Во исполнение этого замысла 4‑я армия генерала Зальца развернулась от Люблина до Холма с вынесенным вперед правым флангом (14‑й армейский корпус был выдвинут на линию Радома). Всего к 18 августа было сосредоточено 6,5 пехотных и 3,5 кавалерийских дивизий (104 батальона, 84 эскадрона, 426 орудий).
Южнее — от Холма до Владимир — Волынского — собиралась 5‑я армия Плеве, имея 17‑й корпус оттянутым к Ковелю. В составе 5‑й армии было 8 пехотных и 3 кавалерийских дивизии (144 батальона, 100 эскадронов, 516 орудий).
Третья армия Рузского (12 пехотных, 3 кавалерийских дивизии; 192 батальона, 84 эскадрона, 685 орудий) выстраивалась на линии Луцк — Дубно — Кременец, имея кавалерийскую завесу на левом фланге вытянутой к Тарнополю.
Замыкала фронт 8‑я армия Брусилова в составе 8 пехотных и 3 кавалерийских дивизий (136 батальонов, 56 эскадронов, 472 орудия), развернувшаяся от Проскурова к Каменец — Подольскому и пограничной станции Ларге.
Что же касается австрийцев, то в реальности их развертывание было отнесено на несколько переходов назад от той линии, которую рисовало в своем воображении русское командование — и которая, возможно, была изображена на карте полковника Редля.
Первая армия Данкля (9 пехотных, 2 кавалерийских дивизии; 180 батальонов, 77 эскадронов, 480 орудия) развернулась по реке Сан от устья до укрепления Сенява, ее левый фланг прикрывался армейской группой Куммера в составе 2,5 пехотных, 1 кавалерийская дивизия — 45 батальонов, 27 эскадронов, 120 орудий.
От Ярослава до Перемышля вдоль Сана была собрана 5‑я армия Ауффенберга — 8 пехотных, 2 кавалерийских дивизии (147 батальонов, 71 эскадронов, 438 орудий).
Таким образом, на северном крыле битвы австрийцы имели преимущество в силах, выражающееся округленно в 5 дивизий. При этом их расположение было более чем выгодным: армия Зальца уже на уровне развертывания проигрывала фланг армии Данкля, группа Куммера же могла действовать в оперативной пустоте, по крайней мере, до Радома.
Третья армия Брудермана собралась в районе Львов — Сам–бор, имея в наличии только 6 пехотных и 3 кавалерийские дивизии — 102 батальона, 92 эскадрона, 336 орудий. Второй армии еще не было в природе, в районе Самбор — Львов — Тарнополь — Станислав — Черновцы были разбросаны 8 пехотных и 3 кавалерийских дивизии неполного состава (143 батальона, 94 эскадрона, 486 орудий), составляющие армейскую группу Кевеса.
На южном крыле русские имели 20 дивизий против 14. Это превосходство усугублялось разбросанностью и неготовностью группы Кевеса и маятниковым движением австрийских корпусов из Галиции к Белграду и обратно.
Наконец, пространство, разделяющее районы Восточно — Прусской и Галицийской операций, было прикрыто с немецкой стороны ландверным корпусом Войрша, а с русской — развертывающимися второочередными корпусами, которые в будущем составят 9‑ю армию.
Австрийский план предусматривал жесткую оборону на юге, в то время как на севере предполагалось ударами с обоих флангов разгромить 4‑ю и 5‑ю русские армии, захватить Люблин, Холм, Ковель, имея в виду в перспективе наступление на Седлец — Брест — Литовск — Кобрин во взаимодействии с германскими войсками, действующими из Восточной Пруссии. Следует заметить, что австрийцы в своих предвоенных расчетах недооценивали темпы сосредоточения южного крыла армии и не ждали серьезных неприятностей на участке фронта южнее Тарнополя — по крайней мере, сразу. Так что их развертывание также можно назвать предвзятым.
Вообще очень трудно сравнивать русское и австрийское развертывание. Скорее всего, они были приблизительно равноценными, а всю предвоенную работу русского и австрийского штабов можно оценить достаточно высоко. Во всяком случае, такое развертывание отвечало поставленным стратегическим задачам — в отличие, например, от развертывания английского экспедиционного корпуса, который нежданно–негаданно оказался на направлении главного удара противника, что командование союзников уяснило лишь в разгар сражения. Оно не требовало быстрых импровизированных изменений после первого же боевого столкновения, в то время как французский штаб весь первый месяц войны занимался «работой над ошибками». И оно, конечно, не предопределяло поражения одной из сторон.
