Дома, закутавшись в одеяло, он долго не мог согреться и, засыпая, все еще продолжал бороться со своими вязкими и тяжелыми, неповоротливыми мыслями.
"Раньше моя семья, моя любовь, мои привязанности и привычки надежным барьером ограждали меня от мира, я никогда с ним не сталкивался, живя в своем уютном и благоустроенном мирке, а теперь он открылся передо мной, как пропасть, что манит и страшит одновременно, требует отказаться от себя, обещая подлинное блаженство, но как-то глухо обещает, неясно и невнятно".
Он погиб через несколько дней, врезавшись в темноте в высоковольтные провода, и пробитый мощным разрядом, падая вниз, вдруг увидел лицо своей жены и обрадовался, что не успел совсем перейти туда, где нет памяти, что все-таки еще помнит, что она в эти последние мгновения его жизни, как живая, стоит перед глазами.