— А я на самом деле и прекрасная, и леди?
— Истинно так.
Какая магия была сокрыта в словах этого грубоватого и простоватого мужлана, Лайм так и не поняла.
Но почувствовала.
Как нечто чуждое, легкое, наносное, потихоньку отпускает ее. И желатин стал принимать привычные уже формы. Способные поднять настроение и не только, абсолютно всему мужскому полу от отроков до дряхлых старцев в радиусе ближайших ста миль.
Рыцарь облегченно вздохнул.
Лайм снова перекинула ногу за ногу. Прием сработал, но гораздо слабее, уже без фаталити.
— Так-то лучше. Развратно конечно. И одежку б тебе под статус наипрекраснейшей. Но и так сойдет.
Забрало лязгнуло, вновь пряча лицо.
— Опять не откроем, — всплеснула руками девушка.
Мики на всякий случай отпрыгнул еще дальше: повторения эпопеи с открыванием и выдавливанием из него всякого, пусть и с ванилью, он явно не хотел.
— А и не надо. Это волшебный шлем. Он когда надо срабатывает. Да и обет у меня еще на полгода. А уж опосля…
Даже сквозь шлем Лайм будто увидела как Сим закатывает в предвкушении глаза и щурится как обожравшийся сметаны кот.
— В чем его волшебство, я кажется уже поняла, — пробормотала искательница приключений.
— Я привел тебя в норму. Ну и заодно у тебя появился определенный иммунитет. (последнее слово Сим выговорил хоть и с трудом, но с толикой определенной гордости)
— От чего? А колдунство сильное? Не выдохнется? — игриво проворковала Лайм.
— От всякого. Может и выдохнется. Но шансы у тебя быть самой собой теперь будут.
— Шансы удерживать форму? Ну пусть будет так. — Желатиновый куб мило улыбнулся рыцарю (в душе же и вовсе расхохотавшись, ведь смена формы было самой ее сутью)
— Что ж, прекрасная леди, я нанесу твое имя на щит, и пронесу его через все невзгоды моего поприща, — перейдя на пафос прогремел Сим.
— Лайм. Меня зовут Лайм.
— А теперь мне пора. И так задержался, — в интонациях отчетливо прослеживалась грусть.
— В таверну тебе надо. Как раз по пути. А мне по развилке налево.
— Зачем мне в таверну?
— Я паладин. Иногда обрывочно зрю будущее. Что-то там важное для тебя будет, — развел руками рыцарь.
— Мы еще встретимся?
— Возможно. Так далеко я не загадываю. На моем пути встречаются чудовища и прочие опасности, знаешь ли.
Лайм знала. Как знала и то, что Сим сейчас пойдет как раз по местам ее ''боевой славы'', отмеченными либо отсутствием этих самых чудовищ, либо приведения их в на редкость благодушный и умиротворенный вид. Но она мудро промолчала. Пусть.
И так же молча проводила взглядом уходящего налево рыцаря.
— Что ж. Идем и мы, мохнатая жопа. Нас ждет Рафляндия.
Мики еще раз недовольно фыркнул.
Глава 7
Через некоторое время Лайм уже стояла перед таверной с большой покосившейся вывеской «Мохнатая госпожа». Из-за двери вкусно пахло едой, слышались шум и оживленные голоса — в таверне явно было не протолкнуться. Лайм поднялась по трем ступенькам, решительно распахнула дверь, занесла ногу, переступая через порог и тут же впечаталась в мохнатую грудь минотавра, стоявшего у входа. Минотавр отпихнул Лайм, осмотрел ее фигуру с ног до головы. Глаза его чуть не вылезли из орбит, из ноздрей вырвался пар, а огромный бычий фаллос, как копье, уперся в бедро Лайм.
— Ничего себе горячий парень, — пробормотала Лайм, — завелся с пол оборота…
Она поправила рукой волосы, готовая улыбнуться, но тут минотавр просто спустил ее с лестницы.
Лайм пересчитала ступени своей упругой попой и оказавшись на земле, так и осталась сидеть в недоумении уставившись на рогатого вышибалу.
— Гладкокожим нельзя! — басисто промычал минотавр. — Вход только для мохнатых жителей Рафляндии!
Пока Лайм приходила в себя от подобной несправедливости, Мики, эта белая мохнатая бестия, с насмешливым фырканьем взлетел по ступенькам и проскользнул в полутемную таверну.