Все должно было решиться непосредственно в столкновении армий противников. Стремление австрийцев захватить инициативу на севере, а русских — на юге должно было при–вести (и привело) к напряженной борьбе за темп.
Люблин — Холмская операция: сражение у Красника 23–26 августа
Для русских войск все началось очень плохо.
И 4‑я русская армия, и 1‑я австрийская стремились до начала общего наступления, намеченного на 26 августа, занять выгодные исходные позиции на выходе из Таневских лесов. Это привело к встречному столкновению в максимально неблагоприятной для 4‑й армии обстановке:
• Зальца не представлял себе группировку и силы противника, в то время как Данкль установил положение русских корпусов довольно точно;
• 4‑я армия насчитывала 6,5 дивизий против 9 дивизий противника;
• на северном фланге австрийцы имели практически свободный лишний армейский корпус, который к тому же мог быть усилен за счет армейской группы Куммера;
• северный русский фланг (14‑й корпус) был выдвинут вперед и должен был первым столкнуться с противником.
В этих условиях фланг 4‑й армии должен был сразу же оказаться смятым — что, собственно, и произошло.
К вечеру 23 августа 14‑й корпус был отброшен на 10–15 километров в юго–западном направлении, ясно обнаружился обход правого фланга 4‑й армии на правом берегу Вислы. В пустой двадцатипятикилометровый промежуток вошли 3,5 австрийских пехотных и одна кавалерийская дивизия — перед ними до самого Люблина не было ничего. На левом берегу реки группа Куммера продвинулась на линию Сандомир — Опатов, а корпус Войрша вышел к Радому. Замечу, что остальные корпуса русской 4‑й армии столкновений с противником еще не имели.
Первоначально Зальца отдал распоряжение 16‑му корпусу атаковать (в изменение первоначального плана — на запад и северо–запад) во фланг северную группировку Данкля. Инерция первоначальных замыслов толкала гренадерский корпус с приданной ему кавалерийской дивизией вперед в юго–западном направлении. Однако за ночь он, командующий армией выяснил состояние 14‑го корпуса и приказал отступать в северо–восточном направлении. Приказ этот дошел до 16‑го и гренадерского корпуса лишь около полудня, когда эти соединения уже ввязались в бой. «Order, controrder — disorder*. Оба корпуса потеряли до трети личного состава и с трудом отошли к востоку.
Штаб Юго — Западного фронта в этот день ограничил свою деятельность изменением разгранлинии между 4‑й и 5‑й армиями и приказом возобновить наступление, взяв немного к северу. Гораздо больше здравого смысла проявила Ставка, срочно направившая к Радому гвардейский корпус, на правый берег Вислы — 18‑й корпус и на левый — 3‑й кавказский корпус. Эти силы могли прибыть только 28 августа. К счастью, войска группы Куммера также запаздывали.
В течение двух следующих дней 4‑я армия вышла из боя и откатилась назад, оба ее фланга были открыты примерно на 30 километров каждый, и до Люблина оставался один переход.
Общую оценку действий 4‑й армии в сражении у Крас–ника дал ее новый командующий генерал Эверт:
«…Из доложенного мне хода действий за 23–25 августа прихожу к убеждению, что большая часть боев происходила бессвязно, когда одна дивизия корпуса дерется, другая отходит. Должного управления боем и связи по фронту и в глубину не наблюдается… Стрельба ведется с дальних дистанций, а на ближние не хватает патронов, и дивизии отходят, не использовав всех средств борьбы, не переходя в штыки… соприкосновение с противником теряется. Разведка ведется крайне неэнергично. Конный отряд Туманова не дал почти никаких сведений о противнике. В 45‑й дивизии не знали, занят ли лес, находившийся в 3‑х верстах перед фронтом позиции. Во всех корпусах части занимали свои участки сплошной линией без резервов. Высшие начальники ограничивались распоряжениями о занятии позиций по карте, не производя личного осмотра и не убедившись, так ли позиция занята, как ими было предположено. Ближайший тыл частей слишком загроможден обозами, среди которых нет порядка и было несколько случаев паники. В тылу частей наблюдалось большое количество солдат, отбившихся от своих частей, к сбору которых и возвращению в строй мер не принималось. Связь, как общее правило, периодами не действовала совершенно, и телеграммы часто доходили до адресата только на вторые сутки».
Однако же 4‑я армия разбита не была и сохраняла целостность и боеспособность. Она ускользнула от охватывающего движения Данкля, который тоже не использовал всех возможностей для развития успеха.