Глаза Калдении распахнулись в изумлении.
— Ты, правда, так считаешь? Это просто восхитительно!
Как будто она могла считать иначе.
— Расскажи мне план.
Я вздохнула и указала на восточную стену. На ней, западной и южной стенах комнаты я сделала балконы. Каждый из них был расположен далеко от другого, слишком далеко для прыжков и слишком высоко, чтобы спрыгнуть без повреждений.
— Комнаты отрокаров будут там. Они возносят молитвы рассвету, поэтому им необходимо видеть утреннее солнце.
Я развернулась и указала на противоположную стену.
— Вампиры будут там. Их время молитв начинается после заката, так что они на западе.-
Затем я повернулась к северной стене. — Торговцы остановятся там. Они лесные создания, предпочитающие тенистые комнаты и приглушенный свет. У всех будут свои отдельные лестницы. Войти в чужие покои будет невозможно. Гостиница этого не позволит.
Я показала на юг, где длинные окна разделяли стену на секции.
— А здесь я планирую поставить стол для проведения переговоров.
— Отличное расположение, — похвалила Калдения, — но почему именно розовый мрамор? — Она указала на потолок. — Розовый мрамор, белый потолок, золотистые оттенки… При электрическом освещении все погрузится в отвратительный оранжевый свет.
— У меня был всего один шанс произвести впечатление на Арбитра. Пришлось импровизировать.
Калдения вскинула бровь.
— Я видела этот зал однажды в кино, — пояснила я. — Было легко его представить.
— Это был фильм для взрослых?
— Там был говорящий подсвечник, который дружил со сварливыми часами.
— Понятно. Как насчет бального зала в гостинице твоих родителей?
Я покачала головой. Я досконально помнила каждую деталь, но когда думала о воссоздании зала, мое сердце болезненно сжималось. Я вздохнула.
— Я могу сделать его абсолютно белым, если вам так покажется лучше.
Калдения сощурила глаза.
— Значит, цвет может быть другим?
— Конечно.
— В таком случае, никакого белого. Белый — самый безопасный выбор. Кроме того, если мне не изменяет память, Дом Крар строит свои замки из серого камня, а ты ведь не хочешь отдавать кому-то предпочтение.
— Отрокары любят сочные цвета и богатое убранство, — сказала я. — Обычно они предпочитают красный и зеленый.
— Так что надо найти баланс между этими двумя. Голубой — успокаивающий цвет, который большинство видов считают приемлемым для размышлений. Почему бы не использовать бирюзовый оттенок?
Я сконцентрировалась. Мраморные колонны послушно изменили оттенок,
— Чуть серее, чуть темнее, еще немного… Теперь можно сделать прожилки чуть более светлого оттенка? И окаймить золотым… Идеально.
Вынуждена признать, колонны и правда, выглядели безупречно.
— Давай-ка снимем сусальное золото, — сказала Калдения. — Элегантность не бывает напоказ, нет ничего более мещанского, чем покрыть все вокруг золотом. Это просто кричит о богатстве и отсутствии вкуса, что возмущает крестьян. Дворец должен излучать власть и великолепие. Вызывать изумление при входе. Я обнаружила, что восхищение снижает риск восстаний.
Я очень сомневаюсь, что возникнут какие-либо восстания, но если это предотвратит резню, то я двумя руками за.
— Все хорошо в меру, в том числе и золото, — продолжила Калдения. — Я не рассказывала тебе о Каи Па? Это водный мир. Вся планета покрыта океаном, а население живет на огромных искусственных плавучих островах. Просто поразительно, сколько людей может разместиться на нескольких квадратных милях. Каждая из них управляется вельможей, разбогатевшим на торговле медикаментами и добыче ископаемых под водой. Пространство — это роскошь, поэтому естественно, что эти идиоты строят себе вычурные дворцы. Мне надо было посетить мероприятие на одном из тех уродств. У них там подводные леса водорослей, вообще-то, очень красивые, если тебе нравятся такие вещи. Все стены дворца были покрыты позолоченными водорослями. Не было свободного места на стенах или потолке, где не было бы какого-нибудь завитка, позолоченного цветка или украшения другого безвкусного оттенка, типа алого. И между водорослями — портреты хозяина и его семьи, с драгоценными камнями вместо глаз.
— Драгоценными камнями?
Калдения замолчала и взглянула на меня.
— Драгоценными камнями, Дина. Выглядело это ужасающе. Уже после десяти минут там у меня создалось ощущение, что мои глаза атакует межгалактический дредноут. Мне было физически больно.
— Некоторые живут, просто чтобы доказывать другим, что они богаче.
— Верно. Я продержалась один день и, когда уезжала, хозяин посмел заявить, что я оскорбила его семью. Я бы отравила всех их, но не могла и секунды больше там оставаться.
Ее Изящество вскинула руки.
— Это твоя бальная зала, дорогая. Твое место. Сердце твоего дворца. Нет ничего невозможного, как говорится. Откинь условности. Забудь дворцы своего мира. Забудь отель родителей или любой другой. Используй свое воображение и сделай свой собственный. Сделай его великолепным.
Нет ничего невозможного… Я закрыла глаза и открыла душу. Отель задвигался вокруг меня, отвечая магией. Моя мощь заструилась из меня, и я дала ей расшириться, вырасти и распуститься как цветку.
— Дина… — ошеломленно пробормотала Калдения.
Я открыла глаза. Исчез розовый мрамор, исчезли сусальное золото и хрустальные люстры. Только три окна на северной стене остались. Великолепное ночное небо раскинулось по темным стенам и потолку, бесконечное и прекрасное, со светлым налетом лавандового, зеленого и синего цветов, создающих паутину туманностей, пестрящих мелкими искрами звезд. Это было небо, зовущее космических пиратов на их корабли.
Длинная лоза обвивала бирюзовые колонны, поддерживающие балконы, а изящные стеклянные цветы сияли белым и желтым светом. Пол из полированного белого мрамора был выложен искусной мозаикой двенадцати оттенков — от индиго и черного до неоново-голубого и золотистого, тянущихся к центру, где стилизованное изображение Гертруды Хант, окаймленное рисунком моей метлы, украшало пол.
Я посмотрела вверх. На потолке выросли три гигантских светильника, каждый из сложных созвездий сияющих сфер, которые заливали зал светом. Я улыбнулась.
— Вот это то, что внушает трепет, — спокойно заявила Калдения.
* * *Магия зазвенела у меня в голове. Я открыла глаза. Десять минут первого. Немного рановато для саммита, который, предположительно, должен начаться завтра вечером.
Я спустила ноги с кровати. Я поспала всего час. Голова была слишком тяжелой, чтобы шея могла ее удержать. Не помню, когда в последний раз так упорно работала. Я все еще не была уверена в глубине ямы для отрокаров. Была своего рода священная пропорция между глубиной «ямы» и высотой круглых мягких диванов вокруг нее.