От отца тому досталась в наследство довольно приличная аптека, но Эрик ею не занимался и пришлось сдать в аренду одному еврею - сам Фриц в таких делах не соображал... А, тот кажись, их обоих безбожно надувал - по всему видать! И были дядюшке Фрицу, что от самого племянника - что от аптеки его отца, одни убытки. А тут и, так - кризис за кризисом при этой чёртовой Веймарской республики - только и вздыхаешь, вспоминая старые, добрые кайзеровские времена.
Хотя, в последнее время (ТЬФУ, ТЬФУ, ТЬФУ!!!), вроде всё налаживается...
Уж, лучше бы Эрик к "коричневым" в "штурмовики" пошёл - там хоть кормят, одевают и всегда есть с кем хорошенько подраться! Да и, еврей-арендатор, глядишь - подумал бы сто раз, прежде чем так наглеть.
Вот и, вчера - уже далеко за полночь, Эрика принесли пьяного вдрызг - хотя в этот раз не так сильно побитого, как обычно...
Когда Фриц ворвался без стука в комнату на мансарде, его племянник сидел на полу без штанов в луже собственной блевотины, опёршись спиной на кровать и, разявив рот, бессмысленно таращился в открытую форточку.
"Фу..., - остро воняло вчерашним перегарищем, свежим человеческим дерьмом и мочой, - вот же, schmutziges Schwein[1]"!
Однако, странное дело... Вместе с тем, в атмосфере спальни, отчётливо ощущался сильный запах озона - как после хорошей летней грозы!
"OH GOTT... Опять у него этот "вегетационный" период!", - с тоской подумал Фриц, присмотревшись к племяннику.
Периодически, у Эрика перемыкало конкретно - он терял память и сутки-трое, жил "фикус-фикусом" - как цветок в горшке на подоконнике: только жрал и ср...л и, ни на какие внешние раздражители не реагировал - делай с ни что хочешь.
"Ну, Gott sei Dank, хоть ничего не поджёг и не взорвал!", - облегчённо подумал старый Фриц, принюхиваясь.
Однако, раздражение как-то надо было снять - да и, уже что-то вроде "местного" обычая в таких случаях было, поэтому хозяин заведения привычно разинул варежку и... Напрасно говорят, что немецкий мат уступает русскому по выразительности! Если им хорошо владеешь, то тоже можно, очень доходчиво рассказать своему собеседнику - всё, что про него думаешь.
Почтенный герр Юнгер-старший, как будто разминаясь, привычно начал с традиционного животного - ещё раз упомянув "Das Schwein"... Потом плавно перешёл на его "филейную" часть - на однокоренные "Arsch" и "Arschloch"... Затем, на продукт жизнедеятельности всех без исключения биологических организмов - "Scheisse", всех его происхождения и во всех вариациях... Конкретно прошёлся по конкретной матушке-"Schlampe" племянника - которую конкретно же, не любил... Но, когда он перешёл на их с Эриком межличностные "взаимоотношения" несколько фривольного оттенка: "Du gehst mir auf die Eier!", то понял что - что-то пошло не так...
Племянник, всё также сидя на полу, глядел на него вполне осмысленно, слушал очень внимательно и даже несколько снисходительно - как породистый матёрый пёс, слушает истеричный лай какой-то мелкой шелудивой шавки.
Тактически грамотно, не став дожидаться команды "Halt die Fotze!", старый Фриц заткнул свой "фонтан" и, только тогда услышал:
- Мне нужна твоя одежда и мотоцикл!
* * *
Мотоцикла у дядюшки Фрица не имелось в наличии - чистая запасная одежда же, у реципиента была своя... Минут через десять, оставив выяснение обстоятельств на потом, Эрнст Рубель, из умирающего 95-ти летнего дряхлого старика - ветерана Второй Мировой Войны, ставший в мгновении ока физически здоровым тридцатилетним, хотя и страдающим жутким похмельем Эриком Юнгером[2] - ветераном Первой Мировой, уже мылся в тазике на кухне... Ванной или хотя бы элементарного душа, в заведение его названного дядюшки Фрица, не имелось как такового, как впрочем - джакузи, унитазов с титановым напылением, биде, микроволновок, телевизоров, Интернета, компьютеров, соляриев и прочего - такого привычного человеку двадцать первого века! Даже электрический свет, здесь был каким-то жёлтым и, казалось каким-то мерцающим...
Рисунок 6. Возможно, так выглядел Эрик Юнгер после окончания ПМВ.
Моясь, а после мытья вытираясь полотенцем, одеваясь в чистое бельё и старый, но стиранный и хорошо выглаженный военный мундир, Эрнст был весьма доволен: тело ему досталось довольно крепким - хотя и несколько запущенным физически... Но, он просто диву давался - до чего ж израненным!
Всего, он насчитал четырнадцать ранений, из них три (как выяснилось позже по документам) двойные. Из серьёзных пять - сквозное пулевое ранение головы (от виска к затылку), два сквозных пулевых ранения груди - слева и справа, отрыв фаланг мизинца и указательного пальца левой руки. Ну и, остальные девять - могут считаться просто "царапинами" от рикошетов пуль, видать и, мелких осколков.
Этот тип, что оказался родным дядей, обзывал его "контуженным Idiot" - значит, было и такое!
"Тому" его телу, тоже по молодости доставалось - ранений, не намного меньше! От контузий, правда, Бог миловал... Зато, он переболел каким-то экзотическим кишечным паразитом - от которого дристал дальше чем видел, подцепленном осенью сорок второго на Кавказе.