У Крузов было всего пятеро детей, но в такие минуты казалось, что их полсотни. Они копошились вокруг самолета, задавали миллионы вопросов, возбужденно галдели, просили разрешения дотащить до дома какой-нибудь пакет.
— Но у меня ничего нет, — повторял Кэрби, утонув в ребячьем море. — Ваш чертов папаша привез все на грузовике!
И действительно, пикап стоял под навесом возле курятника. Посудомоечная машина по-прежнему лежала в кузове, остальные коробки, однако, уже были разгружены, и Кэрби не удивился, когда увидел Мэнни слегка покачивающимся, с блаженной улыбкой на физиономии и стаканом с красной жидкостью в руке. Мэнни Круз был любителем «кровавой Мери», и Кэрби всякий раз привозил ему из Штатов пару бутылок водки. Кроме того, он привозил игрушки для детей и кулинарные книги для Эстель.
Четыре года назад, когда они встретились впервые, Мэнни Круз, маленький, тщедушный человечек с радостной улыбкой и блестящими глазами, был, без сомнения, самым веселым неудачником на свете. Он имел ферму и, подобно всем остальным деревенским жителям в этой части Белиза, выращивал среди прочего еще и марихуану. Для Кэрби он был рядовым мелким поставщиком в истертых рабочих штанах и с редкими зубами. Но, поскольку Мэнни улыбался куда больше, чем все остальные, Кэрби особо выделял именно его редкие зубы.
А потом нагрянули ребята из Штатов, из отдела по борьбе с наркотиками. Это была очередная тщетная судорожная попытка заставить правительство Белиза перекрыть самый надежный источник иностранной валюты. Что ж, местным властям пришлось сделать красивый жест, уничтожить какую-нибудь плантацию и арестовать какого-нибудь производителя марихуаны. Бедняга Мэнни оказался крайним. Его плантацию сожгли вместе с принадлежавшим Эстель кукурузным полем, — старый грузовичок конфисковали как средство транспортировки наркотиков, а самому Мэнни вкатили двадцать лет тюрьмы.
Вся округа впала в оцепенение от этих драконовских мер. Отнять у семьи единственное средство сообщения с внешним миром и оторвать отца от детей на срок, больший, чем все их детство! Когда он выйдет из тюрьмы, они уже обзаведутся семьями.
И вот началась неофициальная кампания в пользу семьи Круз. В ней участвовали местные фермеры, несколько торговцев из Ориндж-Уолк, посредники и даже кое-кто из американских пилотов, возивших зелье, в том числе и Кэрби.
Эстель Круз, коротенькая, тощая и коричневая, как сигара, встретила его с мачете в руках, опасаясь за свою честь. Но когда до нее дошло, что Кэрби просто ищет жилье, дело решилось очень быстро. Перед домом Крузов был луг, который годился под взлетно-посадочную полосу для «Синтии», а на краю луга росла купа деревьев, где можно было держать самолет. Жить Кэрби мог в переделанном и подлатанном сарае для мулов. Эстель взялась стряпать ему и убирать комнаты, дети были воспитанные; словом, Кэрби получал не только жилье, но и оперативную базу в Белизе.
В уплату за все это он предложил Эстель все прелести двадцатого века. Имение Крузов стояло слишком далеко от ухабистого проселка и линий электропередачи. Денег на бензиновый генератор у них не было. Кэрби пообещал снабдить семейство не только электричеством, но и электроприборами. Денег он не платил, но дарил им всякую всячину, а Крузы за это давали ему кров. Сделка устраивала всех, и вскоре в доме появились ветряной, солнечный и бензиновый генераторы, стиральная машина, телевизор, холодильник, три кондиционера и светильники. В Белиз-Сити Кэрби приобрел с рук пикап взамен конфискованного фургона, и Эстель пользовалась им, когда машина не нужна была хозяину. В те времена Кэрби не знал нужды, поскольку еще не познакомился с Инносентом Сент-Майклом.
