К этим пока ещё эфемерным службам прилагались такие же, существующие пока только на бумаге отделы: «военного строительства», «вооружений», «резервистов и призывников», «материального обеспечения (питание, вещевое довольствие)», «кадрово – аттестационный» – все входящие в структуру «Хозяйственной службы»; «военной разведки и контрразведки», «Специальных войск», «политический отдел» – все в составе Особой военной службы (ОВС); «оборонного заказа» и «технического контроля (проверки качества)» – в ведомстве «Военно – технической службы» (ВТС).
Кроме того, ко всем «службам» в обязательном порядке были приданы финансово – кадровые отделы – их я поручил сформировать, а потом возглавить «математику» Нилу.
Остальных своих дворян – Люта, Усташа, Вертака и Вторижа, излишне боевитых и плохо подходящих для системной управленческой работы, я отфутболил в гнёздовские полки – там для них самое место! Им я выдал нашивки с буквами «ПП», что у меня означало помощник полковника или подполковник и направил их на помощь «зашивающимся» действующим полковникам, с обязанностями адъютантов – преподавателей. Дело в том, что мои полковники, бывшие княжеские десятники, всё ещё оставались малограмотными, и их следовало срочно подтянуть в этом направлении. Адъютантов – подполковников в конфиденциальной беседе я заверил, что эта их должность временная, максимум на год, а потом они сами смогут единолично возглавить батальоны и полки, чем их сильно обрадовал.
Несколько дней спустя наметил ещё две «точки роста». Были созданы «Военно – промышленное управление» (ВПУ) под началом Веруслава. Он теперь стал у меня «многостаночником», так как от работы в заводском правлении и в училище (ПТУ), я его не освобождал. Начальником «Химической службы» при ВПУ стал главный гнёздовский химик Прибиш. «Пороховой отдел» при этой же службе возглавил «советник» Клепик Василь. «Оружейную службу» при ВПУ с отделами: «пушкарским», «ручного огнестрельного оружия», «корпусов гранат, мин, снарядов», «бронным», «холодного оружия» возглавили мастера – пайщики «СМЗ», при этом, по – прежнему, оставшись работать на действующих производствах.
Все эти новые структуры существовали пока неофициально, так как мной не было ни подписано, ни тем более обнародовано никаких нормативно – правовых актов, которые могли бы придать легальность новым учреждениям. ГВУ разместили в Гнёздово в одном из бараков, ВПУ – в пустующем амбаре при металлургическом заводе, а УПК были выделены комнаты во всех моих теремах. И заработали хоть как – то приемлемо все эти управления, службы и отделы тоже далеко не сразу – более – менее они «раскочегарились» спустя многие месяцы, после периода долгого и напряжённого, я бы даже сказал кропотливого ковыряния в моих нервах. Но иного выхода нет – с тиунами и прочими огнищанами нам было не по пути!
А через неделю я вспомнил о здравоохранении, в приложении к санитарно – карантинным баракам, и организовал очередную «бумажную» службу на вырост – «Образования, книгопечатания, науки и Здравоохранения», отдав её под патронаж «учёного – естествоиспытателя», бывшего «спальника», Корытя.
В этот вечер обстоятельно побеседовать с будущими управленцами и адъютантами не получилось. Неожиданно раздался деликатный стук в дверь. Получив разрешение в дверной проём вошёл и сразу, как положено, вытянулся пехотинец с нашивками взводного на жёлтом поле сюрко. Это был молодой человек лет восемнадцати с гладко выбритым лицом. В отличие от княжеской дружины что – либо отращивать у себя на лице в пехотных войсках Устав разрешал только в званиях от ротного и выше – все остальные были вынуждены регулярно бриться, если, конечно, не хотели схлопотать наряды вне очереди. В походах, это правило, конечно, строго не соблюдалось.
– Княже! Разреши обратиться?
– Слушаю тебя взводный.
– Бояре с попами все в сборе!
Стоило лишь войти в гридницу, как все бояре встали, приветствуя меня поклоном. Один лишь епископ продолжал, как ни в чём небывало, восседать на своём обитом бархатом персональном кресле.
