Тот, кто говорил по телефону, отвлек внимание Мелвина, и он кивнул в знак согласия. Он отсчитал четыре фунтовые монеты и положил их на прилавок. Мелвин снова кивнул, сунул деньги в карман и повернулся, чтобы налить молоко в чай. Он вышел из магазина с коробкой под мышкой и широкой улыбкой на лице: сегодня хороший день для него. Не так уж часто ему удавалось одержать верх над стариком Мелвином. Он вернулся домой и спрятал жестянку в шкаф — в безопасное место, пока не успеет, как следует её рассмотреть.
Он сидел здесь, вежливо слушая, как мать ворчит о покойном муже Эдит, и думал о том, как ему надоела эта жизнь. Его тошнило от одиночества, тошнило от матери, которая с каждым днем становилась все раздражительнее. А потом, откуда ни возьмись, появилось жгучее желание кого-нибудь убить. Внутри, где раньше он не знал ничего, кроме спокойствия, теперь бурлил омерзительный ужас. Он не хотел просто ударить кого-то молотком по голове или, может быть, переехать его. Он хотел привести женщину в старый особняк в лесу и перерезать ей горло от уха до уха. Ему хотелось смотреть, как густая алая волна теплой липкой крови струится по бледной, молочно-белой коже его жертвы. У неё должна быть самая белая кожа, чтобы кровь ярко контрастировала с ней, и тогда он будет резать и резать, пока Монстр внутри него не насытится, и он снова не почувствует себя самим собой.
— Ты меня вообще слушаешь? Эдит хочет стакан воды, и, судя по выражению твоего лица, тебе тоже не помешает. Да что с тобой такое? Грезит наяву, как пятнадцатилетний мальчишка! Ох, да ну тебя, сама принесу.
Он моргнул и оглядел кучку морщинистых старух, уставившихся на него.
— Прости, мама.
Она с отвращением покачала головой, и видение того, как он перерезает ей горло, и зияющая улыбка навсегда застывает на ней, заставило его вскочить с жесткого стула, на котором он сидел, и опрокинуть маленький карточный столик, который она использовала для сеанса, на колени двум женщинам.
— Извините, дамы.
Он выскочил из комнаты, протиснувшись мимо матери, которая вернулась с большим стаканом воды. Взбежал по лестнице в свою спальню, хлопнув дверью; затем подтащил стул и подтолкнул его под ручку, чтобы старая карга не могла войти к нему. Включив компьютер, он подождал, пока загрузится страница поиска. Он был прирожденным интернет-совратителем — так легко быть идеальным человеком для того, с кем бы ты ни разговаривал, и он сам удивился той легкости, с которой он к этому привык. Он всегда умел все тщательно планировать, еще со школьной скамьи, но он боялся черной ярости, которая начала брать верх, и знал, что, если возникнет ситуация, провоцирующая его ярость, он не сможет её контролировать, и это беспокоило его. Он зашел на сайт знакомств, к которому присоединился месяц назад под вымышленным именем, и набрал «одинокие женщины в Камбрии», сильно нажав на кнопку ввода. Его язык выскользнул изо рта, и он облизнул верхнюю губу, когда страницы начали загружаться. Он начал искать следующую подходящую жертву, которая составит Дженне компанию в подвале – он не хотел, чтобы она чувствовала себя там одинокой. Он остановился на фотографии девушки с очень бледным лицом. Зеленый кружок под ним показывал, что она в сети и ей можно отправить сообщение.
Он напечатал: «Хочешь посетить дом с привидениями?»
Через несколько секунд на экране вспыхнул ответ: «Да, хотела бы. Ты знаешь такой?»
О да, я знаю, кто бы мог подумать, что это может быть так просто.
***
Уилл вернулся в офис. Ему нужно поговорить с инспектором и организовать поиски. Одна из проверок адресов показала, где заметили Дженну Уайт в последний раз. Девушка, которая жила там, иногда подвозила Дженну до колледжа и проехала мимо неё вчера вечером примерно в двадцать минут девятого, когда она свернула на подъездную дорогу к аббатству Вуд. С тех пор её никто не видел.
