Кто-то по-кошачьи сильный и гибкий прыгнул ему на спину; на запястье руки, державшей пистолет, сомкнулись стальные пальцы, а горло было зажато такой же крепкой хваткой. Грабитель был сбит с ног, последовала короткая молчаливая борьба, и Саймон, завладев так и не выстрелившим пистолетом, ловко как акробат ускользнул от противника. Поднявшись, он нащупал выключатель и вновь включил свет.
Грабитель, с трудом дыша, смотрел на него с пола. Саймон направил ствол отобранного пистолета прямо ему в грудь.
– Неважный у тебя видок, Элджернон, – любезно заметил он. – Ты что, рассчитывал повеселиться в одиночку? А теперь, парень, стаскивай с башки свой старый чулок, поглядим на твою личность.
Грабитель промолчал и не повиновался, поэтому Саймон шагнул вперед, ловко сорвал с него маску и буквально застыл на месте от удивления, после чего начал тихо и безудержно хохотать.
– Разрази меня гром, – простонал он, – если это не старина Попрыгунчик Униац!
– Провалиться мне на этом месте, – разинул рот Униац, – если это не Святой!
– Не забыл еще, как прыгал через окно в забегаловке Руди на Мотт-стрит? Или память совсем плохая стала?
– А вы в тот вечер подстрелили Энджи Палетту и Руди Ковари на Амстердам-авеню!
– А тебя треснули по башке стулом и заперли на чердаке, помнишь?
Униац осторожно притронулся к шее, как будто воспоминания об этом пробудили боль.
– Послушайте, – извиняющимся тоном запротестовал он, – вы правда думаете, что память у меня совсем уж дырявая? – Он снова улыбнулся, но тут его добродушное лицо омрачилось тревожной тенью. – А я-то чуть вас не ухлопал! – в ужасе вымолвил он.
Святой тоже улыбнулся.
– Если бы я знал, что это ты, я бы не считал, что пистолет в твоих руках просто игрушка, – признался он. – Так-так, Попрыгунчик, от Нью-Йорка до Лондона вроде далековато. И что тебя сюда привело?
Униац поднялся на ноги и почесал затылок.
– Так ведь, босс, – ответил он, – после того, как отменили сухой закон, там все перевернулось. Поболтался я немного, но деньжат так и не заколотил. Потом я услышал, что для ребят вроде меня Лондон – самое место, вот и прикатил сюда. Но, черт меня побери, босс, эти англичашки уж вовсе ничего не соображают, ей-богу. Надыбал я тут одну банду и спросил у них, как бы это достать пару пишущих машинок, а они подумали, что я с катушек слетел. – Униац нахмурился, вспомнив неспособность английских преступников оценить преимущества использования пулеметов. – Но я так смекаю, что меня надули.
Саймон сочувственно кивнул и подошел к столу за сигаретой. Он познакомился с Попрыгунчиком много лет назад, когда тот был самым заурядным гангстером из Бауэрн, и с тех пор относился к нему с симпатией, чего нельзя сказать о его отношении к другим таким же бандитам, которых он презирал. Добродушие Попрыгунчика могло сравниться разве что с толщиной его черепа, который не однажды спасал его мозг от смертельных травм. Но толстые кости оставили настолько мало места для развития серого вещества, что Попрыгунчик изначально был обречен оставаться в самых низах даже своей далеко не интеллектуальной профессии. Однако это же придавало его характеру потрясающую простоту, которую Святой находил неотразимой. Саймон прекрасно понимал, что Попрыгунчика можно было без труда завлечь через океан преувеличенными слухами о разгуле вооруженного бандитизма в Лондоне. Но это было совсем не то, что было нужно ему.
– Мне искренне жаль тебя, Попрыгунчик, – ответил он, – но с чего ты взял, что у меня есть чем поживиться?
– Тут, босс, вот какое дело, – извиняющимся топом объяснил Униац. – Познакомили это меня с человеком, который знает другого человека, которого шантажируют. Тот нанимает меня, чтобы я вернул то, чем его шантажируют, а заодно, может, и прихлопнул бы шантажиста. Мне сказали снять квартиру в этом доме, вот я и снял соседнюю с вами – классная, между прочим, квартирка: ванная и все такое прочее. Это затем, чтобы меня не останавливал привратник и не спрашивал, к кому я пришел.
Святой задумчиво курил: о такой возможности он как-то не подумал.
– А разве тебе не назвали мое имя? – спросил он.
– Назвали. Но просто сказали, что это какой то там мистер Темплер. А я никак не мог вспомнить, где же я это имя слыхал, – ответил Униац, моментально забыв то негодование, с которым он ранее воспринял упрек своей памяти. – Честно, Святой, если бы я знал, что это вы, я бы никогда не взялся за это дельце. Другой истории вы бы и не поверили, да, босс?
