12 апреля 1887 года
В этот вечер дом был пуст. Лорд и леди Хитон отправились на вечеринку, и нам всем дали выходной. Кухарка и Милли отправились навестить старую миссис Блэкли, которая очень больна. Она работала здесь до выхода на пенсию. Гарольд отвез их в каретке, а потом собирался ненадолго встретиться с Альфи в таверне, прежде чем забрать их обратно.
Альфи спросил меня, не хочу ли я пойти, но таверна — не самое подходящее место для молодой девушки. Если я войду туда, все будут смотреть на меня неодобрительно. Кухарка хотела, чтобы я поехала с ней и Милли, но я не могла видеть еще одного умирающего человека так скоро после моей матери. Я сказала ей, что плохо себя чувствую и хочу пораньше лечь спать. Взбежала по парадной лестнице, чтобы разобрать кровать её светлости, и столкнулась с Эдвардом на площадке второго этажа. Он выглядел таким лихим и красивым, одетый в свой лучший костюм, чтобы пойти на танцы. Он смотрел на меня своими холодными черными глазами, но продолжил идти, и я опустила голову. Он сбежал по лестнице, и я поймал себя на том, что наблюдаю за ним через балюстраду, он посмотрел туда, где я стояла, и устремил на меня взгляд своих холодных глаз. Мое сердце пропустило удар, и я так испугалась, потому что вспомнила, что в доме остались только я и он. Затем он поднес руку к губам и послал мне воздушный поцелуй. Я была так напугана, что побежала прямо в свою комнату и закрыла дверь. Мои щеки пылали от стыда, и, как бы мне ни было неприятно это признавать, я чувствовала что-то еще, кроме ненависти к нему, потому что мой желудок сжался от восторга при мысли о том, что он послал мне воздушный поцелуй.
Завтра у меня день рождения, и мне исполнится шестнадцать лет. Мне было девять, когда я впервые приехала в этот дом вместе с матерью, когда ей предложили место экономки. Завтра мне будет не с кем его отпраздновать, но это не имеет значения. Я должна помнить, что могу оказаться в гораздо худшем месте, чем аббатство Вуд.
13 апреля 1887 года
Ночью меня разбудил сдавленный крик за окном моей спальни. Я встала с кровати, чтобы посмотреть, откуда он взялся. В темноте я разглядела две фигуры под огромным дубом. Я сразу узнала Эдварда. За все годы, что пряталась от него, я бы узнала его силуэт где угодно. Другая фигура принадлежала девушке, и я с ужасом наблюдала, как он толкнул её на землю, её платье и нижние юбки перепутались под ней. Я увидела, как Эдвард поднял руку и жестоко ударил её по лицу, и громко застонала. Он оседлал её и повернулся, чтобы посмотреть прямо на мое маленькое окно спальни на чердаке. Уверена, он улыбался, как будто знал, что я наблюдаю.
Надо было бежать и разбудить его светлость. Девушка больше не сопротивлялась и неподвижно лежала под ним. Вместо этого я трусливо подбежала к кровати и натянула одеяло на голову. Я слишком боялась пошевелиться. Я слышала от Альфи о том, что вытворяют мужчины и женщины, так что, возможно, Эдвард влюблен в эту девушку. Я старалась не напоминать себе, что если ты действительно любишь кого-то, то не станешь его бить. Снаружи больше не раздавалось криков, и я осталась лежать под одеялом, молясь, чтобы Эдвард не пришел искать меня.
Утром, когда подали завтрак и Альфи с подносом отправили наверх, Эдварда нигде не было видно. Никто ничего не говорил о том, что произошло прошлой ночью, поэтому я молчала и старалась держаться как можно дальше от комнаты Эдварда. Я не могла перестать думать об этой женщине и о том, что с ней случилось, но спросить никого не решалась. Надеюсь, что она где-то в безопасности, но знаю, что ей причинили большой вред. Я не осмеливалась говорить об этом вслух, боясь расстроить леди Ханну или заставить кухарку сплетничать.
***
Чтение дневника было интригующим. Почерк временами казался труден для понимания, и как бы ей ни хотелось читать дальше, от такой концентрации у Энни начинала болеть голова. Дождь стекал по кухонному окну, Тесс смотрела на неё и скулила.
