Но вот лёгкие колебания волн известили его о том, что странный сосед спит не так уж крепко и тайно наблюдает за происходящим вокруг. Гиб Аянфаль требовательно воззрел на его лицо, снова наталкиваясь на привычную отрешённость. Строитель решил так легко не верить ей и, в обход всех приличий, продолжал пристально смотреть на спящего, который сидел совершенно неподвижно. За всё прошедшее время он не совершил ни малейшего движения, даже дыхания. Хотя стоит заметить, что в постоянном дыхании асайи не нуждаются. Они совершают самый глубокий вдох в момент пробуждения, впуская воздух внутрь себя для поддержания равного давления внутри и снаружи. После они дышат, лишь когда возникает необходимость поправить нарушившийся баланс.
Трансфер успел преодолеть значительное расстояние, а Онсарра – совсем спрятаться за горизонт, когда попутчик наконец приоткрыл глаза, обращая внимание на терпеливо дожидавшегося этого момента Гиб Аянфаля. Правый его глаз – белёсый и вечно погасший, как и у любого техника срединных волн, а левый – живой и серебристый. Их взгляды пересеклись на несколько мгновений, после чего сосед как ни в чём не бывало расправил складки нижнего платья на своих коленях и сел прямо, удобней устраиваясь на скамье. Взгляд его живого глаза утонул в широком окне напротив, за которым быстро мелькали заснувшие в вечерних сумерках асайские замки и башни, рассыпанные среди пустошей – они приближались к Рутте с южной стороны.
– Должно быть, вот-вот приедем, – с лёгким отзвуком отстранённости в голосе проговорил техник, не отрывая взора от окна.
– Нет, ещё долго, – уверенно возразил Гиб Аянфаль, – мы не проехали Новые Поля.
Попутчик некоторое время продолжал наблюдать за пейзажами, после чего снова обратил взор к Гиб Аянфалю.
– Как ты сел на этот трансфер? Зачем? – негромко, но требовательно спросил он.
Гиб Аянфаля удивил подобный вопрос.
– Как это «зачем»? – недоумённо ответил он, – В Лэрвинде, откуда я еду, нет Портального замка, и потому единственный способ быстро добраться в Рутту – трансфер. Я опоздал на дневной, но успел на вечерний. Вот и всё. Аба и так будет недоволен, что я вернусь слишком поздно! Он уже беспокоится.
Гиб Аянфаль запоздало примолк – родичные связи редки на твердынях Онсарры и далеко не каждый асай станет придавать им такую же значимость, к какой он привык. Некоторые вообще считают, что называть кого-то своим родичем, находясь в обществе, – верх неприличия и пособничество недостойному асайя чувству собственности. Странного попутчика, впрочем, это слово нисколько не смутило, он, напротив, даже понимающе кивнул.
– Что ж, мне известно, насколько родичи могут быть чувствительны, – ответил он, – А что тебе говорил Голос относительно этой поездки?
– Он советовал переждать ночь, но я решил сделать по-своему. Если бы он прямо запретил мне, то я вряд ли был бы здесь. А вам он что-то сказал?
– Нет. К слову, я вообще не слушаю Голос, но воспринимаю то, что он говорит другим.
Гиб Аянфаля немало удивило это заявление – он ещё никогда не встречал асайя, который мог свободно уклоняться от коллективной воли.
– Как это у вас получается? – тут же с любопытством спросил он.
Попутчик, однако, не счёл нужным отвечать на это.
– Тебя, разве не удивило, что трансфер пуст? – задал он встречный вопрос.
– Конечно, удивило, – с неудовольствием ответил Гиб Аянфаль, – но вас ведь я тут нашёл. И решил, что всё в порядке. Так почему я не мог воспользоваться им?
– Потому что, скажу тебе начистоту, Голос должен был отвратить от этой поездки всех собиравшихся отправиться в Рутту вечерним путём. Тебя тоже. Но ты каким-то образом обошёл общую информационную волну. Для меня это удивительно. Я думаю, что могу тебе представиться – моё имя мастер Роз. А как тебя называют твои родичи?
– Янфо, – не колеблясь ответил строитель и тут же добавил, поправляясь, – Гиб Аянфаль.
– Хорошо, Янфо, – негромко ответил мастер Роз, – тебе не о чем беспокоиться. Твоя ситуация пока в твоих руках. Что от тебя потребуется, так это только сделать верный выбор.
