Я вернулась к первой палате. Охрана в образе мордастого парня лет тридцати тосковала на стуле.
- Вы уже сообщили своему начальству? - ласково спросила я.
- О чем? - удивился он.
- О том, что Стариковым интересовался очень подозрительный тип. Ася ведь вас предупредила?
- Ну... предупредила, - отозвался он. - А почему сразу "подозрительный"? Пришел человек о здоровье справиться... Детективы надо меньше смотреть.
Мне очень хотелось свернуть ему шею, думаю, у меня неплохо бы получилось. Я и помыслить не могла, что всего через несколько часов я приложу немало усилий, чтобы вернуть к жизни этого сукиного сына, сидящего передо мной в ленивой позе.
* * *
Посовещавшись с Наташкой, я решила, что интерес к моему "крестнику" на некоторое время должен поутихнуть. Как выяснилось, мы жестоко заблуждались.
Около восьми в отделении появился посетитель. Я спешила по делам. А он шел по коридору мне навстречу. Поначалу я не обратила на него внимания, идет себе человек в белом халате, как видно, навестить родственника... И вдруг натолкнулась на его взгляд. Тот "дневной" тип рядом с ним выглядел невинным младенцем. Сердце подскочило и забилось где-то в горле.
Я быстро огляделась: слишком много людей вокруг, чтобы он мог вести себя особенно нагло. Даже типы с такими сумасшедшими глазами не открывают без причины стрельбу.
Я проводила его взглядом, он уверенно шел к первой палате. Мне хорошо был виден коридор и пустой стул, на котором должен был восседать охранник.
- Молодой человек, вы куда? - окрикнула я. - Там реанимация, посторонним вход запрещен.
В этот момент из третьей палаты появился медбрат с капельницей, преграждая ему путь. Тип притормозил, мазнул глазами вокруг и, не отвечая, пошел к выходу. Я предусмотрительно шарахнулась в сторону, съежившись под его взглядом до размеров булавочной головки. Мне расхотелось спрашивать, что он здесь делает. Впрочем, мудрость не свойственна одиноким женщинам, рожденным в год Свиньи, теперь мне это доподлинно известно.
Я бросилась искать охранника. Он шел из туалета, я подскочила к нему и машинально схватила за локоть.
- Только что в отделении был убийца...
- Серьезно? А вы откуда знаете?
- Вы бы видели его глаза...
- Вы бы видели глаза моей жены, когда я ей зарплату приношу...
- По крайней мере, не отходите от палаты.
- Что ж теперь, и в туалет нельзя?
Я покачала головой и пошла в ординаторскую. Наташки там не было. Я постояла немного, разглядывая линолеум, порванный в двух местах, и вернулась в коридор. Этот визит навел меня на мысль, что "крестник" мой до утра не доживет. Если я, конечно, не вмешаюсь.
* * *
Лестничная клетка отделяла хирургию от терапевтического отделения. Я направилась туда. Дверь терапии запиралась на крючок, я слегка ее подергала, и она открылась: фокус, известный всем в обоих отделениях. Лампы в этом крыле выключены, значит, палаты пустуют. Ближайшая ко мне "платная" с телевизором и душем была заперта, но ключ торчал в замке.
Я открыла дверь и вошла. На пару часов лучшего убежища не найти. Я торопливо вернулась в свое отделение. Наташка сидела в ординаторской.
- Ты чего дерганая какая-то? - спросила она.
- К нему приходили. Убийца.
- Что, так и представился?
- Без надобности. По глазам видела. Сначала один днем, а сейчас еще один со звериным взглядом. Если мы дядьку не вывезем, он труп.
- Спятила, - растерялась Наташка. - Что значит вывезем? Его место в больнице. И куда мы его перевезем, к тебе на квартиру? Можно, конечно, ко мне, да соседи на стенку полезут, скажут, опять мужика притащила.
- Он мне адрес дал... Подменишь меня, я мигом...
- Маринка, это не наше дело... В конце концов, ты можешь ошибаться.
- Точно, только проверять, так ли это, охоты нет никакой. Если мы его вывезем, у него появится шанс.
- Мы его не вывезем, - серьезно возразила она. - Некуда, это во-первых, во-вторых, если ты права, то они наверняка следят за больницей. Нас засекут и убьют вместе с ним.
- Точно. Поэтому мы спрячем его здесь, в больнице, в терапии, в платной палате. Ночью туда никто не сунется, свет можно не включать, а ключ возьмем с собой.
- А если ему станет хуже?
- Рискнем.
- Ты понимаешь, что это подсудное дело?
- Жизнь человеку спасти?
- Маринка, менты говорят, он бандит.
- Ага. Мы будем сидеть и ждать, когда его убьют.
- Позвони в милицию.
- Да им плевать... Ладно, не суйся. Помоги мне переложить его на каталку, а дальше я сама.
- Дура, мать твою... - рявкнула Наташка и шагнула к двери.
