Он спас меня. Он пришёл мне на помощь и уберёг меня от опасности. Он был ангелом, моим ангелом.
Пайк выругался себе под нос, и затем аккуратно поднял меня на ноги. Через несколько секунд мои руки были свободны.
— Кажется, мы пришли как раз во время, — вздохнул он.
— Спасибо, — зарыдала я, аккуратно растирая руки, чтобы кровь прилила к ним обратно.
Стяжка врезалась в кожу, оставив после себя кровавые порезы. Они очень болели. Через несколько секунд я почувствовала, как тысячи иголок впились мне в кожу, когда кровь прилила обратно.
— Давай отведём тебя обратно в лазарет, — сказал Пайк, беря меня под руку.
И вдруг все эмоции внутри меня вырвались наружу. Стены, которые я старалась выстроить вокруг себя, поддались и рухнули. Моё тело начало неконтролируемо трястись, и всё вокруг меня закрутилось. Моя голова была готова вот-вот взорваться. Воздух вокруг стал плотным и удушающим. Сердце бешено заколотилось, и я начала чувствовать жар. Мне надо было выйти из этой тёмной комнаты. Из этой клетки. Моего персонального ада.
Такой слабой я ещё никогда не была. Я была сломлена — как морально, так и физически.
Я начала хватать ртом воздух. Колени подогнулись, и я упала на пол. Пайк нагнулся и осторожно поднял меня, взяв на руки. Я чувствовала себя как ракушка, которую уронили, и она треснула, но не полностью разбилась.
— Проводи этого ублюдка в камеру и запри его. С его документами я разберусь позже. Если кто спросит, я увёл её обратно в лазарет, — приказал Пайк.
Двое других охранников, которые пришли вместе с ним, взяли Титуса под стражу. Его руки были связаны за спиной, и каждый из охранников крепко держал его за предплечья. Его лицо было напряжено, брови опущены так низко, что почти залезали на глаза, которые были налиты кровью. Он сощурился, посмотрев на меня и Пайка. Я отвернулась и уставилась Пайку на грудь. Я не хотела больше видеть его, никогда в своей жизни. Я надеялась, что он сгниет в камере, или его отправят на задание, где его съест какой-нибудь Арви. Он этого заслуживал.
— Что если генерал спросит? — поинтересовался один из охранников.
— Если спросит, скажите ему, что я всё объясню, как только вернусь, — ответил он.
— Я ничего не сделал, — огрызнулся Титус.
Я прижалась лбом к груди Пайка. Я не хотела показывать ублюдку свои эмоции.
— Заткнись на хрен. Тебя следовало бы пристрелить. Ты нарушил целый ряд правил, и переступил через нормы морали. Я лично прослежу, чтобы тебя закрыли надолго.
— Да, пошёл ты, — Титус сплюнул. — Потом посмотрим, кому больше прилетит от генерала. Мне, или тому, кто ухлестывает за его дочерью.
— Уведите этот бесполезный кусок дерьма отсюда, — прорычал Пайк.
Два молодых человека кивнули и силой вывели Титуса из комнаты. Они были гораздо больше и сильнее его, и я слышала, как они начали подкалывать его.
— Как ты узнал, что мы здесь? — спросила я, мой голос был, как и прежде, слабым.
— Я должен был забрать тебя. Но тебя не было в палате, и у меня закралось подозрение, что Титус добрался до тебя раньше. Слава Богу, он не умеет держать свой хвастливый рот на замке. Похоже, он начал похваляться и рассказал кому-то о своих планах. Так вышло, что мой друг подслушал его. Именно он тебя спас. Если бы он не рассказал мне, я бы не смог найти тебя вовремя.
Мой пульс ускорился, и эмоции снова накалились, как только я осознала, что моя жизнь висела на волоске. Если бы Титус не заговорил, или друг Пайка не услышал бы его, или не поделился бы тем, что услышал, моя жизнь вскоре могла бы закончиться. Титус убил бы меня. Я знала это. Я видела это в его глазах. Я была бы его единственной победой и единственным свидетелем.
От одной мысли по моему телу пробежала нервная дрожь.
— Пожалуйста, поблагодари его от меня. Я вам обоим должна. Я уверена, что конец был уже близок, — сказала я, мои глаза снова защипало от слёз.
— Ты ничего нам не должна, Эби. Мы просто выполняем свою работу. Я рад, что ты в безопасности, — сказал он.
— В любом случае, спасибо.
