Вы скажете — а кто будет защищать мой драгоценный цветник? Могу вас уверить: мои жёны владеют любым оружием, известным в нашем цивилизованном мире. Бывало, что приходилось отстреливаться от всяких дикарей. Был не так давно случай, когда какие-то космические пираты вздумали нас захватить. Конечно, они не стали по нам из пушек палить, им рабы нужны были и звездолёт. У меня хороший звездолёт, вместительный, при собственном весе в двести тысяч тонн может взять ещё триста тысяч груза. Эдакий эллипсоид в триста метров длиной, двести — шириной и полсотни — высотой… Двенадцать палуб… В любом порту Федерации можно узнать его характеристики и то, что я единственный мужчина на борту. Скорее всего, пираты на этом и попались.
Нас взяли на абордаж, испортили главный шлюз своими резаками. Я не мог допустить, чтобы они затерялись среди отсеков, таскайся потом со сканером. Мои женщины их и не пропустили дальше грузового терминала. А мне тогда пришлось даже детей подключать. В торце главного коридора осталось две дырочки от пуль. Это маленький Джамаль впервые стрелял из автомата ША-БГ (штурмовой автомат, безгильзовые патроны). Он этим очень гордится, и я специально не стал эти дырочки заделывать. Фазиль — совсем взрослый, в рукопашной схватке любого уложит. Ну, Фархад — разговор особый. Он вообще-то предпочитает без драки решить проблему, хотя стрелок из него отличный. Всего у меня двенадцать детей, семь мальчуганов и пять девочек. Маловато, конечно, но это пока… Вы думаете, что дочки не в счет? Вот, если Лейла и Фарида хоть немного будут в Натачу, то я спокоен. Да и Пунь-туль — ей тоже пальца в рот не клади. Фазиль её дразнил как-то, а у неё нож был в руках, салат кромсала, она этим ножом металлопластовую переборку пробила. А ведь расстояние большое было, метров восемь. Случайно или нет, нож встрял возле самого уха Фазиля, по самую рукоятку. Я, конечно, дочку наказал, но он её теперь уважает. Пунь-туль — это дочка Саль-ялы, моей второй жены. Я не знаю, из какого она племени, у них на Сабонии с этим страшная путаница. Вот Корасон, знаю, из Южной Америки, это на Земле. Она родила мне мальчика, всего два года назад. Эх, что бы я без Натачи делал? Она всегда меняла расписание вахт и работ так, что всем хватало времени и на детей и на меня, естественно. Да продлит Аллах её дни!
Я возносил молитву Всевышнему, стоя коленями на коврике, и вдруг заметил, как зелёный "зайчик" лазерного указателя на Мекку медленно стал сползать вправо. Я чуть развернулся следом за ним, но пятнышко довольно быстро поползло назад, потом — опять вправо. Шайтан! Ну, какая может быть молитва в таких условиях? К тому же заиграл телефон. Я вынул мобильник и глянул на экран — звонила Натача.
— Алло! Что случилось, золотко моё? Зачем тревожишь в такой час?
— Али, у нас по курсу цивилизованная планета. Мы только что промчались мимо их маяков. Они запросили наши реквизиты…
— Солнышко моё! Зачем ты называешь меня по имени? Это плохо влияет на дисциплину на Корабле.
— Ты мне не ответил, — в голосе старшей жены послышался металл.
— А ты у меня что-то спросила?
— Та-а-ак… Я с тобой потом поговорю! — Натача отключила связь.
Проклятье! Мне родственники советовали не жениться на славянке. Бывает, что попадаются покладистые. И за детьми приглянут, и готовят хорошо. А бывает и такое… Что с того, что она сирота. Её отец, какой-то десантник или морской пехотинец, погиб при штурме инфоцентра, захваченного террористами. Сына у него не было, вот и учил доченьку. Правда, открыто она против меня никогда не выступала, скорее даже наоборот, но я всегда в общении с ней был, как в бою. А после удачной победы, сами понимаете, все бастионы — мои. Может быть, поэтому, она мне никогда не надоедает.
Я почти бегом прошёл в главную рубку корабля.
— Натача! — я сделал свирепое лицо и шлёпнул жену по крепенькой заднице.
— Хамишь, парниша! — огрызнулась она с улыбкой и толкнула меня твёрдым, как бетонная свая, бедром. Затем обвила мою шею руками и поцеловала в щеку.
