Мордехай обучался усердно и настолько овладел алхимией, что все знатоки той науки, состарившиеся и одряхлевшие за её изучением, дивились познаниям, какие сумел приобрести столь молодой человек. И наконец, в месяце ияре [весной 1615 г.] он поселился в одном доме в Старом гетто [Венеции], и совершил все приготовления к Деланию, и многократно повторял там опыт, о котором узнал и впервые проделал в доме священника; опыт же тот заключался в получении десяти унций чистого серебра из девяти унций свинца и одной унции серебра. И я видел и дважды проверил, как он это делал, и сам продал серебро… и знал, что оно настоящее, хоть на это требовались большие усилия и старания, и на работу уходило всякий раз два с половиною месяца. В итоге мы [могли бы] зарабатывать около тысячи дукатов в год. Но это было ещё не всё, ибо я также положил жизнь, стараясь понять подобные вещи и не сбился бы с пути, если бы не предался греховным помышлениям. В праздник Суккот 5376 года [осенью 1615 г.] потоки крови внезапно хлынули из головы [Мордехая] ко рту, и с тех пор он оставил свою работу, ибо сказали, что испарения и дым мышьяка и соли, возможно, проникли ему в голову и нанесли вред. Таким он оставался до самой смерти, последовавшей через два года, и всё это время занимался разными нетрудными делами [120].
Я привёл рассказ Модены слово в слово, поскольку описание алхимических экспериментов его сына может иметь отношение к обсуждаемым ниже опытам рабби Мордехая, который также применял мышьяк для получения серебра.
В контексте алхимических увлечений евреев Италии немаловажен и требует рассмотрения дошедший до нас в переводах (оригинал утрачен) алхимико-каббалистический трактат, оказавший влияние на нееврейскую алхимическую литературу с появлением труда Кнорра фон Розенрота. В своей Bibliotheca Hebræa (Гамбург, 1721) Иоганн Кристиан Вольф упоминает об алхимической книге Esh Mezaref [121], чьё название он ошибочно переводит как ignis purgans вместо ignis purgantis, как в книге Малахии 3:2, где этот «огонь расплавляющий» сравнивается с «днём пришествия» Бога. В качестве источника Вольф ссылается на Детлева Клувера; последний автор, в целом враждебно расположенный к алхимии, обращается к данному тексту в своей книге 1706 г. Historische Anmerckungen über die nützlichsten Sachen der Welt [122] (с. 172 и далее). Я смог ознакомиться с этим редким изданием лишь в 1979 г. в Берлине. В нём приводятся некоторые отрывки из сочинения Кнорра фон Розенрота (с. 172-75), к которому мы обратимся ниже. Однако название статьи, «Золотая Каббала Евреев: Как преобразовать Металлы согласно Сефирот для Получения Золота и Серебра» не соответствует содержанию трактата, где десять сфирот играют только символическую роль по отношению к металлам и не задействованы напрямую в процессе получения золота. Клувер также уверяет, что евреи весьма почитают этот трактат и считают, что ни единый христианин не достоин узнать его содержание или прочитать его. Приводит он и доказательство: дескать, «не так давно» некий «нахальный еврей» высказал такое мнение «во всеуслышание на бирже» — вероятно, в Гамбурге, где жил Клувер. И каково мифотворчество — в конце концов, Клувер сам почерпнул все свои познания из христианского источника!
Кристиан Кнорр фон Розенрот в достаточной мере удивил христианский мир, сообщив на титульном листе своей Kabbala Denudata («Разоблачённая Каббала», Зульцбах, 1677), что книга в числе прочих текстов включает «компендиум каббалистико-алхимического сочинения Esh Mezaref, посвящённого Философскому Камню и т. д.» [123]. Должно быть, это известие привлекло внимание всех, кто хоть немного интересовался алхимией. Г. Копп, единственный историк алхимии, решивший в своё время обратиться к сочинению фон Ронзенрота, заметил, что поиски текста трактата в первой части Kabbala Denudata оказались безуспешными [124]. Но этот знаменитый учёный недостаточно хорошо искал; вдобавок, он совершенно (и напрасно) успокоился, неверно поняв примечание к алхимической книге Kompaß der Weisen («Компас мудрецов», 1782) — как показалось Коппу, здесь говорилось, что текст трактата был смешан у фон Розенрота с «Зоаром» и потому не поддавался распознаванию. По правде же, первые двадцать цитат отчётливо выделены и представляют собой, по большей части, буквальные переводы из первых восьми глав Esh Mezaref. Кнорр фон Розенрот мог с полным правом утверждать, что привёл компендиум или краткое изложение этого сочинения: включены все основные его части, хоть они и фрагментированы и помещены в различных местах книги. В первом томе содержатся следующие цитаты: с. 116-18 (введение, из гл. 1); с. 151-52 (золото); с. 185 (олово); с. 206-7 (железо); с. 235 (о Гехази, прислужнике Элиши, из гл. 1), с. 241 (сера); с. 271-72 (медь); с. 301-5 (золото); с. 345-46 (свинец); с. 359-60 (серебро); с. 430 (о голубе при подготовке к Деянию); с. 441-42 (ртуть); с. 455 (о реке Иордан как алхимическом символе); с. 456 (серебро); с. 483-85 (серебро); с. 570 (медь); с. 625-26 (свинец); и с. 683-84 (железо).
Остаётся вопрос природы и подлинности этих фрагментов. Стиль и содержание с достаточной ясностью указывают на то, что Кнорр фон Розенрот работал с ивритским источником, а не с латинским или каким-либо иным текстом. В его дословном, пусть и не всегда правильном переводе иврит буквально просвечивает во всех пассажах, не имеющих прямого отношения к химии (от оценки последних я воздержусь) [125]. Поскольку Кнорр фон Розенрот передаёт технический термин trasmutatio (с. 548) ивритским tseruf, мы можем предположить, что автор трактата использовал именно это слово [126]. Игры слов, как например отождествление сфиры Йесод с ртутью (с. 441) — ибо это fundamentum totius artis transmutatoriæ («основа всего искусства трансмутации») [127] — также предполагают ивритский текст. Автор был хорошо знаком с Талмудом и знал латынь, на что указывает его толкование слова aspirkha как ртути, вслед за комментарием Раши (в Гмаре, трактат «Гитин», л. 69b), ибо она приравнена к aqua sphærica quia e sphæra mundana profluit («сферической воде, истекающей из сферы земной»). Sphærica с alef prostheticum [128] безусловно будет соответствовать этому гебраическому словесному образу, если спутать согласные kaf and qof, как часто случается в иврите с иноязычными словами. В данном случае правильное объяснение поддерживается неверным прочтением [129].
Содержание текста с ещё большей ясностью выдаёт ивритский оригинал. Первая глава, видимо, заключала в себе вступление, из которого (что ещё не доказано) процитирована большая часть. Порядок глав со второй по восьмую очевиден. Текст — непонятно, содержал ли он ещё какие-либо главы — организован согласно порядку металлов в следующей последовательности: золото, серебро, железо, олово, медь, ртуть и сера. Он состоял из трёх частей: чисто каббалистического истолкования мистической символики металлов и их взаимосвязи со сфирот (кстати говоря, здесь встречается лишь одна цитата из «Зоара»); части исключительно химической, где речь идёт о различных процессах и операциях; и, наконец, части астрологической, которая следовала, по всей видимости, в конце каждой из глав — здесь описывались планетарные амулеты соответствующих металлов. Эта последняя часть даёт нам ценные сведения о происхождении текста и более или менее фантастическим образом связывается с первой благодаря безудержному применению гематрии.