-По-моему ты утрируешь…-задумчиво произнесла Света.
-Нисколько. Сила великого бога Диониса, направленная не в то русло, натворила делов! Именно в те времена в Истории появляются первые записи о первых, одиночных ещё, лицедеях, которые отваживались выходить на сцену без масок, полагаясь только на мимику своего лица. Тогда это считалось чем-то волшебным, невозможным, ведь театр –это священнодействие, такой революционный ход был встречен с благовением, перед отважным древним артистом склонялись, с ним дружили порой сами цезари. А богатые зрители восторженно кричали слово «Премудрость!», что означало более позднее «Браво!» и, посмотрев друг на друга, соглашались, что действо на сцене того или иного лицедея стоило того, чтобы оценить его по высшему номиналу-греческой самой крупной монетой, которая называлась «талант»…- Рагнар улыбнулся и только хотел добавить что-то ещё, как Света перебила его, вдруг вспомнив:
-Рагнар, а при чём здесь Асмодей и демоны?
Он задумался ненадолго, видимо подыскивая с чего бы начать свой новый рассказ, а затем заговорил всё с той же своей неподражаемой неспешностью и основательностью:
-Когда вышедшее из Иудеи и мутировавшее в христианство монобожие, которое относилось с агрессивной нетерпимостью ко всем богам кроме единственного, захватило в свои клещи большую часть мира и всю Европу, то называемые новою церковью «языческие» боги были не просто отправлены на свалку. По давней иудейской привычке они стали считаться демонами и бесами. Главой всех бесов в древней Иудее давно уже считался главный из богов вечного политического врага Иудеи Карфагена, которого греки называли Ваалом, а сами финикийцы Баал-Зебулом, что дословно переводится как «Князь, скачущий верхом на туче». Евреи же называли его «Князем всех бесов Вельзевулом». Таким же точно образом из древнего бога богатства, процветания и денежного благополучия одного из противных иудеям народов появился бес Маммона, все остальные бесы и демоны…
-Ясно. –хмуро перебила она, -Асмодей и есть Дионис?
-Со всеми присущими ему издревле чертами. –утвердительно кивнул Рагнар. –С Асмодеем и всеми спутниками его свиты христианская церковь борется и боролась всю историю своего существования. Инквизиторы жгли на кострах артистов, музыкантов, поэтов и учёных… На Руси православие неустанно боролось с любимыми в народе скоморохами и гуслярами с гудошниками и прочими…Лицедеев до самого последнего времени не отпевали в церкви и хоронили за пределами кладбища, рядом с самоубийцами, ведь им тоже не было прощения в загробной жизни. Что тут говорить, если даже славянские танцы и песни считались «бесовскими потехами». В Риме уничтожались или запирались на вечное заточение в Папских архивах вся мудрость древних жрецов Диониса, их советы и грозные предупреждения. То, что до нас дошло, это сущие крохи древних знаний и мудростей…
-Да, ты заставил меня о многом задуматься. –вздохнула Света, -По крайней мере мифы Древней Греции я обязательно прочту заново.
-Это далеко не всё, что я хотел бы тебе рассказать о театре и кино. –усмехнулся Рагнар, -Я даже одну теорию вывел, назвал её условно «Теорией Личины». Она в корне опровергает любой труд по психологии, так как делает бессмысленным сам подход к каждому индивидуму.
-То есть? –удивилась она, снова заинтересовавшись.
-То есть я утверждаю новую концепцию о том, что подход к психической личности человека имеет мало смысла, так как любой человек по своей натуре тысячелик как демон и поэтому едва ты нащупаешь подход к одной какой-либо его сути, как неожиданно для непосвящённого в мою теорию человека, может произойти стремительная и непрогнозируемая им метаморфоза с объектом изучения и, в результате перед тобой стоит словно совершенно другой человек, к которому нужно подбирать уже другие ключики и так до бесконечности…
-Можешь поподробней. –попросила Света.
-Сейчас, только кофе налью, тебе налить?
-С удовольствием! –кивнула девушка.
Глава 4. Теория Личины.
Рагнар показал ей ложечку с горкой растворимого кофе и замер вопросительно, держа её над второй чашкой.
-Ой, многовато. –скривила девушка губки.
Он отсыпал немного к себе в чашку и снова посмотрел ей в глаза.
-В самый раз! –благодарно улыбнулась она.
Он разлил по кружкам кипяток из чайника, воткнул в них ложечки, поставил на столик, кивнул на сахарницу, а потом поудобней устроился на кресле и стал говорить:
-Как человек растёт и меняется? Если индивид растёт среди цивилизованных людей, то свои первичные первобытные устремления, то есть животное начало и инстинкты ему приходится скрывать, поскольку в современном мире жизнь устроена так сложно, что все подсознательные побуждения фильтруются общественной цензурой, моралью самого разнообразного толка. Поэтому такое непосредственное проявление подсознания как у детей, можно увидеть лишь в очень редких случаях. Согласна со мной?
