С того момента, как он свернул с дороги, ничто не пошевелилось за шторами, ни одна бойкая фермерская псина не бросилась вперёд, чтобы поприветствовать гостя лаем. Три пикапа стояли на изрытом колеями газоне возле широкого крыльца, позади них виднелся тяжело нагруженный кабриолет. Не успел Мэллори достичь крыльца, как огни в окнах погасли.
Он замер. В ветвях надо головой прошелестел ветер. Где-то в темноте слева от дома хрустнула палка.
– Здравствуйте, есть кто дома? – позвал Мэллори.
Ответа не было. Ему почудилось, что он услышал тихий звук, похожий на щелчок взводимого курка.
– Я бежал из города, – сказал он. – Мне нужна помощь.
Кусты задрожали, большой широкий дядька вылез наружу, сжимая в руках дробовик.
– Встань на колени и упрись руками в землю, – резко скомандовал он.
– Я безоружен, – ответил Мэллори.
– Лучше шевелись порезче. Мне проще тебе ливер разнести, чем на тебя глазеть.
Мэллори поглядел на приоткрытый рот, щетину, чёрный хохолок, выпирающий из-под обода новенькой фуражки яхтсмена с затейливым золотым значком.
– Не глупи, разве я похож на пришельца?
– Ты шпион, – мужчина сжимал и разжимал пальцы, лежащие на ружье, медленно приближаясь. – Подлый чёртов шпион!
– Лонни, ты рехнулся! Ты что, не видишь – он ранен!
Женщина с большими бёдрами, замотанная во что-то вроде одеяла, появилась из-за спины мужика.
– Он ещё больше поранится, прежде чем я с ним покончу.
– А то, выпали из двенадцатого калибра и сообщи всем на пять миль вокруг, что мы тут!
– Я его просто насмерть ушатаю, – стоял на своём Лонни. Его зубы белели в неверном свете утра.
– А тебе не приходило в голову, что нам нужен каждый, кого мы сможем найти? – произнёс тихий стариковский голос откуда-то сзади.
Лонни снял ружьё с предохранителя и наставил Мэллори в лицо.
– Где Фрэнк Ходжес? – спросил Мэллори.
Лонни, ухмыляясь, опустил ствол.
– А я позабыл, – сообщил он. – Я ж тебя ушатать хотел.
Из-за спины здоровяка появилась девушка. Юная и миленькая, с большими глазами на бледном лице, тёмные волосы убраны под косынку.
– Это мистер Мэллори!? – ахнула она и подалась вперёд. – Мистер Мэллори… как… что…
Лонни сцапал её своей ручищей и грубо отшвырнул прочь. Большая женщина поймала её, отчасти оберегая, отчасти раздражённо.
– Лонни, я тебе говорила, её не трогать, – повысила она голос. – И можешь забыть об идее укокошить этого малого. – Она кивнула на Мэллори. – Салли знает его, это очевидно. А как сказал профессор, нам пригодится каждая пара рук.
– А всё-таки он может быть и шпион, – фыркнул Лонни, однако стоял не шевелясь, в то время как большая женщина и девушка провели Мэллори в дом.
В камине горел огонь, на столе стояла керосиновая лампа. Девушка принесла поднос с горячим супом и кофе для Мэллори, который уселся за кухонный стол.
– Лори была здесь, когда всё это началось, – сообщила она. – Потом пришли солдаты. Они убили отца. Мы с Лори убежали в лес. Там мы потеряли друг друга. С тех пор я её не видела.
– Как давно это случилось?
– Вместе мы пробыли неделю. Значит это случилось месяца три назад. С ней всё было хорошо, когда мы виделись последний раз. Когда я вернулась, солдаты уже ушли. Дом был пуст. Я не знаю, где теперь мама.
– Салли, кто эти… существа, которые в городе? Откуда они явились?
Салли выглядела озадаченной.
– Я не понимаю, о чём вы.
В комнату вошёл профессор. Это был седой грустный человек, замотанный шарфом. Кончик его носа покраснел от холода.
– Вы говорите о «существах» в городе, сэр, – сказал он. – Полагаю, вы сталкивались с вражеским отрядами.
Мэллори описал виденное им. Салли и старик в молчании выслушали его рассказ.
