– Поскольку вашим так называемым детективам не удалось выкрасть у меня ту книгу, – кивнув, сказал Саймон, – это было... э-э-э... чрезвычайно любезно с вашей стороны.
Сардонический взгляд его голубых глаз, прицельно буравивший лорда Айвелдона, заставил сего благородного джентльмена неловко переступить с ноги на ногу.
– Это была чрезвычайная ситуация, – повторял лорд звучным голосом, – которая потребовала принятия чрезвычайных же мер. – Он откашлялся, поправил пенсне и вновь начал покачиваться с пятки на носок, а потом сказал: – Мистер Темплер, давайте больше не будем ходить вокруг да около. По чисто личным соображениям – просто, как вы понимаете, потому, что я не желаю, чтобы мое имя трепали кому не лень, – я не хочу выставлять на публику те низкие инсинуации, которые случайно оказались в вашем распоряжении. Именно по этим соображениям я и устроил нашу личную встречу, чтобы узнать, во сколько вы... э-э-э... оцените книгу.
– Это весьма любезно с вашей стороны, – осторожно ответил Святой.
– Если бы, скажем, речь шла о сумме... э-э-э... две тысячи фунтов стерлингов... – проговорил лорд Айвелдон.
Однако тут его речь была внезапно прервана смехом Святого. Это был тихий и сдержанный смех, но от его звука кровь застыла в склеротических жилах лорда Айвелдона.
– Вы бы точно угадали мою цифру, если бы предложили двести тысяч фунтов, – холодно ответил Святой.
В комнате надолго повисла абсолютная тишина, в которой даже шелест материи прозвучал бы как гром судьбы. Потом тишину нарушил оглушительный сухой кашель лорда Айвелдона.
– Сколько, вы сказали? – хрипло выдавил он.
– Я сказал, двести тысяч фунтов.
Ледяной взгляд Святого ни на секунду не отрывался от слегка побагровевшего лица лорда Айвелдона. Этот взгляд, казалось, пронзал его насквозь, как холодный клинок шпаги, лишая его всей помпезности и заставляя трепетать его душу, как жука на булавке.
– Но это же... – дрожащим голосом произнес лорд Айвелдон, – это же невозможно! Это шантаж!
– Боюсь, что так, – ответил Святой.
– И вы смеете, в присутствии свидетелей...
– В присутствии любого числа свидетелей, которых вы пожелаете привести. Я хочу, ваша светлость, чтобы вы все правильно поняли. Есть свидетели или нет – значения но имеет. Это ведь случай необычный. Если бы я угрожал открыть широкой публике ваши любовные интрижки или что-либо в этом роде, вы могли бы притянуть меня к ответу, а ваше имя нигде бы не упоминалось. Но в нашем случае даже верховный комиссар полиции не может гарантировать вам иммунитета. Зто не просто невинные шалости. Это государственная измена.
Саймон пустил к потолку кольцо дыма и стряхнул с сигареты пепел. Его взгляд вновь уперся в лицо лорда Айвелдона. Нассену и второму детективу почудилось, что по библиотеке пронесся порыв ледяного ветра, от которого, несмотря на теплый вечер, у них по коже побежали мурашки. Куда-то вдруг исчез трепач-шут, доводивший их почти до апоплексического удара своими подначками, и теперь его голосом разговаривал совершенно другой человек.
– Книга, о которой вы говорите, – продолжал Святой ровным и бесстрастным тоном, – была передана мне, как нам известно, Рейтом Мариусом. Вам также известно, каким образом он стал миллионером. Он сделал деньги на войне и на орудиях войны. Да-да, все те миллионы, из которых платили вам и вам подобным, лорд Айвелдон, были заработаны смертью, разрушениями и массовыми убийствами. Те деньги чеканились из крови, бесчестья, голода и страдания мирных народов. Гибель, увечья и мучения несметного множества мужчин, женщин и детей были источником тех денег – денег, из которых платили вам, лорд Айвелдон.
Лорд Айвелдон облизал губы и открыл рот, собираясь что-то сказать, но ясный жесткий голос Святого пресек ту тщетную попытку.
– Поскольку книга оказалась у меня, я решил найти ей применение. И полагаю, что моя идея неплоха. Я намереваюсь учредить фонд Саймона Темплера, начальный капитал которого составит один миллион фунтов стерлингов. Ваш вклад в него составит пятую часть. Фонд будет предназначен для вспомоществования людям, изувеченным и пострадавшим во время войны, а также вдовам и сиротам погибших. Кроме того, одной из задач фонда будет поддержка любых начинаний, которые имеют целью способствовать установлению мира в будущем. Согласитесь, что возмездие справедливо.
Вся помпезность Айвелдона пропала. Из него, казалось, выпустили воздух, и он больше не раскачивался с пятки на носок. Лицо его исказилось и пошло пятнами, а глаза потеряли всякую надменность – теперь это были подлые бегающие глазки объятого невообразимым ужасом человека.