– Господа бояре! – поклонился на все три стороны. – Рад вас всех видеть! – поздоровался сразу со всеми присутствующими.
– Здравствуй святой отче, – в отдельном порядке подошёл и облобызал волосатую длань священника за что, с плохо скрываемой неприязнью, был осенён крестным знамением.
«Недолго тебе кочевряжится осталось, – думал я, рассматривая этого сноба в ризе, – дай мне только несколько месяцев подтянуть новое пополнение рекрутов, и потом при моём появлении ты на коленях будешь ползать!»
На большинство этих деятелей от церкви погрязших в ростовщичестве, массово холопящих в своих монастырях православных людей, наплевав на все Заповеди Божьи, я просто не мог спокойно смотреть. Потому как знал, что дальше будет ещё хуже – когда истерзанные усобицами русские земли обратятся в пепелища под копытами степной орды эти деятели, получив от монголов налоговые преференции, с радостью провозгласят Батыя царём, а главного предателя Ярослава Всеволодича признают святым.
Я вернулся назад, плюхнувшись в своё кресло. Сидящие на лавках бояре притихли, выжидающе смотрели на меня. Алексий сидел, опёршись обеими руками о посох, и в мою сторону даже не смотрел, игумены перебирали чётки и тоже помалкивали. Вероятно, открывать заседание придётся мне.
Откашлявшись, я начал свою речь:
– Я, как наместник нашего князя Изяслава Мстиславича буду самостоятельно, точнее, при помощи княжеских «ключников», «тиунов» и «огнищан» заведовать дворцовым хозяйством и всеми делами в княжеских уделах и волостях. Кроме того, готов вместе со смоленским «тысяцким» отвечать за оборону города, случись такая надобность, а за все остальные дела я не в ответе!
Бояре уже хотели было разродиться гулом, но я его успел перекрыть своими следующими словами.
– Не спешите, не совсем правильно я выразился! Остальные княжеские обязанности, как то формирование новых погостов, назначение судей, тиунов, таможенников в городах княжества и иные дела предлагаю передать Боярской думе. До чего вы на этой думе договоритесь большинством голосов, то я и завизирую. Но только при условии, если принятое решение меня будет устраивать, в противном случае – ничего подписывать и скреплять печатями не буду! В таком случае, будете дожидаться князя и уже с ним решать спорные вопросы. У меня много других дел, а потому прошу вас меня избавить от всех этих мелочных вопросов. – Хотел ещё добавить незабвенные слова ЕБээНа «берите суверенитета столько, сколько хотите», но промолчал, всё равно не поймут.
Такая постановка вопроса боярам явно пришлась по – душе. А я про себя лишь злорадно усмехался, думая о том, что пусть вельможи напоследок немножко потешатся, а мои управления, отделы и службы поднаберутся опыта, а потом я их поменяю местами. Лояльных бояр инкорпорирую в свои новые властные структуры, а остальных или разгоню «по – хорошему» или же разметаю в клочья, но уже «по – плохому», время покажет. И тратить сейчас это время на пустые вопросы и разговоры с моей стороны было бы крайне недальновидно.
– Что вы бояре притихли? Или не хотите мне помогать?
Епископ стукнул посохом:
– Не пристало, тебе, княже, дела так весть! Спокон веку иначе заведено и не тебе всё переиначивать!
– Мудрые твои слова, святой отче! – я закивал головой, – но только если с думцами буду каждый Божий день заседать, то боюсь, что другие мои дела встанут.
– А нам, какая печаль? – Алексий зловредно улыбнулся.
Тут большинство бояр вскочило и коршунами налетели на епископа, напрочь позабыв о его священном сане. Они несколько минут изобличали епископа, поставившего под возможный удар их собственные шкурные интересы.
Наконец, искоса поглядывая на мою невозмутимую физиономию, бояре несколько успокоились, вновь рассевшись по своим местам.
– Владыко, я ведь думаю расширять производство парафиновых свечей, а заодно для матери нашей церкви цены на них снизить. Но, если вам сие свечи не нужны, то …