Она хотела ещё что-то добавить, но мужчины тихо заговорили между собой. Мош сказал:
— Слушай, Поле, вдвоём мы с тобой обстряпаем не одно хорошее дельце. Ты уж мне поверь. Я много чего повидал на своём веку, все ходы-выходы знаю, да и ты не дурак. Мы покажем, на что мы способны!
Поле слушал с довольным видом и кивал головой. Но его всё время беспокоил один вопрос:
— А с трупом-то, с трупом что будем делать?
Мош загадочно прищурился.
— Не бойся, сынок, в загашнике у старого Моша есть рецепты на все случаи жизни. Делай, что я тебе скажу, и тогда назавтра мертвяк исчезнет как не было. Ни одна ищейка его не отыщет.
— Что-то я не понимаю, — сказал Поле.
— А понимать не обязательно, — отрезал Мош.
Он поднялся с места и непринуждённо сунул руки в карманы. Этот безобидный жест позволил Мошу удостовериться, что его пистолет на месте. Поле тоже на всякий случай положил руку в карман и нащупал нож. Оба понимали, что уговор уговором, вино вином, а осторожность не повредит. Однако ни Мош, ни Поле не собирались снова начинать войну. Помочь друг другу было в их взаимных интересах.
— Ты ведь, кажется, каменщик? — поинтересовался Мош.
— Когда как…
— Ты можешь сложить каменную или кирпичную стенку, перегородку, в общем, что-то в этом роде?
— Чего ж тут не смочь? — отвечал Поле. — Дайте только кирпич и извёстку.
Мош похлопал Поле по плечу.
— Тогда считай, сынок, что дело сделано. Не будем терять времени понапрасну. Я нанимаю тебя с сегодняшнего дня.
Нини Гиньон взволнованно прислушивалась к разговору, переводя взгляд с одного собеседника на другого. На Поле она смотрела с заботливой нежностью, а на Моша вопросительно и восхищённо. Наконец она решилась спросить:
— Так что же вы всё-таки собираетесь делать?
Мош пристально посмотрел на неё.
— Скоро узнаешь, — ответил он. — Но уже сейчас могу тебе сказать, что это будет отлично сработано!
2. НОЧНОЕ НАПАДЕНИЕ
Бульвар Бельвилль представляет собой в девять часов вечера довольно мрачное зрелище. Мертвенный свет газовых фонарей скупо освещает унылые тротуары; редкие витрины магазинов, ветхозаветных кабаков и современных баров бросают зловещие красноватые отблески на проходящих мимо пьяниц, проституток и уличных хулиганов.
В этот вечерний час по бульвару Бельвилль медленно шёл молодой человек лет двадцати пяти. У него было умное, но грустное и озабоченное лицо. Понурив голову и невесело размышляя о чём-то, он брёл без всякой определённой цели, просто куда глаза глядят.
«Жизнь странная и отвратительная штука, — говорил про себя молодой человек. — Полгода назад чего только у меня не было! Я был королём! Меня награждали кучей торжественных титулов, и золото звенело в моих карманах. Я был на пороге славы, самой великой славы, о которой только я могу мечтать: мы с Жювом спасли короля Гессе-Веймара, и сам Фантомас был почти у нас в руках… И вот фортуна отвернулась от нас… Благодаря вероломству эрцгерцогини Александры, Фантомас ускользает, а вместо себя засаживает в тюрьму… Жюва! С этих пор все убеждены — подумать только, — что великий полицейский и неуловимый бандит — это одно и то же лицо. Мне же самому грозит арест по обвинению в сообщничестве. Как же капризна и непостоянна судьба! Вчерашний дворянин Гессе-Веймара сегодня не имеет ни гроша и ночует под открытым небом…»
Этот молодой человек был Жером Фандор. Его было трудно узнать. Вынужденный скрываться от полиции, он приобрёл на последние деньги поношенную одежду, чтобы не выделяться среди городской преступной шпаны, в которую он с недавних пор затесался, чтобы надёжнее скрыть от полиции свои следы. К тому же именно здесь можно было узнать что-то новое о планах настоящего Фантомаса, который по-прежнему находился на свободе, и, благодаря этим сведениям, разоблачить чудовищный подлог.
