Социокультурный подход позволяет объяснить даже порой имевшие место, но признаваемые в научной литературе с неловким смущением, случаи воздействия религии как фактического источника идей на развитие научных представлений. Классическим примером такого рода может служить увенчавшийся практическим успехом поиск И. Кеплером установленной замыслом творца музыкально-математической гармонии мира. У И. Кеплера искомая гармония нашла выражение в математической формулировке законов обращения планет и, что очень существенно, именно уверенность в том, что в создании такой гармонии замысел творца не мог быть скован какими бы то ни было ограничениями, позволила И. Кеплеру впервые быть независимым от диктата идеи кругообразности планетных движений, довлевшего даже над Коперником и сделавшего столь сложной и практически мало пригодной его систему. Поиск объективных законов природы в контексте религиозных (в том числе деистических) представлений оставался вполне естественным вплоть до XIX в.
Касаясь места религии в общем социокультурном контексте соответствующих периодов развития науки, нельзя обойти вниманием то характерное обстоятельство, что даже в развитии религии, столь отличной от науки и справедливо противопоставляемой ей формы общественного сознания, исследования обнаруживают многие закономерности, сходные с присущими развитию науки27. Рассмотрение деятельности самых различных, включая ненаучные, сообществ и вырабатываемых ими идей как погруженных в общий социокультурный фон выявляет, что даже изменения религиозных доктрин могут быть объяснены столь же рационально, как и изменения научных представлений. При рассмотрении религии в качестве одной из форм общественного сознания, в общем социокультурном контексте, удается проследить зависимость даже религиозных выводов, оценок, формулировок и т. д., от общего стиля мышления данной эпохи, обусловленного, не в последнюю очередь, научными представлениями, парадигмами и т. д. Очень интересно удается проследить, например, как оказывалось возможным разрушение религии даже «изнутри». Весьма характерно в этом отношении развитие внутренней логики теодицеи. Логика развития аргументации, оправдывающей творца за существующие в мире зло и несправедливость, несоответствие мирового порядка антропоморфным идеалам и т. д., сложным образом преломляясь во взаимодействии с разнообразными социокультурными факторами, приводила – парадоксально, на первый взгляд, а на самом деле, неизбежно – к пантеизму, а затем к деизму и даже, в конце концов, атеизму, отрицанию бога вообще (подробно эта трансформация прослеживается в последующих главах настоящей работы). В социокультурном свете оказывается необходимым рассматривать логику развития и всех других форм общественного сознания.
Упомянутые нами примеры трансформации теодицеи каждый раз происходили в соответствии с изменяющимся социокультурным фоном, в каждом случае достаточно органично согласовываясь с ним, хотя и приводя к неожиданным результатам. Последний аспект представляет особый интерес, заставляя обращать пристальное внимание на исключительно интересные проявления внутренней логики науки в тех случаях, когда социокультурный фон в целом чужд тем выводам, к которым неизбежно ведет эта логика. Интересное исследование подобного случая приводится в уже упоминаемой нами книге Т. Куна «Коперниканская революция». Т. Кун обращает внимание на «очень интенсивную, хотя и спазматическую научную активность, сыгравшую существенную роль в подготовке оснований для зарождения и успеха коперниканской революции»28 уже в период средневековья. Прежде всего речь идет о логических дискуссиях средневековых схоластов, в которых в качестве своеобразного кунстштюка было популярно, в частности, обсуждение чисто логической возможности различных альтернатив аристотелевской системе. Целью таких обсуждений не было поставить под сомнение космологию Аристотеля, не просто канонизированную церковью, но органически вписывающуюся в средневековую культуру по всем компонентам – религиозным, философским, эстетическим, аксиологическим и даже научным (подтверждаясь и обосновываясь средневековой механикой), однако благодаря таким дискуссиям тема движения Земли стала достаточно привычной и логически обоснованной. Ассимиляция же этой темы в стиле мышления позднего средневековья создала важную ниточку к гелиоцентрической системе Коперника (Ж. Буридан, Н. Орезм, Николай Кузанский).
