Позже, так и не поцеловав его, сколько бы ни кружила губами около его губ, она потащила его в сторону воды. Ильхо охотно бежал за ней; он плохо соображал что делает.
У самого прибоя незнакомка скинула с себя сеть и бросила в него — Ильхо отшвырнул ту на песок, наблюдая, как девушка заходит в воду. Здесь, вдали от костра, при свете туманности, ее кожа выглядела бледной. Она тут же окунулась и вынырнула.
Воды на этом пляже всегда были спокойными и не годились для досок. Они едва ли доставали ему до груди — и так на полсотни метров от берега, а дно здесь было мягким, песчаным — идеальным для купания. Ильхо и сам любил окунаться ночью, поэтому, скинув рубашку, поспешил навстречу низкой волне, разбившейся у его икр.
Девушка прищурилась, поджидая его. Ее грудь лишь наполовину была скрыта в воде, и невольно приковывала взгляд. Странно, что они до сих пор и слова друг другу не сказали, но говорить совсем не хотелось.
Ильхо порывисто поцеловал её. Голова кружилась, и было не разобрать: от травки или от поцелуя. Ощущения казались размытыми, будто удовольствие доносилось до тела откуда-то издалека.
Поэтому, когда в его нижнюю губу вонзились зубы, не понарошку — взаправду, Ильхо взвыл с запозданием. Он оттолкнул её, но незнакомка и сама отскочила в сторону, с торжеством во взгляде сплевывая его кровь.
— Сначала свадьба, сладкое — потом, — ехидно заметила она.
Он кинулся на нее, но девушка лишь взвизгнула и нырнула в воду. Ильхо сморгнул осоловело: он был уверен, что заметил большой рыбий хвост, обдавший его брызгами напоследок.
Тело больше не ощущалось как свое, и в таком состоянии, то и дело оглядываясь на воду, Ильхо побрел к берегу, где подобрал кусок рыболовной сети.
========== Глава 3 ==========
Нутро корабля стонало и стонало. Кай подозревал, что, даже сойдя на землю, он по ночам будет слышать этот скрип. Равно как и чувствовать качку. Но всё же ему было легче, чем сестре.
— Поднимись на палубу. Сможешь подышать свежим воздухом.
Кайя посмотрела на него несчастным, недовольным взглядом. К её чести — она справлялась с путешествием лучше, чем он предполагал. Сестра мотнула головой и откинулась обратно на расшитые цветные подушки. Давно он не видел её такой растрёпанной.
— Нет, — простонала она, закрыв лицо рукой. — Там матросы.
Кай опустился на обитое выцветшим уже шёлком сиденье возле окна. У Кайи была лучшая каюта. Впрочем, как и у него.
— Глупости. Матросы тебе и слова не скажут. Там мои люди.
— Но это отребье всё равно пялится.
Кай вздохнул. Да, команда не блистала интеллектом или манерами, зато путешествие проходило гладко, и даже в непогоду экипаж не подвёл. Но он знал, как поднять сестре настроение.
— Капитан говорит, прибудем со дня на день. Ты как?
Кайя нашла в себе силы сесть на край кровати.
— Не жалеешь, что не взяла с собой камеристку? Или хотя бы компаньонку.
По сестре видно было — жалеет, но ни за что не признается.
— Не волнуйся, к прибытию я приведу себя в порядок.
Вот и показался первый проблеск. Она откинула чёрные волнистые, как и у него, волосы за спину, приосанилась.
— Как, ты думаешь, нас встретят? — её глаза сверкнули.
— Надеюсь на тёплый приём. Хотя отец предупреждал, что Герцог — чудак.
— Но его сын — нет, — и вот Кайя уже улыбалась, лукаво и обольстительно, — не для него, конечно же, а для того, кто вскоре должен был ощутить всю силу её изысканного обаяния. У их путешествия была вполне конкретная цель, а Герцогов отпрыск, Ильхо, был призом, который Кайя надеялась попутно заполучить.
— Так зачем он тебе? — спросил Кай, вполглаза следя за плещущимися за кормой волнами.
— Он богат.
— Все, кто увивается за тобой, богаты.
— Говорят, он хорош собой.
— Кайя, — он посмотрел укоризненно, призывая её быть откровенной.
— Не знаю, — она напустила на себя неприступный вид, как делала, когда хотела чего-то просто так, капризно и беспричинно.
