Директор министерства комментировал результаты операций только в двух случаях: если они прошли невероятно гладко и успешно, либо если они закончились полной катастрофой. Предыдущие операции Элизы всегда завершались успешно, но никогда не проходили гладко — это был далеко не первый раз, когда ее вызывали наверх, в кабинет директора.
Набрав побольше воздуха, она шагнула в лифт, подождала, пока за ней задвинется дверь, и перевела рукоятку машинного телеграфа в положение «Кабинет директора». Казалось, что короткая поездка длится целую вечность. Весь верхний этаж полностью представлял собой владения доктора Бэзила Саунда, главы Министерства особых происшествий. Элиза попала в небольшую приемную, где дверь в кабинет начальника зорко охраняла острая на язык мисс Шиллингуорт. Эта молодая женщина, яркая блондинка, относилась к выполнению своих обязанностей очень серьезно, с эффективностью опытной секретарши, по крайней мере, вдвое старшей ее по возрасту. Впрочем, в момент прихода Элизы она отчаянно боролась с целой охапкой коричневых папок, пытаясь засунуть их все в желоб, по которому они должны спуститься в архив. Она бросила в сторону Элизы короткий суровый взгляд холодных как лед глаз, но больше никак не отреагировала на появление в приемной посетителя. Единственным Звуком в офисе было громкое шипение воздуха. Элиза пробежала глазами по хитросплетению труб пневматической почты, на которых были указаны разные адресаты — Палата общин, Палата лордов, Министерство военных действий и много-много других. Она украдкой глянула на вновь прибывшее сообщение. Этот цилиндр, детище компании «Темз Пнеумэтик Диспэтч», прибыл из Букингемского дворца. Возможно, в нем помилование для Элизы от ее величества?
Пока Элиза смотрела на только что поступившую листовку, ей даже почудился голос королевы Виктории: «Доктор Саунд, услышав от Вас о наложении взыскания на агента Элизу Д. Браун, Мы не пришли в восторг от этого известия».
Папки свалились на пол, и у мисс Шиллингуорт вырвался раздраженный вздох. С удовольствием глядя на неловкое положение, в которое попала крутая секретарша шефа, Элиза решила не дожидаться от нее каких-либо распоряжений.
Убедившись, что ее темные красновато-каштановые волосы по-прежнему аккуратно уложены, она решительно шагнула к двери начальства, пока отвага не оставила ее. Она поймала на себе взгляд присевшей на полу секретарши и даже, кажется, услыхала, как та что-то сказала ей, но было уже слишком поздно. Нельзя было заставлять директора ждать, и она распахнула дверь его кабинета.
Турецкий ковер в богато обставленном кабинете директора существенно приглушал шум доков Ист-Энда. Толстые шторы на окнах также весьма эффективно боролись с доносившимся с реки гомоном, придавая этим приватным апартаментам серьезность, которая подошла бы к напряженной тишине любого другого рабочего дня в министерстве.
Однако Элизе сразу показалось, что к сегодняшнему дню определение «любой другой» явно не относится, поскольку декор офиса только подчеркивал напряженность спора между доктором Саундом и импозантным мужчиной высокого роста, сидевшим от него по другую сторону письменного стола.
— ...в то время как королева еще не определилась по этому вопросу, — продолжал высокий мужчина, постукивая по столу Саунда указательным пальцем. — И уверяю вас, что я этого делать не буду.
На лице доктора Саунда блуждало странное выражение — такого Элиза никогда раньше не видела. Это была нескрываемая злость.
Челюсть Элизы тут же захлопнулась, не давая выхода потоку заготовленных объяснений.
Она предпочла бы снова очутиться в Антарктике и опять ощутить в носу запах пороха, пота и свежей развороченной земли, чем стать свидетелем всего этого. Дискуссия их была настолько оживленной, что они не заметили, как она вошла, и теперь Элиза была уверена, что прямо сейчас узнает о своем начальнике что-то очень и очень интересное.
Но в этот момент в кабинет влетела Шиллингуорт. Радикальные изменения в ее высокомерно-холодном отношении к Элизе были налицо, поскольку она фактически тут же схватила ее за руку и потянула на себя.