Он нажал цифровой код на панели, чтобы открыть дверь, надеясь, что он все еще действует; у них имелась привычка менять его ровно тогда, когда он его запоминал. Он заехал в муниципальный офис, чтобы поговорить с сержантом, и попросил его прислать как можно больше офицеров и внештатных сотрудников полиции, чтобы они могли начать обыскивать аббатство и проверить те несколько домов, которые там располагались. Это была огромная территория, и ему необходимо задействовать все связи, чтобы собрать как можно больше людей, которые смогут помочь в поисках. Возможно, Дженна лежит где-нибудь раненая. Он надеялся, что она не заблудилась на железнодорожных путях позади аббатства и не попала под поезд. Несколько местных жителей, уже встретили свою безвременную смерть благодаря высокоскоростному поезду, идущему из Эдинбурга.
Его голова начала стучать в том же ритме, что и сердце, и он проглотил пару таблеток парацетамола, прежде чем подняться в большую комнату на втором этаже, которая использовалась для проведения совещаний и крупномасштабных брифингов. Эта смена обещала быть долгой, он просто надеялся, что к её концу Дженна Уайт, так или иначе, воссоединится со своей семьей.
***
Гром постепенно стихал, лишь изредка слышался отдаленный рокот. Энни сидела за кухонным столом с кружкой кофе в одной руке и книгой в другой. Должно быть, это та самая книга, которую она нашла в парте, но никак нельзя было объяснить, как она попала из воображаемого стола на пол. Сказать, что это странно, ничего не сказать. Сняв со спинки стула кухонное полотенце, она вытерла толстый слой пыли на обложке. Книга была переплетена в черную кожу, которая размякла и потрескалась от старости, она ожидала, что название будет гласить «Приключения Алисы в Стране чудес», но вместо этого там было написано «Дневник». Она выдохнула, не осознавая, что задержала дыхание. Дрожащими руками Энни открыла его и прочла надпись на внутренней стороне обложки: «Это личный дневник Элис Хьюз». Холодок пробежал у неё по спине: мужчина в доме звал Элис. Почерк был красивый, изящный, и Энни пожалела, что не умеет так писать. На мгновение она почувствовала укол вины за то, что собирается читать чей-то дневник. Как бы она себя чувствовала, если бы все происходило наоборот? Но дневник явно был очень старым, и она очень сомневалась, что та, кому он принадлежал, все еще жива.
25 декабря 1886 года
Меня зовут Элис Хьюз, мне пятнадцать лет, и я работаю горничной у лорда и леди Хитон из Мэнор-хауса, Эбби-Вуд, Бэрроу-ин-Фернесс. Мне очень повезло, так как я получила этот дневник в качестве подарка от леди Ханны, которая сказала мне, что умение писать — это драгоценный дар, который нужно использоваться, если тебе достаточно повезло, чтобы им владеть с божьей помощью. Именно благодаря леди Ханне, я умею писать. Она всегда оставляла мне свободное время, чтобы я сидела в классной комнате с мастером Эдвардом и училась, когда его учитель приходил давать ему уроки. Мне не нравилось проводить так много времени в обществе Эдварда. Он вредничал и вел себя так отвратительно со мной без всякой причины. Но я так люблю читать и писать, и я полагаю, что должна быть благодарна, что мне дали такую возможность учиться, даже если это означало, что Эдвард будет дергать меня за волосы или щипать за руки, когда учитель не смотрит.
Сегодня был такой напряженный день. Лорд Роберт и леди Ханна пригласили гостей на рождественский ужин, и мне пришлось помогать кухарке готовить и подавать еду. И Милли, посудомойка, и Джеймс, лакей, заболели, а это означало, что мне пришлось выполнять и их обязанности, и всю свою работу по дому. Мастер Эдвард был не очень доволен, когда его мать сделала мне подарок, и весь день хмурился. Я благодарна его светлости за то, что он сегодня не спускал с Эдварда глаз, потому что я подслушала, как кухарка говорила дворецкому Альберту, что Эдвард вчера опять подрался. Эдвард всегда очень злой. Я часто удивляюсь, почему он такой, когда все так добры к нему.
Я слышала, как леди Ханна говорила викарию, что Эдвард скоро переедет в Лондон и будет учиться там в Медицинской школе, потому что он такой умный, сообразительный и хорошо учится. Каждый вечер я молюсь, чтобы он поскорее уехал, и тогда мне не придется прятаться от него, когда он захочет играть в свои глупые игры. Я пишу это при свете свечи, свернувшись калачиком в своей постели. А теперь мне пора идти, а то вдруг он шныряет вокруг и увидит свет из-под моей двери, потому что он будет безжалостно дразнить меня. Его не пускают в помещение для прислуги, но это его не останавливает, потому что он никого не слушает.