Это не могло не вызывать улыбку. Кай знал свою сестру лучше, чем она сама знала себя. С того самого момента, как отец решил отправить их в это путешествие, Кайя не прекращала думать о том, как устроит своё счастье.
Дело было вовсе не в Ильхо. Не в его состоянии, которое — если уж продумывать всё до конца, — было вовсе не его, а Герцога, а сын вряд ли мог рассчитывать на что-то до смерти родителя. И не в его простом, слегка дикарском обаянии, о котором порой рассказывали те купцы и вельможи, которым удавалось лично нанести визит Герцогу и его семье, а не просто полюбоваться издалека Коралловым островом.
Конечно же, дело было в той будоражащей умы вот уже не первый десяток лет городской легенде, что разлетелась по всей Большой земле. Дело было в истории самого Герцога, в том ореоле таинственности, что окутывал его мрачную фигуру, в том, что до сих пор не утихали разговоры…
Кайя хотела привезти Ильхо как трофей и демонстрировать его в модных салонах, чтобы все восхищённо ахали и хотели непременно заполучить её внимание. Чтобы у неё было то, чего не было ни у кого. Только подумать, какую популярность она могла бы тогда обрести.
А ведь Ильхо мог ещё и оказаться полезен. Ходили слухи, что он не в ладах с собственным отцом. И вот почему Кай был совсем не против намерений сестры. Ильхо мог оказаться ключом к успеху их семьи.
*
— Сильнее, Тео!
— Ильхо, забирайся сам и попробуй.
— Но ты уже там…
— Осторожно! — вскрикнул из-под кроны Тео.
Рядом с глухим стуком упал огромный спелый плод, шмякнувшись одним боком о землю, но не разбившись. Ильхо с запозданием сообразил, что эта штуковина могла проломить ему голову, но эта мысль лишь разогнала его кровь, заставляя веселиться отчаяннее.
— Тео! Ты меня чуть не убил!
— Поберегись! — заранее предупредил на этот раз друг.
Теперь он был наготове; на землю ещё несколько раз падали большие, тяжёлые, словно камни, плоды. А потом спрыгнул и сам Тео. Сегодня он оплёл косу вокруг головы.
Утренний лес ещё хранил прохладу, что клочьями тумана висела тут и там над сплошным зелёным ковром, и море издалека казалось сизым. День обещал выдаться душным и пасмурным. К пению птиц и шуму водопадов, скрытых в лесах, примешивались едва различимый скрежет и тарахтение. Это работали по ту сторону скалистого холма Цеха.
— Налетай, — сам себя пригласил Ильхо и подобрал первый плод.
Спелость выдавала потемневшая, багровая кожура. Она была толстой, её приходилось взрезать ножом — но так, чтобы не вытек сок…
— Вот дьявол!
— Ильхо…
Но дразнящий обещанной спелостью сок уже тёк по предплечьям. Тео толкнул его в плечо, пытаясь отобрать плод, чтобы всё сделать правильно.
— Я сам! — упрямясь, сквозь смех выдавил Ильхо, вцепившись во вспоротый фрукт, — он уже видел налившуюся оранжевым мякоть. Каждый изо всех сил тянул на себя.
Плод лопнул в их руках, остатки сока и ошмётки мякоти брызнули в стороны, что-то угодило ему прямо в глаза. Сам он отлетел назад и с размаху шлёпнулся оземь; Тео же удержался на ногах.
Ильхо сел, посмотрел на разорванную кожуру в руках, на заливающегося смехом Тео, а потом выскреб, сколько смог, мякоти и запустил другу прямо в лицо.
После, перемазавшиеся, но наевшиеся, они бежали к единственному на острове пресному озерцу, чтобы сполоснуться. Их безудержные крики неслись вперёд, по склону холма, распугивая птиц и мелких животных.
*
Мартия не была уверена насчёт рыбы. Экономка сказала брать только лучшую. А главная повариха велела взять ту, что будет. С одной стороны — поварихи она боялась больше, но экономка ведь переживала за приём гостей…
Она подняла тушку с крупной, переливающейся, словно монеты, чешуёй и осмотрела её от хвоста до головы, и даже жабры проверила.
— Да утренняя эта, утренняя, — усмехнувшись в усы, отвечал седой моряк. — Только выловили. Хоть самому Герцогу на обед подавай.
Но Мартия не позволила заговорить себе зубы. Хоть она на кухне работала всего ничего, а свои обязанности выполняла исправно.