– Они обладают чем-то вроде гипнотического контроля над людьми, что на них работают, – подытожил он. – Они ходят, говорят и питаются, но это и всё.
– Вы сказали, что работали у этих, гм, созданий в течение трёх месяцев?
– Определённо должен был. Но я ничего об этом не помню.
– Почему же на вас не подействовал тот гипноз, о котором вы упоминали?
– Полагаю, подействовал. На какое-то время. Потом я вышел из-под контроля.
– Отчего?
– Не имею ни малейшего понятия.
Профессор кивнул.
– Туго же вам пришлось. Теперь вам стоит отдохнуть.
– Вы мне не верите.
– У меня нет никаких сомнений в том, что вы абсолютно искренни, сэр, но, очевидно, что у вас были галлюцинации. Это не удивительно, учитывая то, через что вам пришлось пройти. Один на один со смертью в руинах пустого города…
– Он не пуст, и он не в руинах. Он захвачен. Это легко проверить. Но где армия, полиция? Почему никто ничего не предпринимает?
– Это была война, – совершенно спокойно сказал пожилой мужчина. – Скоротечная война – война, в которой США не смогли победить. Страна захвачена. Мы оккупированы Советами.
Пожилой человек, которого звали Джарвис и который был врачом общей практики из Миннеаполиса, штат Небраска, города по соседству, разжился стулом и принялся набивать табаком глиняную трубочку.
– Не могу и представить, что вы делали в городе последние несколько месяцев, мистер Мэллори. Как вам удалось выжить?
– Я уже рассказывал, доктор Джарвис, – сказал Мэллори.
– Ваша история всё ещё кажется вам рациональной в свете того, что я вам сообщил?
– Я не говорил, что она рационально. Но она истинна.
– Мистер Мэллори, вы сочинили детально проработанную фантазию ради того, чтобы снять с себя бремя позора за поражение от коммунистов, чтобы дать себе надежду на то, что ваши жена и дети в плену, а не убиты.
– Я уверен в том, что видел.
– Есть у вас хоть какие-то доказательства?
– Зачем бы мне выдумывать подобную историю?
– Мы все прошли через ужасные испытания, – ласково сказал Джарвис. – Кто-то выжил одним способом, кто-то другим. Одни убежали физически, другие – при помощи разнообразных фуг [Фуга (псих.) – амнезия на события, связанные с прошлым].
– До Биатриса – двенадцать миль. Неужели ни один из вас не рискнул подойти достаточно близко, чтобы увидеть, что город цел?
– Там эпидемия, мистер Мэллори.
– А что насчёт башни? Её и отсюда должно быть видно.
– Башни?
– В полмили высотой, светится зелёным.
– Вы говорите о прожекторе? – Джарвис вскинул тонкие брови.
– Я говорю о башне. Он снесли все дома в радиусе четверти мили вокруг неё. Это их штаб-квартира, там мастерские, где находится Джиллиан.
– Мистер Мэллори, русские соорудили в городе большой маяк, – застенчиво сообщила Салли, – по ночам видно, как он сияет.
– Днём света, само собой, не видно, – сказал Джарвис.
– У вас на всё есть ответы?
– Скажите мне, сэр: с тех пор как вы очнулись, испытывали ли вы хоть раз сомнение в реальности происходящего?
– Естественно, я испытывал сомнения. А кто бы на моём месте их не испытывал? В пришельцев трудновато поверить, даже если видишь их собственными глазами. Но вот когда они в тебя выстрелят, игнорировать их становится нелегко.
– У вас не огнестрельных ранений, мистер Мэллори. Только рваные раны, по-видимому, вызванные деревянными обломками. В ранах есть щепки. Я подозреваю, что вы упали, видимо в разрушенном доме. Оглядываясь назад, видите ли вы какие-либо нестыковки, вещи или существа, которые с течением времени выглядят по-другому? Что-нибудь невероятное, невозможное с точки зрения логики?
– Дверь в комнату Лори, – нехотя сказал Мэллори. – Она была замурована, мне пришлось прорубаться в неё с помощью топора.
– Я утверждаю, что вы замуровали память о пропавшей дочери, мистер Мэллори. Но укрыли её ментальным барьером, а не стеной из дранки и штукатурки.