И застываю, не дойдя до входа в небольшой сквер, разбитый слева от здания университета. Сжимаю телефон в руке так, что слышу треск несчастного пластика, не рассчитанного на такой стресс. И пропускаю тот момент, когда осколки бронестекла впиваются в кожу на ладони.
Мне наплевать. Я стою и пытаюсь понять, откуда во мне эта чёрная, горькая ревность, прожигающая дыру в груди. Откуда желание закричать, заклеймить чужого мужчину здесь и сейчас. Откуда…
О чём я вообще думаю, твою мать?!
Облизываю пересохшие губы, разворачиваясь спиной. Закрываю глаза, сглотнув подступивший к горлу ком. И резко выдыхаю, ускоряя шаг. Упрямо двигаюсь в сторону пешеходного перехода, лелея надежду, что там смогу поймать попутку.
И не собираюсь задумываться над тем, почему мне так неприятно видеть какую-то девицу, повисшую на шее Градова. Почему меня вообще заботит этот парень, ведь каждый из нас получил что хотел. Так почему, почему, почему!
Я замечаю, что кричу это почти вслух только тогда, когда кто-то спрашивает всё ли хорошо. Слабо улыбаясь, вру в ответ и решаю прогуляться до дома пешком. Опять.
То, что мой телефон мёртв окончательно и бесповоротно я понимаю на полпути к дому и…
Не жалею об этом. Кажется, мне пора его менять и новый номер – только приятный бонус.
Глава 9
Стас
Я просыпаюсь от задувающего в распахнутое окно ветра, скользящего вдоль позвоночника и собирающего на коже холодные колкие мурашки. Натягиваю одеяло до подбородка и на автомате пытаюсь накрыть ладонью женское тело, но правая сторона постели девственно пуста. И на пару секунд я даже допускаю мысль, что вчерашнее сумасшествие мне привиделось, как сдыхающему от жажды путнику чудится оазис в пустыне.
Но въевшийся в атласную наволочку запах духов Вишневской и располосованная её маленькими аккуратными ногтями спина настойчиво убеждают в обратном. Так же, как и нелепая статуэтка-балерина, подаренная кем-то из одногруппниц на прошлый день рождения, валяющаяся теперь без головы посредине комнаты. Потому что прикроватную тумбочку вместе со всем её содержимым мы с Радой успешно снесли.
В крови всё ещё гуляет алкоголь, и я уверен, что любая проверка скажет, что его доза далека от приемлемой. В башке фальшиво играет хреновый оркестр, в висках ломит, а в горле сухо и противно, так, что сначала хочется залить этот пожар литром ледяной воды, а потом до остервенения чистить зубы ядрёной мятной пастой, чтобы расправиться с неприятным запахом. Но это все ничего не значащие мелочи по сравнению с тем, что своенравная девчонка снова ушла, не попрощавшись. И я даже не успел спросить, а было ли ей хорошо.
Потому что мне было. До одури, до пелены перед глазами и до выдающего меня с головой тремора конечностей… С*ка!
С бодрым лязгом грохает входная дверь, и я привстаю в постели, всеми фибрами своей прожженной души надеясь, что это вернулась Рада. Что она спускалась в аптеку или магазин, а, может, заказала доставку из пиццерии или японского ресторанчика. И мы спокойно сядем на ковре в гостиной, разложим коробки с горячей едой и обязательно поговорим, смакуя ощущения после первой близости, расставляя все точки над i и планируя, как будем вести себя в универе. Потому что я совершенно не намерен терпеть похотливые взгляды сопляков с мехмата, адресованные моей женщине.
Облизываю пересохшие губы, готовясь сказать Вишневской что-то тёплое, восхищённое, одобрительное, и осекаюсь на полуслове. Потому что на пороге спальни стоит Алексей, мать его, Совершенство Градов, по стечению обстоятельств – мой старший брат. Серьезный и, как всегда собранный, он предельно сосредоточенно изучает моё помятое лицо, расцарапанные женскими ногтями плечи и переключается на кавардак, который мы с Радой здесь учинили. Пару использованных презервативов рядом с носами его кожаных темно-коричневых туфель. Перепачканную следами чужой крови некогда белую футболку на стуле. Валяющиеся на кресле трусы.
