Я не даю сейчас оценки такого рода притязаниям. Я просто замечаю, что «притянуть на землю Высшие энергии, высшие силы» – это и есть задача любого религиозного делания, любого религиозного культа – от самого примитивного до самого возвышенного.
Вот пример соответствующей работы теософов, приведенный самой Блаватской: «Мартинисты были мистиками и теософами, которые утверждали, что они обладают тайной установления связи с (элементальными и планетарными) духами ультрамундных сфер. Некоторые их них были практикующими оккультистами 55. И опять у меня все тот же вопрос: «установление связи с духами» – это что, чисто культурная работа?
А кроме того, – только ли мартинисты были «практикующими оккультистами»? Считала ли Блаватская, что оккультизм надо просто изучать, но не надо прилагать его к жизни? Очевидно, что она считала необходимым претворять оккультные знания в практику. И когда сегодня приходится вступать в дискуссию с рериховцами, они, если не находят достаточно философских или научных аргументов, сразу же ссылаются на практику: мол, «Живую этику» нельзя постичь через книгу, в нее надо вжиться, ее надо практиковать… Правильно – как и любую религию. Другое дело, что для того, чтобы понять, например, культурологическую теорию циклов О. Шпенглера или теорию пассионарности Л. Гумилева, достаточно просто посидеть над их книгами и не надо никакой «духовной» практики. Поэтому дискуссии о них и с ними возможны в рамках именно культурного движения. Чтобы понять философию Декарта, Канта или Гуссерля (и даже Хайдеггера – если только последнее возможно) также достаточно воспитанного философского вкуса, работы со словами, логики и усидчивости. Но не нужно ни благовоний, которыми обкурены книжные магазины рериховских центров, ни медитативной музыки, ни «открытия чакр».
И даже помимо всех каббалистов и мартинистов – неужели не очевидно, что учение, называющее себя «этикой», тем более «живой», пропагандируется именно для того, чтобы стать практикой, чтобы регулировать поведение и жизнь людей?!
Причем речь идет о регулировании их поведения именно в той сфере, которая непосредственно принадлежит к религии. Агни Йога предлагает методики «изменения сознания», которые должны соединить сознание человека с надчеловеческим духовным миром, и это соединение имеет решающее значение для посмертной участи души. Это, собственно, и есть две основные задачи религии: религия есть там, где человек соприкасается с некиим нечеловеческим духовным миром (это может быть Личный Бог западных религий, или безличный Абсолют (Дао, Брахман) религий восточных, или мир многообразных духов в шаманизме и в оккультизме). И религия есть там, где человек, идеология, некая организация ставят своей задачей преодоление смерти, обретение умения выживать после смерти тела. Понятно, что теософия, имеющая своею ключевой концепцией доктрину «кармы» и «переселения душ», является религиозным учением. А поскольку она ставит задачу найти способ изменять свою «карму» и найти лучший способ «переселения» – она становится религиозной практикой.
Чтение трактатов «Живой этики», исполнение духовных упражнений и совершение медитаций призваны делать то, что ставит в качестве своей важнейшей задачи любой осознанный религиозный обряд: обратить сознание человека к иной реальности.
Теософия не просто говорит о «незримом» мире, она предлагает эти свои построения как истину и требует, чтобы читатель согласился с ними. Если бы теософские трактаты излагали «эзотерический буддизм» в стиле религиеведческого анализа («буддисты считают, что …»), их можно было бы считать трудами по «истории религии». Но они же полны, с одной стороны, личных исповеданий веры («Мы знаем, что…»), а, с другой стороны, призывов к читателям («Замечайте! Примите! Упражняйтесь! Откажитесь! Сосредоточьтесь! Войдите!…»). Если это не религиозная проповедь, то можно принять за обычный философский диспут и тот разговор между ап. Петром и жителями Иерусалима, что состоялся в день Пятидесятницы («Услышав это, они умилились сердцем и сказали Петру и прочим Апостолам: что нам делать, мужи братия? Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа» – Деян. 2,37-38).
А. Трефилов, уже упоминавшийся адепт Агни Йоги, говорит о том, какие цели преследует чтение рериховских трактатов в «живоэтических» кружках: «чтение текста выступает также как способ активизации высших структур бессознательной психики… В текстах Агни Йоги одинаково важны как вибрационный, ритмический компонент, так и смысловой, вербальный. Первый способствует формированию особых измененных состояний сознания, подобных тем, которые возникают при чтении мантр или дзэн-буддийских коанов и ведет к особой интерпретации смыслового содержания. Акт чтения Живой Этики выступает актом „сопричастности Шамбале“. В этом специфическая сверхзадача текста 56. (Замечу, кстати, что «Высшие структуры бессознательного», то есть «высшие структуры низшего» – интересное выражение).
Это довольно верное признание. Но оно как раз и свидетельствует о том, что перед текстами Агни Йоги ставится отнюдь не философская задача. Как замечает современный исследователь индийской философии, такого рода тексты (где бы они ни встречались – в Индии, на Ближнем Востоке или в Европе) не могут рассматриваться как философские размышления. «В отличие от любых описательных или теоретических трактатов, – пишет востоковед В. К. Шохин, – такие тексты должны были создаваться не ради объективного изложения или систематизации какой-либо информации, но ради того, чтобы стать духовным инструментом, служить своеобразным учебным пособием в целях строго плановой перестройки сознания того, кому они предназначались». Эзотерические тексты, моделирующие перестройку сознания, призваны совершить своего рода «инициацию». К философии этот «процесс перестройки сознания адепта через его инициацию в „тайную доктрину“ космогонического и антропогонического содержания» отношения просто не имеет 57.
Как и какие именно «высшие структуры» активизируются через эти текстовые инициации, поясняет Ширли Маклейн: «Утверждения – это высказанные резолюции, которые, если ими правильно пользоваться, уравнивают физические, умственные и духовные энергии. Если кто-то произносит вслух: „Я есть Бог, звуковые вибрации в буквальном смысле настраивают на более высокий уровень энергии тела. Произнося: „Я Бог в силе“, „Я Бог в счастье“, или «Я Бог в здоровье“ и другие подобные утверждения по три раза каждое, она обнаружила: «Мое ощущение, а следовательно, и моя истина, изменились. Эффект ошеломляющий 58.
Итак, слова отнюдь не безобидны и не безразличны – от них действительно зависит многое в человеческом восприятии самого себя, мира и Бога. И совсем по-разному видят мир люди, гипнотизирующие себя формулой «Я – Бог» или шепчущие вслед за Псалмопевцем: «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей».
И все же медитации на тему «Я – Бог» не исчерпывают мистического содержания Агни Йоги. Если бы теософия стояла лишь на этом утверждении – ее можно было бы рассматривать как одну из ведических религиозных практик, то есть как одну из «мистических» религий. Но теософия, как мы помним, от истоков своих насыщена диалогизмом, характерным для западных, «профетических» религий. Она ищет себе собеседников в Надземном и находит их. Соответственно, и культ в теософии должен служить раскрытию сознания человека в сторону искомых им астральных собеседников.
Как об этом сказал современный буддолог Э. Конзе, проповедующий буддизм на Западе, «медитация транса, прорывая интеллектуальную „корку“, открывает разум для оккультных космических сил, наплыв которых приводит к появлению сверхъестественных способностей 59. Оккультные практики стараются активировать низшие бессознательные пласты человеческой психики 60 , и именно в них обрести пространство для экстатической встречи с духами.