Эстель оказалась превосходной кухаркой. Никогда Кэрби не пировал так, как в Белизе. Кроме того, у него сложились прекрасные отношения с родней семейства Крузов, а от детей он научился азам испанского и кекчи.
Через девять месяцев Мэнни Круза выпустили из тюрьмы. Видимо, потому, что недремлющее око отдела по борьбе с наркотиками обратило свой взор в другую сторону. С освобождением Мэнни ничего не изменилось. Кэрби сразу поладил с ним, научив играть в крибедж, и сам, в свою очередь, научился какой-то индейской игре, заключавшейся в бросании камешков в горшки. Кроме того, Мэнни иногда кое в чем помогал своему жильцу.
Высадив Уитчера и Фелдспэна у гостиницы, Кэрби передал пикап Мэнни, а сам отправился к приятелю, чтобы договориться о вывозе партии товара в пятницу. Для пущей безопасности они вели переговоры в «тойоте», и им пришлось изрядно поколесить по городу, потому что возник спор о деньгах. Наконец они достигли соглашения, и приятель высадил Кэрби у муниципального аэропорта.
Кэрби устал после трудного дня, злился из-за спора и поэтому облегченно улыбнулся, когда увидел под крылом ферму. Его ничуть не огорчило даже то обстоятельство, что на взлетно-посадочной полосе паслись козы и сушилось белье.
Эстель всегда смотрела на Кэрби с обожанием. Поначалу он испытывал неловкость, но потом понял, что она в буквальном смысле слова боготворит его. Разумная, современная с виду женщина, любившая посидеть с детьми перед телевизором, наслаждаясь гватемальскими программами, она где-то в глубине души оставалась пережитком доколумбовых времен, чистокровной индеанкой-майя. Кэрби для нее был существом, спускающимся с небес и приносящим свет, достаток, чудесные и удобные вещицы. А как называется такое существо? Вот именно!
Сияющая Эстель подбежала к Кэрби и протянула ему бутылку пива и листок бумаги. Поскольку тут не было телефона, Кора, старшая дочь Крузов, заходила после школы в лавку в Ориндж-Уолк и забирала поступавшие на имя Кэрби сообщения.
Кэрби взял пиво с куда большим удовольствием, чем бумажку. Видимо, Эстель поняла это по его лицу.
— У тебя утомленный вид, — сказала она.
— Я устал, как собака.
— Надеюсь, у тебя хороший аппетит.
— У меня всегда хороший аппетит, Эстель, — ответил Кэрби и, глотнув пива, взглянул на бумажку.
Проклятье! Зараза! Уитмэн, черт его дери, Лемьюел!
Месяц назад, после провала в галерее Сохо, Кэрби неожиданно столкнулся с Лемьюелом на другой вечеринке, в квартире богатого знатока и собирателя предметов индейского искусства. На этот раз ему удалось подцепить рыбку на крючок. Разумеется, Лемьюела интересовали неизвестные творения майя.
Разумеется, у его музея были средства. Разумеется, они не станут допытываться, каково происхождение этих вещей и кому они принадлежали прежде. РАЗУМЕЕТСЯ, он приедет в Белиз взглянуть на еще не открытый храм майя!
В следующий вторник — так они договорились. И вдруг — на тебе! Уитмэн Лемьюел сообщает, что приедет завтра! «Уверен, что вы понимаете причины моего нетерпения. Не хочу, чтобы кто-нибудь меня опередил. Прилетаю пополудни рейсом из Майами. Номер в „Форт-Джордже“ заказан».
Нет, это невозможно. Через день Кэрби предстоит лететь с грузом на север. Но это еще полбеды. Уитчер и Фелдспэн завтра тоже будут в «Форт-Джордже». И это уже беда!
— Плохие новости, Кэрби? — участливо спросила Эстель.
— Плохие. Похоже, я все-таки немножко перехвалил свой аппетит.
Уитчер и Фелдспэн. Уитмэн Лемьюел. Если они встретятся, пиши пропало!