— Вот так-то, — примирительно сказал я. — Так что тут у нас?
— Планетка вырисовывается, — промурчала Хелен, моя третья жена.
Она сидела за столом, её почти закрывал большой экран настольного компьютера, и я её не сразу заметил. Сегодня она уже была не блондинкой, а шатенкой.
— Ты опять перекрасилась? — недовольно проворчал я.
— А тебе разве не нравится? — и она кокетливо поправила рукой свою причёску.
Я глянул на её изящные руки, нежный изгиб ключиц, вызывающе выглядывающих в широкий вырез воротника, и ощутил, как от волнения перехватило дыхание. Натача прыснула от смеха и отвернулась.
— Ай, как нравится, — я схватил Хелен за руку и приподнял со стула. — Ай, какая женщина!
— Планетка! — назойливым тоном произнесла Натача.
— Что ещё за планетка? — проворчал я, обнимая Хелен за талию. Аромат её духов действовал на меня как наркотик.
— Планета Аль-Канар, Солнечной Федерации, — Хелена произносила справочные данные спокойным, деловым тоном, и моё возбуждение стало улетучиваться. — Ускорение свободного падения на экваторе 10 и две десятых, продолжительность суток 25 с половиной земных часов, продолжительность года…
Естественно, смотрела она не на меня, а в экран компьютера. Кажется, она решила свести меня с ума.
— Женщина! Зачем ты мне… лапшу на уши вешаешь? Я правильно сказал? — Я глянул на Натачу. — Ты можешь мне двумя словами обрисовать, что это за планетка?
Хелен пожала плечами так, что у меня опять перехватило дыхание.
— Наклонение орбиты…
— Аллах великий! — выдохнул я и снова глянул на Натачу.
— Это бывшая планета для ссыльных, — коротко ответила моя первая, старшая, самая главная и любимая жена. — Шестьдесят три года назад она добилась самостоятельности. Теперь они принимают только тех, кого хотят. Очень перспективна для заключения сделок. Развитая система судопроизводства, высокий уровень информационного производства, очень высокая деловая активность населения. Данные, правда, сильно устаревшие. Уже лет десять не обновлялись.
— Так-так, — я погладил бороду. — У них тоже есть биржи, наверное. Может быть, мы сможем им выгодно продать остатки этого железо-никелевого астероида, который захламляет наш грузовой отсек? А на полученные деньги купим что-то более ценное?
— Али, ну кому нужен наш никель? Это же — гроши. Его выгоднее из земли добывать.
— Что ты понимаешь, женщина! Скажи ещё, что золото тоже никому не нужно!
Я замолчал.
— Так мы садимся на планету? — спросила Натача.
— Ну, конечно! Что за дурацкие вопросы? — и я вышел из командной рубки.
Глава 2
— Доброе утро, господин! Пора вставать! — нежно промурчал над ухом голос жены.
Я при этом ощутил, что с меня нагло сдирают одеяло.
— Оставь меня в покое, женщина! — недовольно пробурчал я, пытаясь вернуть одеяло на место и закутаться в него. Без одеяла было непривычно прохладно.
Жена тянула одеяло с возрастающей настойчивостью.
— Вставайте, граф! Вас ждут великие дела! — голос её стал жёстким, как у судьи при оглашении приговора. Она рванула одеяло так, что оно слетело с меня.
— Что ещё за дела? — возмутился я. Мы общались на русском, и у меня это получалось легко, даже без акцента.
— А то ты не помнишь!? Мы едем на базар за продуктами. А потом ты должен отремонтировать насос. Потом уборка. Ещё надо успеть вскопать грядки под лук и чеснок, сжечь мусор… Ну, и ещё кучу всего.
— Блин!.. — сказал я и сел на кровати.
В голове прояснилось. Какой странный сон! И насколько реалистичный. Я до последнего момента был в его плену. Всё помнилось с необыкновенной яркостью, будто было на самом деле. Корабль, космический торговец, гарем… Я помнил мельчайшие подробности, помнил рубку управления, помнил черты лица каждой из своих многочисленных жён и каждого из детей. Но сейчас с каждой секундой я ощущал, как всё это уплывает в какую-то даль и покрывается мутной пеленой времени.