Итак, мы сталкиваемся с самыми разнообразными проявлениями взаимодействия науки с социокультурной средой, в которой она развивается. Прогрессивные изменения в науке, обусловленные логикой развития научного познания и логикой развития общества, нередко происходят в сложном и противоречивом, весьма неоднозначном социокультурном контексте, более того, во взаимодействии с ним. Учет и осмысление этого обстоятельства является одной из характерных особенностей современных исследований в области истории и философии науки.
Социокультурная среда не просто служит источником определенных идей, образов, ассоциаций, но и в значительной степени участвует в формировании оснований научного поиска, его норм, установок, обуславливающих как направление научных исследований, так и подход к ним. На каждом из этапов своего развития наука, часто стихийно, ориентируется на определенные нормы, предписания, идеалы – научного описания и объяснения, постановки научной проблемы и выбора путей ее решения, равно как и нормы обсуждения научных результатов, других особенностей научной коммуникации, общего характера научной деятельности и т. д. Эти нормы, предписания и установки в большой степени зависят от принятых в данный период представлений о статусе науки, задачах и принципах научного объяснения, целях и возможностях науки. В свою очередь, выработка и развитие таких представлений сложным образом преломляются через взаимодействие с целым комплексом факторов духовной и материальной культуры – от научной картины мира до особенностей господствующего способа производства.
В этом плане приведенный нами пример отказа И. Кеплера от «само собой разумеющегося» предписания представлять обращения планет круговыми движениями, вплоть до их сложнейших суперпозиций, представляет дополнительный интерес. Выше мы приводили этот эпизод из истории науки в качестве примера влияния религии на научное мышление. Можно заметить, что и отвергнутое И. Кеплером предписание в не меньшей степени связано с религиозными представлениями о совершенстве божьего творения. Но нельзя найти причины такого радикального сдвига в представлениях об идеале движения в самом религиозном мышлении. Этот сдвиг коренится и во всем развитии механики, и в математических исследованиях, открывших новые фигуры и траектории, во всей сумме быстро растущих научных знаний (включая телескопические открытия в астрономии), вынуждающих привыкать к мысли, что мир каждый раз оказывается значительно сложней, чем это представлялось. При неизменной уверенности во всемогуществе творца она могла быть распространена, в том числе и через призму религиозных представлений, теперь уже на сколь угодно сложное устройство мира. Если обратиться к влиянию норм и идеалов науки на ее развитие в другие периоды, то, например, в качестве характерного примера социокультурно обусловленного методологического предписания в период зарождения положительной науки можно назвать знаменитое «гипотез не измышляю» И. Ньютона. Хрестоматийным примером можно считать формирование механистических идеалов научного описания и объяснения, идеала научной истины. Известно и то, какое влияние оказало крушение метафизического идеала абсолютного, окончательного, исчерпывающего знания на развитие неклассической науки.
Таким образом, продолжая рассматривать историю науки как историю развития и смены научных представлений,, теорий, идей, мы не можем выделить их в «чистом виде», отделяя развитие научных идей от тех норм и идеалов, которые направляли их формирование и последовательную смену. Научное познание предстает не просто как смена научных представлений, но «скорее как интеллектуальное предприятие, рациональность которого лежит в процедурах, управляющих его развитием»29. Поясним последнюю мысль.
Конечно, наука по праву считается наиболее рациональной из всех форм отражения действительности – это относится не только к научным представлениям, но и к самой деятельности по их выработке. Вместе с тем для любой стадии развития науки, для деятельности любых научных сообществ характерны те или иные стандарты рациональности, нормы и предписания, направленные на обеспечение максимальной эффективности деятельности, ведущей к получению научного знания. В таком случае рациональным для члена научного сообщества является, во всяком случае, следование принятым этим сообществом стандартам и нормам, в том числе стандартам рациональности. Однако сами эти нормы и стандарты, в том числе стандарты рациональности, оказываются исторически изменчивыми, что вынуждает, прослеживая такие изменения, искать рациональные основания этой изменчивости.