Плечи Губерта опадают; он выглядит разочарованным.
ГУБЕРТ. Сегодня был неудачный день… я понадеялся, вы что-то приобретете для своей любимой.
ПИКМАН. Я пока немного на мели, но как только мэр выплатит мне премию, обещаю, что непременно зайду к вам.
Губерт пожимает плечами, соглашаясь, но не радуясь компромиссу.
Он лижет медный ключ, затем вставляет в верхний замок и отпирает. Затем лижет железный ключ, вставляет в замочную скважину над дверной ручкой и поворачивает.
ГУБЕРТ. Не вставляются, если не смазать.
Крупной узловатой рукой он предлагает шерифу войти в «Ювелирные изделия МакДонелли».
Стеклянные витрины с драгоценностями и менее ценными безделушками стоят вдоль трех из четырех стен магазина, оставляя Губерту довольное узкое пространство для перемещения. Другая запертая дверь ведет в кладовую.
Золотые сумерки проникают через окно, но помещение в основном темное.
ГУБЕРТ. Как правило, я не включаю электричество после закрытия.
ПИКМАН. Я вас и не прошу.
Губерт кивает.
ГУБЕРТ. Чем могу помочь защитнику Рэттлборджа?
ПИКМАН. Сегодня в город прибыл путешественник — странный малый на вид: смуглый, весь в шрамах и одет в черное. Акцент определенно выдает в нем европейца, но провалиться мне на месте, если я понимаю, из какой он страны — хотя точно не из Англии, англичан в свое время я наслушался.
ГУБЕРТ. Не люблю англичан. Ни капли. Воображают себе, что они такие умные и правильные. Когда мой отец умирал от лихорадки, его врачом был англичанин. Его дурацкий акцент нисколько отцу не помог. Когда слышу такой говор — в этой женоподобной, крайне неразборчивой манере — я всегда вспоминаю, как этот чертов доктор говорил (с английским акцентом) «Я ничем не могу ему помочь».
ПИКМАН. Я сам не любитель англичан. Но, как я уже сказал, незнакомец ни из Англии, ни из Франции, потому что французов я то же в свое время слышал.
ГУБЕРТ. Француженки — вот их послушать стоит. Их чертов акцент так очарователен, что будто щекочет барабанные перепонки розовыми перышками. (Губерт улыбается представленной картине) Так откуда, по-вашему, этот тип?
ПИКМАН. Может, Швеция или Германия, или еще какая даль. Я надеялся, вы поможете немного о нем узнать. Я конфисковал у него пистолеты, как у любого путешественника.
ГУБЕРТ (одобрительно кивая). Будет знать, кто здесь главный. Хотите, чтобы я осмотрел его оружие?
Пикман кивает.
ПИКМАН. Хочу.
Шериф извлекает один из револьверов из-за пояса и кладет на освещенное оранжевым солнцем место на витрине.
Губерт заходит за стойку и достает из потайного ящичка лорнет.
Пикман глядит на позолоченные оперные очки с длинной ручкой с улыбкой.
ГУБЕРТ. Мой окуляр разбился. Заказал с востока новый, но тем временем пользуюсь оперными очками жены.
ПИКМАН. А вы находчивы.
Губерт поднимает лорнет к глазам и оглядывает пистолет на стойке. Прищуривается.
Губерт делает пару шагов от пистолета, все еще глядя через лорнет.
ГУБЕРТ. Проблема в том, что нельзя стоять слишком близко к тому, на что смотришь.
Губерт делает третий шаг, все еще вглядываясь через лорнет.
ГУБЕРТ (продолжает). Стайссельбах.
ПИКМАН. Что-что?
ГУБЕРТ. Стайсельбах. Тут надпись под стволом. (глядя на Пикмана) Это имя вашего новенького?
ПИКМАН. Он назвался другим. Он назвался Авраам Вайсс.
Глаза Губерта возвращаются к лорнету, забавно увеличенные линзами с другой стороны.
ПИКМАН (продолжает). Думаете, он соврал про имя, или так звали производителя?
ГУБЕРТ. Пожалуй, это имя производителя… Или, возможно, города, где собрали пистолет.
Губерт кладет лорнет на стойку.
ГУБЕРТ (продолжает). Не против, если я возьму оружие, шериф?
ПИКМАН. Валяйте, но учтите — он заряжен.
Губерт подходит к пистолету и берет. Он с ЩЕЛЧКОМ опускает передний рычаг запирания, и барабан встает в позицию для зарядки одним быстрым, отлаженным движением.
ГУБЕРТ. Неплохо.
Губерт достает пулю из камеры и оставляет пистолет на стойке.
Губерт поднимает пулю к глазам, прищуривается.
ГУБЕРТ (продолжает). Хммм.
Губерт кладет пулю на свет и снова поднимает лорнет к лицу.
ГУБЕРТ (продолжает). Хммммммм.
Губерт делает один шажок назад, разглядывая пулю через лорнет.
ГУБЕРТ (продолжает). Вот как!
Пикман терпеливо ждет объяснений Губерта.
ГУБЕРТ (продолжает). Шериф, будьте добры, положите рядом с патроном, на который я смотрю, еще несколько?
Пикман переворачивает пистолет Вайсса; патроны падают в подставленную левую ладонь.
Пикман ставит патроны рядом с первым, как оловянных солдатиков.
Губерт почти незаметно наклоняет голову и лорнет.
ГУБЕРТ (продолжает). На каждой пуле вытравлена иллюстрация. Лицо молодой женщины. Красивой, темноволосой девицы с длинным носом.
Пикман берет один из патронов и поднимает к солнечному свету. Прищуривается, пытаясь разглядеть картинку.
ПИКМАН. Я ее едва вижу, но вижу.
Губерт, кивая, опускает лорнет и смотрит на Пикмана.
ПИКМАН (продолжает). Когда-нибудь встречали такие пули?
ГУБЕРТ. Никогда. Исполнить такую детальную работу вручную… это за пределами умений большинства моих знакомых ювелиров.
Губерт стучит узловатыми пальцами по лбу, изучая патрон.
ГУБЕРТ (продолжает). Говорят, опытнейшие китайцы могут нарисовать милый пейзаж на зернышке риса. Не китаец ли ваш знакомец?
Пикман подходит к пистолету Вайсса и один за другим заряжает патроны в камеры.
ПИКМАН. Не-а. Он не с Востока.
Пикман защелкивает цилиндр с ЩЕЛЧКОМ.
ГУБЕРТ. Арестуете его?
Пикман засовывает пистолет за пояс; глубже подтыкает голубую рубашку и качает головой.
ПИКМАН. За красивые пули? Этого закон не запрещает.
Губерт кажется расстроенным, что никого не арестуют.
ПИКМАН (продолжает). Спасибо за время и знания, Губерт. Вы сильно помогли.
ГУБЕРТ. Спасибо, что охраняете наш город, шериф. Вспомните про «Ювелирные изделия Макдонелли», когда мэр заплатит вам премию. И вы это заслужили — никогда не слышал, чтобы в городе такого размера не было ни единого убийства.