* * *
Вся процедура заняла минут двадцать. Работы слаженнее мне в жизни наблюдать не приходилось. Наташка работала, как швейцарские часы: уверенно и с максимальной точностью, а про меня и говорить нечего.
Нам повезло, к этому времени пациенты уже заняли свои места ближе к телевизору, и мы беспрепятственно перевезли "крестника" в соседнее отделение, ни в коридоре, ни на лестничной клетке не встретив ни души.
- Оставим его на каталке? - заговорщицки прошептала Наташка уже в палате.
- Конечно. Одна здесь справишься?
- Справлюсь. А ты?
- Меня этот тип беспокоит, как бы он не вернулся.
- И что ты сделаешь? - ехидно спросила она.
- Откуда мне знать? Встану грудью. Между прочим, у нас больные...
- Да знаю я, знаю... А душа тоскует... Не делом мы занялись.
Дослушивать я не стала, выскользнула из палаты и вернулась в отделение. Стул возле первой палаты по-прежнему пустовал. Я прошла по коридору. Дверь на лестничную клетку была открыта. Спустилась на первый этаж. Возле подъезда на скамейке сидели две молодые женщины и курили. Пришлось напомнить им о режиме. Очень неохотно они отправились в палату. Я заперла дверь на засов, впервые согласившись с начальством, что дисциплина в больнице заметно упала.
Поднялась в отделение, заперла дверь на ключ и даже несколько раз толкнула ее плечом. Не будут же они брать отделение штурмом? Иди будут?
Мордастый парень сидел на третьем посту и хихикал с медсестрой.
- Прошу прощения, - сухо сказала я. - Но ваше место возле первой палаты.
- Да ладно... - начал он, но под моим ледяным взглядом поднялся и неторопливо зашагал к своему посту. Медсестра притихла и стала что-то искать в столе. Ну вот, сегодня я у всех вызываю отрицательные эмоции.
Я прошла по отделению, заглядывая в палаты. Беспокойство меня не отпускало, я чувствовала себя как в осажденной крепости. Вернулась встревоженная Наташка.
- Дверь заперла?
- Конечно. Как ты велела. И вышла через первый пост. Ох, и получим мы по ушам...
- Не канючь. Ты здесь вообще ни при чем.
- Как бы не так, - разозлилась она.
- Ладно, я поехала. Надеюсь за час обернуться. Только бы без сюрпризов... Справишься?
- Куда ты едешь?
- Цыганский поселок...
- Куда? - вытаращила она глаза.
- Долго объяснять... Если что, звони в милицию. На этого типа, что у палаты тоскует, надежды никакой.
- У него пистолет есть, сама видела.
- Идем. Выпустишь меня и дверь запрешь.
Я сбросила халат, прихватила сумку и покинула больницу через приемный покой.
Было еще светло, но в кустах у стоянки сгустились сумерки, и идти туда не хотелось. Я зябко поежилась. А если за мной следят? Ладно валять дурака, одернула я себя. С какой стати им за тобой следить?
Тут я подумала о машине и глухо застонала. А что, если она не заведется, на буксире таскать? Объясняй потом, по какой надобности и куда меня в рабочее время нелегкая носила. Я устроилась на сиденье, сделав несколько весьма дельных замечаний своей машине. Она неожиданно прониклась, потому что завелась сразу. Мысленно перекрестившись, я рванула с места.
Дорога была каждая минута, но ехать через лес я все-таки не рискнула. И изводила себя дурными мыслями. По существу, пытаясь спасти одного человека, я рисковала жизнями других. Ладно, там Наташка, кое-что она умеет не хуже меня, хоть и любит иногда прикидываться.
То и дело поглядывая в зеркало заднего обзора, я вылетела на шоссе. Про пост ГАИ, конечно, забыла. Страж дороги выпорхнул из тени будки, но, опознав мое транспортное средство, демонстративно отвернулся. Я попыталась выжать из машины все, на что она теоретически была способна.
Так называемый Цыганский поселок находился за железнодорожным переездом. Сбившиеся кучей несколько домов на отшибе, асфальта здесь не было, а само место пользовалось дурной славой. По доброй воле я бы ни за что сюда не сунулась.
Переезд был открыт, еще одна удача. Слева высились здания химкомбината, а дальше начиналась дикая территория, без уличного освещения и прочих благ цивилизации.
Тут я сообразила, что точного адреса у меня нет. Мало того, я даже не знаю, кого ищу. Неведомый "он", который должен спасти жизнь человеку, тоже мне незнакомому. Я почувствовала себя дурой, но отступать было поздно: надо попытаться отыскать Алену, а там посмотрим....
Я въехала на единственную в поселке улицу, хотя назвать ее улицей было нельзя. По какому принципу здесь располагались дома, не понять самому Господу Богу. Меня встретили сумерки, лай собак и полное отсутствие граждан на улице. Покидать машину было страшно, а кричать "Алена" глупо. Впору разреветься или плюнуть на эту затею и вернуться в больницу. В конце концов, есть милиция и им за что-то платят деньги.