Ее молитва все-таки была услышана: наступил рассвет, и Полу отпер вход с крыльца для отца Августина как раз в момент последнего вопля агонии. Помешанный вмиг перескочил через свою жертву и налетел на двух мужчин, замерших в немом изумлении. Несчастного старика Полу повалило на пол, но отец Августин, молодой и мужественный, ухватил дикого зверя со всей своей силой и энергией. Тот скорее утащил бы его с собой, — ведь никто не мог бы противостоять животной ярости человека, у которого не осталось убеждений, — вот и внезапный порыв не сдержал безумца, который одним движением отбросил священника в сторону, и, проскочив в дверь, исчез навеки.
Спрыгнул ли он с утеса в то холодное влажное утро? Был ли обречен на скитания, словно дикое чудовище, пока не будет схвачено, чтобы тщетно биться о стены какого-нибудь убежища, как безвестный сумасшедший нищий? Никому неизвестно.
Поселение Понтиви было очернено печальной трагедией, и церковь Нотр-Дам-де-О снова погрузилась в тишину и одиночество. Каждый год отец Августин проводил мессу за упокой души Жана д’Ирье, но больше не осталось никаких воспоминаний об ужасе, сгубившем жизни невинной девушки и седой матери, скорбящей по своему мертвому мальчику в далеком Лозере.
Примечания
1
«Chantez!» (фр.) — Пой!