— У! Предатель! — запоздало крикнула Лайм.
Минотавр между тем захлопнул дверь, а у Лайм от ароматов местной кухни уже урчало в животе от голода. Она поднялась, отряхнулась от дорожной пыли, на миг призадумалась. Отрастила себе длинные, ниже пояса зеленые волосы, взлохматила их. Потом, хмыкнув, добавила зарослей внизу живота.
«Мохнатая госпожа? Ну-ну!» — захихикал где-то внутри Лайм маг.
Она снова распахнула дверь, еще раз демонстративно взъерошила у себя на голове волосы. Пробежала ладонью по зеленым кудрям на лобке.
— Так пойдет? — спросила она минотавра.
«Раз, два, три» — посчитал ступени маг, гнусно хихикая.
— Да что ж такое-то? — возмутилась Лайм, поднимаясь с земли и потирая пятую точку.
А потом вспомнила о волшебном кинжале. Выхватив его из себя Лайм взлетела по ступеням с намерением как минимум обрить минотавра как овцу. Минотавр оказался несокрушимым. Он выставил алебарду, кнжал первым улетел на землю, а следом туда шлепнулась Лайм, потеряв человеческую форму и превратившись в большую желейную лужу. От возмущения Лайм так и осталась на земле, растекаясь все больше. Мысли растекались вместе с ней.
Пока она пыталась понять, что делать, к таверне подкатила повозка. Из нее выпрыгнули какие-то низкие человечки, закутанные в плащи. Бороды их волочились по земле, метя пыль и мелкий мусор. Они стали сгружать бочки и таскать в таверну. Минотавр стоял у дверей, следя за разгрузкой и с подозрением поглядывая вокруг. Но зеленую большую лужу не замечал.
«Он еще и дальтоник, — сказал маг. — Точнее, с монохромным зрением»
— Лучше бы подсказал, как мне туда пробраться, — с недовольством сказала Лайм.
«Ответ лежит на поверхности» — заметил маг.
Лайм лихорадочно соображала и ее наконец осенило! Ну конечно же!
Она проворным ручейком перетекла по ободу колеса в повозку, выбила пробку в бочке. На нее хлынуло ароматное красное вино, которое зеленое желе моментально впитало в себя. Следом Лайм просочилась через отверстие в бочку, заполнив ее всю собой, не забыв заткнуть пробку. Через мгновение бочку подхватили и потащили в таверну.
От поглощенного количества вина у Лайм все горело внутри. От хотела скорее вырваться из дубовой бочки и устроить завсегдатаям таверны веселую жизнь.
«Давай-давай! — подначивал маг, — Тебе же понравилось пересчитывать степени.»
В итоге Лайм осторожно вытолкнула пробку, высунула наружу зеленое щупальце, отрастив там глаз, чтобы прояснить обстановку.
«Отличный перископ!»
На мага, похоже, тоже каким-то загадочным способом подействовало вино — в этот раз он не затыкался.
Лайм огляделась. Таверна действительно была набита битком самыми странными и страшными мохнатыми созданиями. Какими-то Йети, ни разу не стригшимися гномами, ограми, заросшими столетними ведьмами с зарослями волос под мышками и в носу, лешими, говорящими медведями, лисами и прочими пушными зверями. Среди них Лайм заметила мелькавшего белой шерстью Мики. А потом все вдруг смолкли. В зал таверны вышла скрюченная, как карликовое дерево, женщина. Тело ее все покрывал мох, а волосы, заплетенные в длинные косы, торчали во все стороны будто ветки старой ивы.
«Это называется бонсай, — проговорил в голове Лайм маг пьяным голосом, — Или банзай? О! Так «Мохнатая госпожа» от слова «мох»!»
Старая карга между тем проковыляла в центр зала и застыла у постамента. Только сейчас Лайм увидела, что на постаменте стоит какое-то двухметровое бревно. Старуха зажгла свечу и пламя высветило вырезанное в бревне человеческое лицо, плечи. Однако скульптура явно была незакончена.
— Друзья, — сказала старуха дребезжащим голосом. — Сегодня день рождения моего несчастного мужа, которого когда-то мерзкий колдунишка из Подземелья превратил в бревно, а меня заколдовал. Выпьем же за то, чтобы этот старикан поскорее издох и чары его развеялись! Всем вина!
«Ишь, чего захотела!» — возмутился в голове Лайм маг.
— Ничего, я им сейчас устрою! — недобро посулила Лайм.