Однако дни проходили за днями, а новостей не было никаких. Жюв продолжал сидеть в тюрьме, Фандор, лишённый в последнее время даже самой скудной возможности заработать, слонялся без гроша, испытывая настоящий голод и в сотый раз спрашивая себя, что же ему всё-таки делать.
Молодой человек продолжал свой невесёлый путь по бульвару Бельвилль, собираясь, на худой конец, заночевать под мостом. Однако ему пришло в голову, что именно там полиция чаще всего устраивает облавы на бродяг, а оказаться в участке было бы для него сейчас более чем некстати.
В это время какая-то девушка прошла мимо Фандора, легонько задев его плечом. Журналист машинально посмотрел ей вслед.
— Надо же, — пробормотал он, — что она делает на улице в такой поздний час? Ей уже давно пора быть дома. Будь на моём месте какой-нибудь уличный хулиган, он бы не дал ей так просто уйти… Да к тому же, у неё сумочка в руках! С ней как пить дать случится несчастье…
Жером Фандор обладал интуицией настоящего детектива. Он словно чувствовал, с какой стороны придёт преступление, а врождённая отвага и честность не позволяли ему оставаться безучастным.
Журналист шёл за девушкой, не спуская с неё глаз. Он разглядывал её чёрную шляпку с вуалью, чёрный жакет, изящные туфельки и простенькое платье.
«Да это, наверняка, какая-нибудь честная труженица возвращается домой после долгого рабочего дня… Может быть, всё ещё обойдётся?»
Внезапно к девушке, за которой неотступно следовал Фандор, подошла обыкновенная уличная проститутка. Это была миниатюрная брюнетка, с растрёпанными волосами и ярко накрашенная. Она была наряжена как все женщины её профессии: корсаж в крупный горох, короткая юбка, передник в красную клетку; из оттопыренных карманов торчали шёлковые платки.
— Странные, однако, знакомства у честной труженицы, — пробормотал Фандор.
Вдруг из темноты появилось два человека. Они преградили дорогу обеим женщинам и, грубо схватив их за руки, поволокли за собой. Проститутка, опустив голову, безмолвно и яростно защищалась; другая женщина пронзительно звала на помощь.
Не раздумывая ни секунды, Фандор бросился вперёд.
— Давай, приятель! — услышал он внезапно у себя за спиной. Видимо, какой-то смелый прохожий решил прийти к нему на подмогу. Скоро он и впрямь увидел молодого человека в рабочей блузе. «Слава Богу, есть ещё честные люди», — промелькнуло в голове у Фандора.
Когда он подоспел на место нападения, женщины по-прежнему ожесточённо сопротивлялись.
— Отпустите их немедленно, или вам будет плохо, — крикнул Фандор.
Двое неизвестных увидели, что на сей раз опасность грозит им, и, отпустив женщин, приготовились защищаться. Один из них опустил руку в карман. Журналист понял, что это означает, и трезво оценил свои шансы.
— Чёрт подери! — раздался вдруг совсем близко голос прохожего. — Без шуток, а то я рассержусь!
С этими словами он присоединился к Фандору. Завязалась жестокая драка.
Фандор яростно схватился с тем, который первым напал на женщин. В двух шагах от себя журналист слышал тяжёлое дыхание, хриплые ругательства и глухие звуки ударов: это подоспевший на выручку прохожий взялся за другого противника.
Драка длилась всего несколько минут. С помощью ловкой подножки Фандор уложил на обе лопатки своего врага и больше не давал ему подняться. В тот же самый момент журналист услышал торжествующий крик своего союзника:
— Попался, гад! Теперь не уйдёшь!
Фандор обернулся:
— Молодец, дружище! Ваш тоже готов?
— А то как же! — раздался в ответ неприятный хриплый голос. Я его так отделал — век помнить будет.
Фандор не верил своим глазам. Неизвестный прохожий, которого он принял за честного рабочего, преспокойно достал из кармана верёвку и с неожиданной ловкостью связал своего поверженного противника по рукам и ногам.
— А теперь твоего, — произнёс он, направляясь к человеку, которого Фандор прижимал коленом к земле. — Мы их свяжем, чтоб не мешались, а дальше, так и быть, пусть живут.
«Ну и лопух же я, — думал про себя Фандор. — Это надо же было влипнуть в такую историю!»