Это были весьма странные и туманные слова. Мастер Роз ещё раз скользнул по строителю взглядом, после чего спокойно закрыл глаза. Ему, как и многим техникам, по-видимому, было достаточно такого недолгого общения для того, чтобы составить исчерпывающее мнение об асайе.
Гиб Аянфалю же наоборот теперь не сиделось на месте. Он чувствовал себя в чём-то уязвлённым от того, что сосед узнал о нём довольно много из волн, а он сам остаётся в неведении.
– Почему вы сами здесь? Только потому, что не слышите Голос, который должен был всех отпугнуть? – спросил он.
Мастер Роз вновь вынырнул из волн.
– Я бегу, – со странным для такого заявления спокойствием ответил он, – Ты тут упоминал свою семью. Так вот, у меня тоже есть родичи. И они весьма мною недовольны. Они ждут от меня серьёзного разговора с довольно нелёгкими последствиями, а я предпочитаю этого избежать таким образом, чтобы не привлечь чёрных стражей. Мои родичи – асайи неспокойные, потому с хранителями порядка не ладят.
Гиб Аянфаль нахмурился и посмотрел на попутчика с нескрываемым недоумением – сталкиваться с теми, кто имел дерзновение «не ладить» с чёрными стражами, ему тоже досель не доводилось.
– Чем же они в таком случае занимаются, хотелось бы знать? – спросил он.
Мастер Роз усмехнулся, впервые выражая более яркие эмоции в разговоре:
– Тем же, чем и остальные. Они творят мир, следуя путям своих рабочих точек. Вот только ведёт их не Голос коллективной воли, а нечто иное. Зов Малкирима, как его называют.
Слова техника показались Гиб Аянфалю странными и какими-то неуместными в разговоре двух только-только познакомившихся асайев. Своим упоминанием о загадочном зове попутчик словно пробил чётко очерченные личные границы и пошёл на сближение прежде времени.
– Никогда такого не слышал, – проговорил юный асай.
– Немудрено, – ответил мастер Роз, – хотя я больше чем уверен, ты смог бы услышать его. В отличие от Голоса Малкирим не заполняет сознание, не указывает, что делать. Он всегда ждёт твоих собственных желаний и ценит тех, кто способен взрастить в себе упрямое своенравие. Однако, я уже довольно много наговорил тебе и теперь хочу дать совет. Насколько мне известно, городские строители хорошо умеют управлять собственной памятью. Так вот, как только сойдёшь с трансфера – постарайся всё забыть и убедить себя, что ты ехал один.
Эта неожиданная просьба немедленно вызвала у Гиб Аянфаля волну протеста.
– Зачем? – возмутился он, – Добровольное забвение – признак слабости. Асай должен всё помнить и из всего извлекать опыт – так меня учит мой аба!
Мастер Роз терпеливо выслушал его возмущение.
– Я предлагаю это не для того, чтобы ущемить, – объяснил он, – это даст тебе безопасность и возможность контролировать своё сознание. Мы не доберёмся до города так спокойно. Ты всё равно увидишь, чего не полагается. Я смогу тебя укрыть, но если ты не согласишься исполнить мой совет, то любой покров будет бессмысленным. Воспоминания сделают тебя уязвимым.
– Ну и что! – упрямо возразил Гиб Аянфаль, – неужели вы думаете, что я буду открыто демонстрировать эти воспоминания волнам, после того…
Он не закончил из-за того, что трансфер вдруг резко затормозил. Не удержавшись, Гиб Аянфаль упал со скамьи и распластался на полу, в то время как мастер Роз проворно вскочил на ноги, даже не пошатнувшись.
Гиб Аянфаль начал подниматься, немало встревоженный внезапной остановкой, но техник взмахнул рукой, и в тот же миг незримая волновая сила оттеснила юного асайя в дальний угол трансферного блока. В следующее мгновение его окутали густые барьерные волны, будившие в сознании ощущение бесплотности. Гиб Аянфаль вдруг почувствовал стойкую уверенность, что сейчас его никто не сможет увидеть. С удивлением он взглянул на техника. Мастер Роз подошёл ближе и, требовательно глядя на него, предостерегающе поднял руку.
«Закрой взор и сознание от любой информации. Не воспринимай ничего и сиди тут, пока волны не отпустят тебя. Сделай всё, как я сказал, и тогда будешь в безопасности», – прозвучал в сознании чужой голос, после чего техник волн покинул трансферный блок.