплым голосом пропищал один из них, и подкинул на бочку сальную карту.
— А мы Джокех’ом! — радостно-картаво парировал второй, — Какова тебе моя ловушка, а, а?
— Да не бухтите вы, черти катальные! — третий со злостью бросил карты и схватился за кинжал — Давай по новой!
Лайм стало жутко интересно, чем это там эти трое занимаются, а потому решила подойти поближе. Но увлеченные спором и надвигающимся мордобоем гоблины продолжали конструктивный диспут.
— А ты мне х‘от не затыкай! Мой кэш, мой деск, лошок! Мне сегодня пх’ет!
— Лучше бы тебе в бою так везло, шулер!
— Кто шулел’? Я?
— А ну руки покажи!
— Да, да, покажи руки то! А то что-то Джокеров в колоде стало!
— Вот, видите! Нема. А теперь гони деньжата!
Первый гоблин нехотя, но подкинул второму свой мешочек с монетами.
— И дубину!
— Да он! Да я!
— Карточный долг, — третий гоблин снова демонстративно взялся за маленький кинжал, — дороже денег.
— Да подавитесь. Может еще и трусы сня… опа, а ты, краля, откуда такая?
Трое гоблинов резко повернули головы в сторону подошедшей слишком близко Лайм.
— Ой, мальчики, я… — смущенно начала она, почему-то слегка краснея — Я тут это…
— Ого-го, качкие формы, какой типаж, — третий гоблин, который сидел ближе всего к Лайм, резко вскочил и оказался уже рядом с ней, осматривая Лайм снизу вверх- Неужто сама королева демонов решила навестить простой народ?
— Ну, я…
— Да нет же, дух’ень, — второй гоблин тут же оказался рядом с первым, со всем, самых интересных ракурсов разглядывая неожиданную гостью, — Это, навех’няка, сама Богиня Тьмы, спустилась в нашу пх’оклятую обитель.
— Да нет, мальчики, я это… — она посмотрела, на третьего гоблина, ожидая, что и тот взовьется жеребцом вокруг ее скромной персоны, но тот так и остался сидеть у бочки, не сводя с нее любвеобильного немигающего взгляда и пуская слюни, — Лайм я. Просто Лайм.
— О, какое чудесное имя! — полюбострастно облизнулся второй гоблин.
— Да, чудо, а не имя. И что это прекрасное создание забыла в нашей уютной маленькой дыре? Неужто скрасить наши жуткие серые будни?
— А я тут… это… жила. И все. — Лайм увернулась от гоблина, который хотел задрать ее и так не самую длинную боевую юбку, — Ой, мальчики, а вы, случаем, не подскажете, а где можно найти короля?
— Кох’оля демонов?
— Да нет, короля Рафляндии. Ну, самого главного.
— А-а-а, ну это тебе еще из данжа выйти надо.
— А вы знаете, где выход?
— Естественно, мы знаем дох’огу. Пойдем во-о-он туда, — гоблин укащал корявым пальцем в сторону трех больших камней в углу пещеры, — за те валуны.
— Хы-хы, да, там никто не помешает нам рассказать тебе, где он.
— Гы-гы, ага. А заодно отлично проведем время. Гы-гы.
— Ой, ребята, спасибо.
Гоблины великодушно и с максимальной долей галантности, которая была присуща мелким зеленокожим лопоухим существам, взяли абсолютно не сопротивляющуюся Лайм за руки и, вприпрыжку, мерзонько-похихикивая, скрылись с ней за кучей валунов.
А гоблин, у которого было самое живое воображение, так и остался сидеть у бочонка, пуская слюни на грязные мыслишки. Только лишь когда из-за валуна послышались охи, ахи и восклики Лайм «Ого, мальчики, да вы затейники!» и «Еще, еще, я хочу еще!» он наконец вернулся в суровую реальность и осознал, что пропускает все самое интересное.
Но оставленные без присмотра кошели с золотом быстро вернули ему былой настрой.
Хотя, время шло, минута сменялась другой, чавкующие и шмякующие звуки становились все громче и громче, а потому звон тех десятков монет за пазухой уже не так сильно грел душу бедному жадному гоблину.
А потому вооружившись большой, длинной почти с него самого, дубиной, он пошел выяснять отношения со своими, так называемыми, товарищами.
— Ах вы гады… — заорал было гоблин, взбираясь на валуны для пущего эффекта, но тут же осекся от увиденного.
Лайм, и двое низкорослых гоблинов, скрючившись в три погибели в неудобной позе за маленьким столиком, получали удовольствие от чайной церемонии. У Лайм была самая большая чашечка розового цвета, казавшаяся игрушечной в ее руках, и та с огромным удовольствием на лице потихоньку пила дымящийся ароматный напиток, мило причмокивая губами после каждого глоточка. А гоблины чинно подливали ей кипяточку и пододвигали тарелку с печенками.
— О да, — вновь с легким придыханием пробормотала Лайм от переполняющих ее эмоций, — Это лучшее, что со мной случалось.
Гоблин, которого, как оказывается, не пригласили на ЧАЙНУЮ, МАТЬ ЕЕ, ЦЕРЕМОНИЮ С ЕГО, МАТЬ ИХ, СЕРВИЗОМ, взревел от негодования:
— Да я вас!.. Да всех, к дьявольской бабушке!..
Договорить он не успел, да как и начать членовредительские действия в сторону своих бывших товарищей. Вот гоблин стоял на валуне, секунда, и он уже тонким слоем размазан по стеночке и тихонечко дрыгал мизинцем левой ноги.
Вторая секунда — от остальных двух гоблинов уже и след простыл, ибо если вы всю жизнь прожили в темном подземелье, и при этом имели хоть чуточку мозгов, то весь необходимый набор приобретенных рефлексов все сделает за вас.
Но у Лайм, до рокового часа, мозгов не было.
А потому, когда огромная лапища обхватила ее за талию, подняла ее из-за стола и потащила куда-то вверх, под своды пещеры — она просто чуточку удивилась. Ну и наиграно-испуганно вкрикнула, так, для порядку.
— О-хо-хо-хо, — низким басом прогрохотал огр, и эхо разнесло его голос по всей пещере, — какой хороший улов. Сегодня я повеселюсь на славу.
Лайм оценивающе посмотрела на великана. Гора мышц, один глаз, горящий неприкрытой похотью, волосатая грудь и одна единственная из одежды — набедренная повязка. Которая начала понемногу приподниматься.
Что будет дальше, Лайм подсказали ее полупереваренные личности. Да и колдун мерзонько захихикал, посчитав соотношение размеров Лайм и, как он его назвал, трахогра.
Лайм уже хотела было быстренько вытечь из его крепкой руки, как огр одним резким движением руки сорвал с себя сдерживающие его мужскую силу набедренную повязку, обнажи все своё могучее естество.
Лайм же тихо прыснула в кулачок.
— Не такой он и маленький! — в сердцах бросил огр, и одним резким двоением руки насадил Лайм на свой член, не причиняя абсолютно никакого неудобства последней. Размер, так сказать, совпал — Лайм даже ничего не почувствовала сначала. Но потом она даже как-то втянулась, ей стало нравится, как он использует ее, обхватывая одной рукой, грубо, сильно, так… необычно.