– Не надо было приезжать сюда без приглашения, чувак, – развожу руками в извиняющемся жесте, хотя совсем не испытываю стыда, и отчаянно мечтаю о запотевшей бутылке Аква Минерале без газа с добавлением лимонного сока.
– И тебе привет, малой, – пытается задеть меня разницей в возрасте Леха, но я не ведусь. С интересом наблюдая, как он брезгливо озирается по сторонам и, не желая испачкать свой идеальный костюм, остаётся стоять. Унылый педант!
– Зачем припёрся? – скорее ад на земле разверзнется, чем я начну расшаркиваться и проявлять чудеса гостеприимства, учитывая, что, во-первых, сиятельную персону брата я не звал, а, во-вторых, мне необходимо как можно скорее найти Вишневскую. И меньше всего я сейчас хочу вести светские беседы, рассуждая о бренности бытия или моем хреновом характере.
– Ты что опять в клубе устроил, Станислав? Ты хоть знаешь, какие связи отцу пришлось задействовать, чтобы все разрулить? – морщусь от полного варианта собственного имени, который я терпеть не могу, и все больше хочу выставить родственничка за дверь. Не до него сейчас.
Резким жестом откидываю одеяло, опускаю ступни на мягкий ковер с густым ворсом и встаю, не стесняясь собственной наготы. В конце концов, это моя берлога. Не обращаю внимания на постную физиономию Алексея, собираясь-таки удовлетворить растущую потребность в простой воде, но он умудряется задеть мои натянутые до предела и разве что не звенящие нервы.
– Тусы и ш**хи тебя до добра не доведут, – предохранитель опять сгорает с гулким щелчком, и в считанные секунды я оказываюсь нос к носу с братом. Буравлю его острым, почерневшим от злости взглядом и старательно давлю порыв вмазать и ему, чтобы не ёрничал и в следующий раз оставлял проповеди при себе.
– Да ладно тебе, малой, мы же о тебе беспокоимся, – оправдывается Леха, отступая на пару шагов назад, и примирительно вскидывает руки, уточняя: – отец просил к тебе заскочить.
– Передай ему, что я в порядке. И сделай одолжение – закрой дверь с той стороны, а.
Я даже не замечаю, как брат испаряется, потому что сейчас все мои мысли заняты Радой. Где она, почему снова сбежала и как себя чувствует после ночи со мной? Я так сильно хочу прижать ее к себе, стиснуть в объятьях и насладиться бархатом сливочной кожи, что начинает не хватать воздуха в легких и становится больно где-то под ребрами. И эта иррациональная тяга к зеленой стажёрке-преподше немного пугает меня самого.
«Алис, скинь контакты Вишневской, мне срочно вариант контрольной надо уточнить, а на мыле она не отвечает».
Набиваю старосте сообщение, опустошая пол-литровую бутылку Аква Минерале, вытираю о бедра влажные пальцы и спустя пять минут становлюсь счастливым обладателем вожделенного номера. Только вот искрящая всеми цветами радуги радость длится недолго, разбиваясь на сотни мелких осколков и впиваясь иглами в грудь. Абонент «Рада» не собирается принимать звонки, как бы настойчиво я ни обрывал ей телефон, и этот факт отравляет и весь мой день, и все мое существо, трясущееся в лихорадке по этой упрямой девчонке.
Впервые за несколько лет я не знаю, что предпринять. И это паршиво.
Глава 10
Стас
Похмелье всё ещё стучит по вискам, тупая головная боль прочно обосновалась в области затылка, но я упрямо толкаю своё тело по территории университетского дворика, как и всегда кишащего людьми. Стреляю у такого же помятого, как и я Пашки, сигарету и в сотый раз пытаюсь дозвониться до Рады. Безрезультатно.
Спустя полчаса болтовни ни о чем замечаю знакомый силуэт, уверенно лавирующий между студентами, но банально не успеваю догнать Вишневскую. Она скрывается за поворотом, в который раз оставляя меня наедине с едким чувством утраты в груди. Вот уже целый грёбанный месяц я не могу думать о других девчонках, не могу расслабиться в компании Стрельца или снять напряжение с всегда свободной для меня Ленкой. Хожу, как привязанный, к проблемной стажёрке-преподше, рычу на одногруппников, вон даже Пахен уже начал коситься. Неужели ОНА не видит?