Я постаралась улыбнуться, но это оказалось очень сложно сделать. Я была полностью истощена и слишком слаба, чтобы пошевелиться.
На какое-то мгновение я пожелала, чтобы на его месте был Финн. Но я всё равно оценила его заботу и героизм. Я знала, что Финн тоже был бы ему благодарен.
Пайк быстро отнёс меня по коридору в лазарет.
— Ты что-нибудь слышал о Тине? С ней всё в порядке? — спросила я почти шепотом.
— Да, с ней всё в порядке, — ответил он. — Она по-прежнему в камере, но думаю, что её скоро выпустят.
— Как она может быть в порядке в камере? — ахнула я.
Он закатил глаза.
— Её папа генерал. Думаешь, он позволил бы ей сгнить в камере? У Тины там комната, которая сделана специально для... дочери генерала. У неё там мягкая кровать, набор книг, и ей приносят еду и напитки, когда она пожелает. У неё там всё схвачено. Её наказание больше напоминает мини-отпуск. Она там отдыхает от остальных, и ей это даже нравится.
Я улыбнулась, представив, как она лежит и читает книгу, и ни о чём не волнуется.
— Я рада, что с ней всё в порядке. Как думаешь, что генерал уготовил для меня?
— Вероятно, он хочет, чтобы ты сгнила в тёмной камере совсем одна, — засмеялся он.
Я вздохнула.
— Ага. Вероятно.
— Ну, сегодня он тебя точно туда не отправит. Какое-то время ты побудешь в лазарете.
— Моё лицо очень заплыло?
— Бывало и лучше. Кровавые слезы смотрятся довольно жутко, — пошутил он.
— Я справлюсь с побитым лицом. Я рада, что ты зашёл именно в этот момент, так как все могло обернуться чем-то более ужасным.
— Я тоже рад. Тина никогда бы мне не простила, если бы я не нашёл тебя, — сказал он, проведя своей карточкой по считывающему устройству и войдя лазарет.
Когда дверь открылась, к нам подбежал доктор Бэнкс.
— Господи! Что случилось? — спросил он.
Как только его взгляд упал на моё лицо, его глаза наполнились тревогой.
— Всё в порядке, — сказала я, мой голос всё ещё дрожал, выдавая мои настоящие чувства.
— На нее напали, — сказал Пайк.
— Кто?
Лицо доктора Бэнкса сделалось суровым.
— Эби, кто с тобой это сделал?
Я покачала головой, по моему лицу покатились слезы. Я не могла произнести его имя.
— Это был Титус Фордторн, — ответил Пайк. — Он собирался изнасиловать её, мы вовремя поймали его.
Бэнкс выдохнул.
— Сейчас ещё об этом узнает твой отец. Генералу лучше бы поместить этого парня под охрану.
— Ему следует больше опасаться того, что Финн узнает об этом. Только, пожалуйста, не говорите ему. Я не хочу, чтобы он переживал обо мне сейчас, когда ему надо поправляться, — сказала я умоляющим тоном.
— Он узнает об этом, так или иначе. Слухи здесь распространяются очень быстро, — сказал Пайк. — И я не сомневаюсь в том, что уже половина всех жителей в курсе произошедшего.
— Каким образом? — спросила я.
— Я не знаю наверняка, но когда здесь случается какая-нибудь проблема или происходит что-то интересное... они узнают обо всех деталях. Это довольно жутковато.
Я вздохнула.
— Я скажу ему, когда придёт время. Я знаю, что если он узнает, он попытается покинуть палату, а потом его кинут в камеру, или ещё чего похуже.
— Хорошо. Скажешь ему об этом сама, — согласился Пайк и улыбнулся. — А я пойду и прослежу, чтобы этот ублюдок получил по заслугам.
— Спасибо, Пайк, — сказал доктор Бэнкс, пожимая ему руку. — Я позабочусь о ней.
Он обхватил меня за талию, а Пайк аккуратно поставил меня на пол.
— Да, спасибо тебе, — прошептала я. — Ты сегодня спас мне жизнь. Во всех смыслах.
— Пустяки. Я рад, что с тобой всё в порядке, — он улыбнулся.
Мы расстались, и доктор Бэнкс медленно сопроводил меня в палату.
— Когда я смогу снова увидеть Финна?
— Я постараюсь что-нибудь придумать в ближайшее время. У меня ощущение, что генерал придёт сюда, чтобы задать вопросы, поэтому мне надо уложить тебя в кровать.