– Знаешь, Попрыгунчик, – медленно ответил Святой, – другой истории я бы действительно не поверил.
В его мозгу уже зрела идея – одна из тех совершенно фантастических идей, которые иногда приходили ему в голову, – и даже зародыш этой идеи вызвал на его лице характерную улыбку. Святой уже забыл, что его подняли среди ночи.
– Ты не прочь выпить, старина?
Попрыгунчик шумно выдохнул, и ег лицо осветилось детской радостью.
– Босс, – ответил он, – а когда это я отказывался от выпивки?
Саймон от комментариев воздержался. Щедро налив в стакан, он сэкономил на содовой. Взяв стакан, Униац принюхался и сглотнул слюну, предвкушая удовольствие.
– Поймите меня правильно, босс, – серьезно сказал он. – То, что я наговорил про англичашек, к вам лично не относится. Да я никогда и не считал вас англичашкой. Вы бывали в Нью-Йорке и понимаете, что к чему. Там мы, случалось, и спорили, но на этом берегу все по-другому. Послушайте, мне тут было так одиноко, что я сейчас вот даже удовольствие получил от драки с таким человеком, как вы, который понимает, для чего нужны пистолеты. Жаль, босс, что мы раньше вместе не работали.
Святой тоже налил себе виски, но гораздо более скромную порцию, чем Попрыгунчику. Вытянувшись на диване, он жестом указал Униацу на кресло.
– Может, Попрыгунчик, и сейчас еще не поздно, – ответил Саймон и продолжал говорить, забыв про сон, еще в течение битых двух часов.
Глава 5
Старший инспектор Тил прибыл, когда Святой заканчивал поздний завтрак. Святой всегда завтракал поздно, ибо никогда не мог оценить преимущества раннего пробуждения. Но в то утро завтрак завершался поздно не по его вине. Уже дважды его прерывали, и звонок, возвестивший третий перерыв, вынудил его снова отставить чашку кофе, который даже теплым уже назвать было нельзя.
– К вам мистер Тил, сэр, – объявил Сэм Утрелл по телефону.
– Хорошо, Сэм, впусти его, – вздохнул Саймон, повесил трубку и повернулся к Униацу, который с большим аи-петитом поглощал тосты с джемом. – Боюсь, Попрыгунчик, тебе опять придется смываться. Увидимся позже.
Униац утомленно поднялся. В это утро ему приходилось так часто покидать квартиру Святого из-за посетителей, что он серьезно опасался несварения желудка. На тарелке остался лишь один тост, который на какую-то минуту опоздал оказаться в его огромном рту. Поэтому, чтобы не рисковать и все спокойно доесть, Попрыгунчик сунул этот кусок в карман и послушно вышел: и он был первым, кого увидел Тил, когда Саймон отворил дверь.
– Привет, Клод, – дружески сказал Униац и направился в свою собственную квартиру.
– А это что еще за явление, черт подери? – вопросил удивленный детектив, глядя на удаляющуюся спину Попрыгунчика.
– Мой приятель, – с улыбкой ответил Святой. – Да вы заходите и располагайтесь, Клод. Как в старые добрые времена.
Тил медленно повернулся и прошел в квартиру. Он был чисто по-человечески удивлен приветствием Попрыгунчика, но удивленное выражение довольно быстро исчезло с его румяного лица. Полнота, осанка, круглое хмурое лицо и старомодный котелок инспектора совсем не изменились: старший инспектор Тил прибыл с официальным визитом; старший инспектор Тил, хранивший мрачные воспоминания о множестве подобных визитов, упрямо не оставлял надежды одержать победу в дуэли со стоящим перед ним вечно улыбающимся флибустьером. Тил вспомнил десятки предыдущих встреч, бесконечную цепь своих прошлых поражений и горькие предчувствия поражений будущих, но в его сонных глазах, глядевших на загорелое лицо Святого, не было и намека на слабость или колебания.
– Я ведь говорил, что навещу вас.
– Очень любезно, Клод, что вы собрались так быстро, – кивнув, ответил Святой. – А какая лошадь, по-вашему, победит на скачках в Дерби?
Саймон тоже знал, что старший инспектор Тил никогда не пришел бы к нему просто поболтать и обсудить сплетни со скачек, но не в его правилах было делать первый шаг. На его губах играла тень веселой и слегка вызывающей улыбки, когда инспектор извлек из кармана сложенный лист бумаги.
– Что вам известно об этом? – спросил Тил.
Саймон взял листок и разглядел его. Это был его собственный бланк, так что и содержание письма его нисколько не удивило, но он, тем не менее, послушно прочитал его еще раз до конца:
Достопочтенному Лео Фарвиллу.