– Вы с ума сошли! – прокаркал он. – Не желаю этого слушать! Клянусь Богом, что перед тем, как выйти отсюда, вы запоете по-другому! Нассен...
Оба детектива, очнувшись от транса, двинулись было вперед, и в глазах Нассена Саймон увидел мстительный блеск. Святой улыбнулся и откинул полу плаща, открыв руку с пистолетом.
– Спокойно, Подснежник, – сказал он, и оба сыщика остановились. – У меня свидание, а вы и так надолго меня задержали. Я полагаю, мы еще свидимся позже.
Святой вновь взглянул на лорда Айвелдона, лицо которого страх превратил в маску бессильной злобы, и опять слегка улыбнулся.
– Я надеюсь получить двести тысяч фунтов стерлингов к полуночи в субботу, – сказал он. – У меня нет ни тени сомнения в том, что за это время вы попытаетесь меня убить, но я в равной степени уверен и в том, что вам это не удастся. Думаю, вы свою долю заплатите...
Глава 4
Сон Саймона Темплера нельзя было назвать ни чутким, ни мертвым. Просто он спал, как кошка, полностью расслабленным, но в то же время сохранявшим способность мгновенно проснуться от малейшего подозрительного звука. Обычно его и громом было не разбудить, но сейчас он сразу и окончательно проснулся от скрипа осторожно выдвинутого ящика стола.
Когда Саймон проснулся, его тело осталось неподвижным, лишь чуть дрогнули веки – этому фокусу, который не единожды спасал ему жизнь, он научился много лет назад. Даже стоящий рядом с кроватью человек не смог бы заметить изменения ритма дыхания. Саймон лежал, глядя в темноту и прислушиваясь, стараясь вновь расслышать разбудивший его слабый шум и определить его источник.
Несколько секунд спустя он опять услышал звук, но на этот раз это было похоже на шарканье резиновой подошвы по ковру гостиной. Звук был не громче мышиной возни, но он заставил Саймона одним абсолютно бесшумным движением выскользнуть из постели.
А потом Святой, как призрак, канул в темноту спальни. Он босиком беззвучно пересек комнату и взялся за ручку двери так уверенно, как если бы горел свет. Он повернул ручку и вышел в холл, не произведя при этом никакого шума.
Дверь в гостиную была приоткрыта, и через проем был виден беспорядочно перемещающийся тусклый свет. Саймон тихо подошел и заглянул в гостиную.
Приглушенный луч электрического фонарика высвечивал силуэт человека, бесшумно и методично рывшегося в письменном столе. Святой оскалил зубы в мгновенной улыбке, проскользнул в комнату и беззвучно прикрыл дверь. Нащупав выключатель, он произнес:
– Доброе утро, Элджернон, – и тут же включил свет.
Когда человек начал поворачиваться, Саймон увидел в его руке пистолет и поблагодарил своих ангелов-хранителей за то, что еще не успел убрать руку с выключателя. Он мгновенно снова выключил свет, и комната вновь наполнилась темнотой, еще более густой после ослепительной вспышки. Из этой темноты и раздался голос Святого:
– А, так у тебя пушка, Элджернон? Но разве ты не знаешь, что в этом благословенном городе оружие носить запрещено? Вижу, мне придется тебя как следует отчитать...
Луч фонаря опять вспыхнул и белым кругом лег на дверь, но Святого не поймал. Саймон совершенно не опасался, что его хладнокровно застрелят в его же собственной квартире – шансы спастись у стрелявшего были слишком невелики, но Саймон очень хорошо знал, что застигнутый врасплох грабитель (будь то любитель или профессионал) в панике может натворить дел. Да и лицо проникшего в квартиру человека в маске, которое успел увидеть Святой, мягкостью или сентиментальностью не отличалось.
Саймон слышал тяжелое дыхание этого человека. Луч фонаря двинулся вправо-влево от двери, а потом заплясал по всей комнате. Смертельная игра в прятки продолжалась с полминуты: казалось, что путь через дверь безопасен, но что-то подсказывало грабителю, что он попадет в ловушку, если попытается спастись этим путем. В конце концов нервы его не выдержали, и он кинулся к единственному, как он думал, видимому и безопасному выходу, но тут же понял, что его подозрения полностью оправдались.
Кто-то по-кошачьи сильный и гибкий прыгнул ему на спину; на запястье руки, державшей пистолет, сомкнулись стальные пальцы, а горло было зажато такой же крепкой хваткой. Грабитель был сбит с ног, последовала короткая молчаливая борьба, и Саймон, завладев так и не выстрелившим пистолетом, ловко как акробат ускользнул от противника. Поднявшись, он нащупал выключатель и вновь включил свет.