— Прошу прощения, доктор Саунд, она ворвалась сюда без разрешения.
Директор повернулся в их сторону, причем весьма проворно для его дородной фигуры.
— Агент Браун, я полагаю, у вас есть серьезные причины, чтобы вот так врываться ко мне в кабинет? — Голос его звучал спокойно, но в нем безошибочно угадывались недобрые нотки.
Желудок Элизы тоскливо сжался.
— В записке было сказано «ровно в девять». Но сегодня утром я пришла чуть позже.
Доктор Саунд взглянул в дальний угол своего кабинета и кивнул.
— Ах да, я действительно сказал «в девять», разве...
— А вы, должно быть, агент Элиза Д. Браун, оперативник, доставшийся нам по наследству от нашего Южнотихоокеанского офиса, — вмешался высокий мужчина; в голосе его слышалась леденящая душу любезность, от которой руки Элизы покрылись гусиной кожей. — Как вы кстати... поскольку мы как раз говорили о вас.
В отличие от директора, этот человек был удивительно хорош собой, с мужественным орлиным профилем и седеющей бородой. Когда он направился к ней, она обратила внимание, что и одет он тоже был существенно лучше, чем Саунд.
Хотя мысли ее и смешались, Элиза чуть наклонила голову и протянула ему руку.
— Мы с вами в неравном положении, сэр. Не думаю, что мы когда-либо были представлены друг другу.
На это он с улыбкой поклонился, слегка пожав кончики ее пальцев.
— Питер Лоусон, герцог Сассекский.
Имя это было известное — даже Элизе.
— Личный секретарь ее величества королевы. Большая честь для нас.
Она мило улыбнулась, надеясь продемонстрировать этим доктору Саунду, что она умеет вести себя со знатью. Возможно, это заставит его забыть о прошлых инцидентах.
Герцог как-то тревожно улыбнулся — это была ухмылка человека, который знает что-то такое, чего не знает она. И его внешняя привлекательность внезапно перестала действовать на нее. Она вдруг почувствовала к нему неприязнь. Причем сильную.
Он заметил ее неловкость, и, похоже, она доставила ему удовольствие — судя по тому, что он тут же повернулся к директору.
— Я верю, что вы воспользуетесь моим советом, Бэзил. — С этими словами он резко развернулся на каблуках и покинул кабинет.
На какое-то мгновение доктор Саунд, Элиза и мисс Шиллингуорт смущенно замерли во внезапно наступившей тишине. Громкое тиканье часов над камином только увеличивало общую неловкость положения. Наконец доктор Саунд шумно вздохнул и снова сел за свой массивный письменный стол.
— Спасибо, мисс Шиллингуорт, — начал он. — Прошу вас, агент Браун, — добавил он, показывая в сторону стоявшего перед столом кресла.
Элиза напряженно сглотнула и, пройдя через всю комнату, устроилась в кресле, которое, будь она вызвана в кабинет директора в любой другой день, показалось бы ей очень удобным. Однако сейчас оно было теплым. Здесь все еще присутствовал герцог Сассекский. От этого ощущения по телу поползли мурашки. Элиза надеялась, что доктор Саунд не заметил, как она зябко поежилась.
Громадная стопка гроссбухов и папок перед директором мгновенно привела бы любого менее значительного человека в полное отчаяние. Но доктор Саунд не таков — Элиза была в этом твердо уверена. Он снял очки и устремил на нее пристальный взгляд своих серых глаз. Она почувствовала себя бабочкой из коллекции Британского музея, приколотой к планшету булавкой.
— Агент Браун, как вы, видимо, и сами уже догадались, вы поставили меня в довольно трудное положение.
Элизе ужасно хотелось спросить, что именно делал один из самых высокопоставленных чиновников в кабинете директора, и почему, собственно, тот так злился. Впрочем, ответ на второй вопрос она, пожалуй, могла бы угадать и сама.
К большому сожалению, неуютное кресло прямо напротив доктора Саунда было ей очень хорошо знакомо, и это обстоятельство почему-то придавало ей неуместной отваги.