-Ну… -заново переварила девушка услышанное, -Вполне. В принципе так оно и есть.
-По мере взросления, человек впитывает в себя поведенческие стереотипы своих и чужих родителей, учителей, друзей, соседей, героев книжек и фильмов, эпоса того народа, к которому принадлежит и так далее. Так как главной его задачей по-прежнему и на всю жизнь является скрытие своих подсознательных устремлений и уменьшение угрозы со стороны окружающего мира, то человек продолжает присматриваться к другим людям, выбирая для себя наиболее приемлимые и наиболее эффективные у других образцы поведения в различных областях человеческого существования.
Рагнар задумался на пару секунд, не спеша помешивая свой кофе и Света удивилась тому, что звука хоть малейшего звяканья ложечкой по внутреннним стенкам кружки не было, сколько она не прислушивалась. Причём мешал свой кофе Рагнар даже не глядя в его сторону, на уровне автоматизма. «Вот он, врождённый аристократизм!» -почему-то подумалось ей не только с уважением, но и с каким-то непонятным теплом.
-Приведу пример, с которого и разовью свою концепцию в более понятном виде. –улыбнулся он, -Итак, живёт некий молодой человек в среднестатистической московской квартире…
-Почему это именно в московской? –обиделась Света.
-Ну хорошо, пусть это будет среднестатистическая квартира гипотетического города N. –с лёгкой улыбкой согласился Рагнар, -Принципиального значения это не имеет… У этого молодого человека есть три соседа по лестничной клетке… У первого соседа, Васьки «Фиксы», отсидевшего пол-жизни за колючей проволкой, в целом жизнь не задалась, но зато у него есть конечно и маленькое, но тем не менее важное преимущество перед другими соседями- разгонять бомжей с их общей лестничной площадки у него получается очень неплохо и непосредственно: характерный прищур глаз, интонация, пара фраз и, бомжей как ветром сдуло. Но зато этот Васька «Фикса» благовейно теряется в присутствии второго соседа- преподавателя Литературы и вообще интеллектуала. Однако тут существует и парадокс. Наш учитель при первом, поверхностном, знакомстве, производит обычно на людей несколько смешное и даже жалкое впечатление. По этой причине он увы, против тех же бомжей на площадке бессилен. Они просто потешаются над «ботаником», когда тот пытается сделать им замечание. Третий сосед же- кадровый военный, дома бывает редко и поэтому на бомжей ему и вовсе наплевать, однако его преимущество в другом. Его безупречная выправка, стать и обходительность с женским полом влечёт к нему неимоверное количество женщин, которые просто млеют не в силах устоять перед галантным офицером в штатском. Таким образом, в подсознательном арсенале нашего молодого человека появляются три новые маски-личины, ждущие своего часа в применении: первоначально это личина Васьки «Фиксы»,которая необходима для разгона бомжей, личина учителя литературы, предназначенная для необременительного общения на определённом комфортном расстоянии с такими буйными типажами как Васька «Фикса», и личина соседа-офицера для более успешного общения с женским полом. Эти личины, которые вроде бы противоречивы, тем не менее прекрасно лежат и абсолютно не мешают друг другу в глубинах подсознания, они попросту дремлют и ждут своего часа для выступления на сцене жизни. Впоследствии, каждая из них будет вбирать в себя все идентные по сути личности, встреченные молодым человеком на жизненном пути, будут обрастать мелочами, подробностями, совершенствоваться, а значит обладать всё большей эффективностью в момент применения. И таких личин, как ты сама понимаешь, далеко не три. Таких масок-образов-личин тысячи и подсознание меняет их постоянно, делая это непринуждённо и на автоматизме. Дома человек в одной личине или группе личин, как только он выходит из дома, то у него даже лицо меняется, то есть он уже в другой личине, на улице он другой, в общественном транспорте- третий, на работе- четвёртый, в гостях или у близких друзей- пятый, в гостях у новых знакомых- шестой. Продолжать и развивать всё это можно до бесконечности. Есть и распространённые одинаковые маски. Так, например, на многолюдных улицах больших городов и в общественном транспорте- равнодушное и безликое выражение на бесстрастной физиономии давно уже превратилось во что-то типа «маски приличия». Типа: я «прилично» не лезу к вам, но и вы, в свою очередь, приберегите свои эмоции в своей глубине, для вашей квартирки или корпоративной вечеринки в вашем офисе… Однако всё это вполне естественно и понятно, обычная защитная реакция человека- его личина. Опасность здесь в другом…