— Там ужасно, Тесс, но я не возражаю, если и ты не будешь, и мы все еще сможем догнать Джейка. А кто такая умная девочка? — Энни наклонилась и почесала Тесс за ушами, отчего та так разволновалась, что её хвост начал стучать по всему телу. Надев одну из многочисленных непромокаемых курток, висевших на вешалке, и натянув слишком большие резиновые сапоги, они отправились в лес.
Энни заметила вспышки желтого света среди деревьев и направилась в том направлении, по тропинке, которая огибала старый дом снаружи. Она никогда не вернется туда одна, только не после сегодняшнего дня. Не было никакого рационального объяснения тому, что она испытала раньше, но все выглядело так реально.
Её мучило, что после стольких лет именно она нашла дневник Элис. Наверняка в доме было много людей, которые могли его обнаружить и подобрать. Она попыталась представить себе, как могла выглядеть Элис, и в сознании Энни начал формироваться образ хорошенькой молодой девушки в униформе горничной. Похоже, этот Эдвард имел все признаки, что и большинство серийных убийц: жестокость к животным, отсутствие друзей, холодность и расчетливость. Возможно, он убил девушку под деревом. Энни вздрогнула, подумав, есть ли в лесу могила с останками девушки. Ей нужно было пойти в библиотеку и проверить, нет ли там каких-нибудь записей о семье и слугах, которые жили в доме. Все это могло быть подделкой; кто-то мог разыграть её. Но опять же, еще полчаса назад никто не знал, где она остановилась.
Из-за деревьев донесся голос Джейка, и она направилась к нему. Так похоже на него — не отходить далеко от дома, но, по крайней мере, у неё будут его огромные мускулы, если ей понадобится защита. Энни на мгновение задумалась, был ли Уилл все еще здесь, хотя по опыту знала, что уголовный розыск обычно оставляет грязную работу полицейским в форме. Они влетают на место преступления, выглядя как люди в черном, делают несколько телефонных звонков и снова исчезают. Энни сомневалась, что Уилл все еще будет здесь.
Во всяком случае, его вряд ли привлекут её сто семьдесят сантиметров роста и фигура, из-за которой нельзя умереть, и пожизненное членство в клубе по подсчету калорий. С другой стороны, глаза у неё довольно зеленые, но у неё даже не осталось волос благодаря Майку. Её черные кудри были сбриты. Как она плакала, когда увидела их лежащими на полу палаты в больнице.
До сих пор ей удавалось избегать мыслей о той ночи, но теперь воспоминания нахлынули на неё. Она задержалась на работе из-за драки возле одного из ночных клубов на Корнуоллис-стрит. Двое её коллег получили по лицу от группы пьяных гопников, которые были, не только пьяны, но и накурены или приняли какое-то другое модное дерьмо. Наконец-то сдав дежурство, она отправилась на стоянку через дорогу к своей машине, которая никак не заводилась. У неё не было денег на такси, и она вернулась в офис, чтобы найти кого-нибудь, кто мог бы подвезти Энни домой. Кав, её сержант, предложил подвезти, так как сам собирался съездить за едой; он мог бы сначала высадить её у дома.
Когда они подъехали, дом был погружен в темноту, и Энни надеялась, что Майк либо все еще в пабе, либо, что еще лучше, лежит в коме на диване. Он терпеть не мог, когда она работала по вечерам, но еще больше его бесило, если она задерживалась на работе допоздна. Для него не имело значения, что у неё нет выбора. Если вызов приходил за десять минут до конца смены, вы не могли просто бросить то, что делали, и пойти домой, как на других работах. Большинство мужчин с гордостью сказали бы, что их жена — офицер полиции, но только не он. По какой-то причине он считал её работу постыдной.
Она прокралась в кухню и осторожно прикрыла за собой дверь. В кухне вспыхнул свет, и её охватило знакомое чувство страха. Она просто хотела забраться в постель, но Майк стоял и смотрел на неё.
— Где тебя черти носили? Ты должна была закончить в десять, а сейчас уже почти полночь. Я слышал, как ты сегодня утром по телефону строила планы; неужели ты действительно думала, что можешь вот так просто уйти?