Лиззи расстегнула сумку и достала медведя, украдкой взглянув на Филипа: не засмеется ли? Но тот лишь улыбнулся, и в его улыбке не было никакого ехидства. Это почему-то обрадовало девушку.
— О, какой замечательный медведь! — радостно воскликнула приемщица химчистки.
Лиззи невольно поморщилась: неужели она так счастлива увидеть эту плюшевую игрушку, как показывает.
— Он у вас, наверное, уже давно? — не отставала девушка.
— Да, — сказала Лиззи и зачем-то добавила: — С пяти лет.
Девушка протянула руку, чтобы забрать Банди, но Лиззи крепко прижала его к себе.
— Не бойтесь. Ничего не случится с вашим медведем. В нашей химчистке используются самые лучшие технологии. Он станет лишь красивее.
— Я и не боюсь, — буркнула Лиззи и протянула Банди через стол.
Когда девушка оформила все необходимые бумаги и сообщила, что медведя можно будет забрать через три дня, Лиззи и Филип вышли на улицу.
— Спасибо вам за помощь, — поблагодарила девушка. — До свидания!
Но Филип предложил ей посидеть в кафе.
— Мне сегодня еще на работу, в ночную смену, — попыталась отказаться Лиззи.
— Мне тоже. Но у нас еще уйма времени. Я знаю одно очень милое кафе поблизости. Там подают замечательные пирожные. Вы ведь любите пирожные, Лиззи?
Филип не обманул. Кафе находилось совсем близко и носило гордое название «Богемия».
На самом деле оно оказалось маленьким, на восемь столиков, и очень уютным. Приглушенный свет, исходивший не с потолка, а от стен, создавал романтическую обстановку. У барной стойки на высоком табурете сидел лохматый юноша и, перебирая струны гитары, напевал что-то блюзовое. Лиззи была просто очарована.
Официант проводил их к свободному столику у окна и подал меню.
— Вы что-нибудь будете? — спросил Филип у Лиззи, небрежно перелистывая страницы.
— Нет, — помотала она головой. — Только кофе, пожалуйста.
— Два кофе и два пирожных. — Филип повернулся к официанту. — Ваших, фирменных.
А потом добавил для Лиззи:
— У них чудные пирожные. Вы никогда тут не бывали?
— Нет.
Лиззи не стала добавлять, что она вообще нигде не бывает.
— Отныне будете бывать в «Богемии» часто. Кто хоть раз отведал их пирожное, становится постоянным посетителем. Уж поверьте мне.
Официант улыбнулся и удалился.
Лиззи с интересом оглядела зал. Столики все заняты. Удивительно, что нашелся свободный. По стенам развешаны фотопортреты томных красавиц, выполненные в стиле ретро. Музыкант низко склонился к своей гитаре. На душе у Лиззи стало совсем спокойно. Мрачные мысли о вчерашнем улетели прочь.
— Итак, Лиззи Хоуп, — проговорил ее спутник, и она повернулась к нему, — кто вы есть?
— Что вы сказали? — не поняла вопроса девушка.
— Расскажите о себе. — Филип внимательно смотрел на девушку, уголки его губ чуть заметно дрожали.
Лиззи сглотнула. Пристальное внимание доктора смущало ее.
— Я не знаю, что вам рассказать, — честно призналась она.
— Откуда вы, Лиззи? Вы же не из Нью-Йорка? — спросил Филип.
Лиззи удивилась: с чего это вдруг молодого врача, явно успешного и не обделенного женским вниманием, заинтересовала ее биография?
Правда, Филипа не назовешь красавцем. Длинноватое лицо с глазами чуть навыкате. От этого кажется, что он смотрит на мир с постоянным удивлением. Крупный рот, высокие скулы, нос, если хорошо присмотреться, чуть скривлен в сторону. Волосы, русые и густые, коротко подстрижены и зачесаны назад. Фигура далека от атлетической. Лиззи с ее маленьким ростом как раз до уха ему достает. А вот если его поставить рядом с Дороти, то неизвестно, кто из них будет выше.
Но что-то, располагающее к нему людей, в этом мужчине было. Внимательный взгляд, добрая улыбка, умение слушать собеседника…
— Я приехала в Нью-Йорк из Огайо, — ответила Лиззи. — Два года назад. А вы, Филип?
Мужчина усмехнулся.
— А я потомственный житель Нью-Йорка. Мой прапрапрадедушка еще в семнадцатом веке одним из первых в этих краях срубил дерево и заложил фундамент будущего дома Мартинов.
— Классно, — выдохнула Лиззи. — Про вашу семью, наверное, книгу написать можно.
Официант, молчаливый и строгий, поставил перед ними две чашки кофе и нечто воздушное, белоснежное, в черных крапинках шоколада. Лиззи пододвинула пирожное, осторожно опустила ложечку в белую массу и поднесла ко рту. Изумительный вкус ванили с кислинкой. Она и не заметила, как пирожное исчезло у нее во рту.
— Ну как? — с улыбкой спросил Филип.
— Очень вкусно. Но…
— Мало? А знаете, Лиззи, вы можете скушать и мое. Я не притронулся, не бойтесь.
Лиззи вспыхнула. Ну вот, что он о ней думает? Совсем о приличиях забыла. Сладости требуется кушать медленно, с расстановкой. А она? Сглотнула и не заметила. Поэтому Лиззи быстро помотала головой.
— Да не стесняйтесь! — Филип пододвинул к ней свою тарелочку. — Я сам в первые дни по три порции съедал. Честное слово.
Девушка застенчиво улыбнулась, но, вздохнув, все-таки начала есть.
Филип подвез Лиззи к подъезду дома. Первым выскочил из машины и, подав руку, помог выйти девушке. Прощаясь, она сказала:
— Спасибо вам, Филип. Огромное спасибо.
— За что? — удивился мужчина. — За дополнительную порцию пирожного?
— Нет. Хотя за пирожное тоже. Но главное — за то, что вы помешали мне совершить, может быть, самый ужасный поступок в моей жизни, — серьезно сказала девушка.
— Загадочно… Что ж… Знаете что, Лиззи, зовите меня просто Филом…
Лиззи кивнула.
С тех пор как Дороти вернулась домой и не нашла там Лиззи, прошло уже почти три часа. За это время она приняла горячий душ, выпила две чашки крепкого кофе, оделась в строгий деловой костюм, предназначенный для встреч с клиентами, навела макияж и… почти успокоилась. Злость на несносную девчонку улетучилась, уступив место непониманию. А когда Дороти что-то не понимала, она нервничала.
Образ жизни Лиззи, затворницы и тихони, был неприемлем для нее. Дороти привыкла получать удовольствие от жизни по полной: веселиться, не останавливаясь, тратить деньги, не жалея, любить и принимать любовь от мужчин, не раздумывая. Молодость ведь и дана для того, чтобы пользоваться ее преимуществами. А Лиззи этого не понимала и не хотела понимать, хотя Дороти старалась ей все объяснить.
Как-то, после ее очередных жалоб на Лиззи, Брэд спросил Дороти:
— И что за интерес тебе возиться с этой девчонкой? Я не понимаю, что общего у тебя, успешной и раскрепощенной, с этой, по твоим словам, ненормальной? У тебя достаточно средств, чтобы одной оплачивать квартиру, а не держать квартирантку.