На расстоянии километра начинается этап наведения на стыковку, а с 200 метров идет участок причаливания. Для повышения надежности используется сочетание автоматических и ручных способов сближения. Сама стыковка происходит на скорости около 30 см/с: быстрее будет опасно, меньше тоже нельзя — могут не работать замки стыковочного механизма. При стыковке «Союза» космонавты на МКС не ощущают толчка — он гасится всей достаточно нежесткой конструкцией комплекса. Заметить его можно только по дрожанию изображения в видеокамере. Но когда сближаются тяжелые модули космической станции, даже такое медленное движение может представлять опасность. Поэтому объекты подходят друг к другу на минимальной — почти нулевой — скорости, а затем, после сцепления стыковочными агрегатами, производится дожимание стыка путем включения микродвигателей.
По конструкции стыковочные агрегаты делятся на активные («папа»), пассивные («мама») и андрогинные («бесполые»). Активные стыковочные узлы устанавливаются на аппаратах, которые маневрируют при сближении с объектом стыковки, и выполняются по схеме «штырь». Пассивные узлы выполняются по схеме «конус», в центре которого находится ответное отверстие «штыря». «Штырь», войдя в отверстие пассивного узла, обеспечивает стягивание стыкующихся объектов. Андрогинные стыковочные агрегаты, как следует из названия, одинаково хороши и для пассивного, и для активного аппарата. Впервые их применили на космических кораблях «Союз-19» и «Аполлон» во время исторического совместного полета в 1975 году.
Диагноз на расстоянии
Как правило, цель космического полета состоит в получении или ретрансляции информации — научной, коммерческой, военной. Однако разработчиков космических аппаратов куда больше волнует совсем другая информация: о том, насколько хорошо работают все системы, находятся ли их параметры в заданных пределах, были ли отказы. Эта информация называется телеметрической, или по-простому — телеметрией. Она нужна тем, кто управляет полетом, чтобы знать, в каком состоянии находится дорогостоящий аппарат, и бесценна для конструкторов, совершенствующих космическую технику. Сотни датчиков измеряют температуру, давление, нагрузку на несущие конструкции космического аппарата, колебания напряжения в его электросети, состояние аккумуляторов, запасы топлива и многое другое. К этому добавляются данные акселерометров и гироскопов, гиродинов и, конечно, многочисленные показатели работы целевой аппаратуры — от научных приборов до системы жизнеобеспечения в пилотируемых полетах.
Информация, полученная с телеметрических сенсоров, может передаваться на Землю по радиоканалам в режиме реального времени либо накопительно — пакетами с определенной периодичностью. Однако современные аппараты настолько сложны, что даже весьма обширная телеметрическая информация зачастую не позволяет понять, что же случилось с зондом. Так, например, обстоит дело с первым казахстанским спутником связи «КазСат», запущенным в 2006 году. Спустя два года работы он отказал, и хотя группа управления и разработчики знают, какие системы функционируют нештатно, но вот попытки определить точную причину неисправности и восстановить работоспособность аппарата остаются безрезультатными.
Особое место в телеметрии занимает информация о работе бортовых компьютеров. Их проектируют так, чтобы можно было полностью контролировать работу программ с Земли. Известно немало случаев, когда уже во время полета в программах бортового компьютера исправляли критические ошибки, перепрограммируя его по каналам дальней космической связи. Модификация программ может потребоваться также для «обхода» поломок и сбоев в оборудовании. В длительных миссиях новое программное обеспечение может заметно расширить возможности аппарата, как это было сделано летом 2007 года, когда обновление заметно усилило «интеллект» марсоходов «Спирит» и «Оппортьюнити».
Разумеется, рассмотренными системами далеко не исчерпывается список «космического инвентаря». За рамками статьи остался сложнейший комплекс систем жизнеобеспечения и многочисленные «мелочи», например инструменты для работы в невесомости, и многое другое. Но в космосе мелочей не бывает, и в настоящем полете ничего нельзя упустить.
Игорь Афанасьев , Дмитрий Воронцов
Вечный город Сиань
Фото: ИТАР-ТАСС
Блеск и пышность великого Сианя остались в далеком прошлом. Он уже давно не столица империи, но мириться со своей второстепенной ролью не собирается. Сианьцы любят подчеркнуть, что Пекина и на карте еще не было, а об их городе уже знал весь мир. В него и сегодня стремятся люди со всего света — прикоснуться к истории великой нации. «Если не был в Сиане, ты не знаешь, что такое Китай», — говорят местные жители.
Жителей всех главных городов мира объединяет особое мышление: ощущение некого превосходства над живущими в провинции и уж тем более в глубинке. Особенная стать, походка, блеск в глазах ну и, конечно, стиль одежды — по всем этим признакам столичного жителя отличишь сразу. Но в Китае далеко не все эти правила работают. Во-первых, столиц здесь много: Пекин — политический центр, Гонконг и Шанхай — финансовые, Гуанчжоу — производственный (львиная доля товаров с маркой «сделано в Китае» родом именно отсюда). К тому же в каждой провинции и автономном районе — своя собственная столица. Так что столичными себя считают десятки миллионов китайцев и вполне справедливо.
Что особенного в сианьцах? У них — свой взгляд на страну, ее историю и свое место в ней. Собственная философия, если хотите. Не случайно к Пекину и пекинцам сианьцы относятся немного снисходительно и поглядывают на столичных жителей чуть свысока — примерно так, как люди взрослые, с багажом жизненного опыта поглядывают на резвящуюся молодежь: мол, им многое простительно — жизни еще не знают…
Начнем с того, что легендарный предок китайцев Желтый император, живший приблизительно в III тысячелетии до н. э., родом именно из этих мест. Ученые, правда, до сих пор спорят: «А был ли?..» Но общественное мнение не сомневается, а потому несколько лет назад в уезде Хуанлин, в 180 километрах от Сианя, появился помпезный мавзолей Хуанди (так по-китайски произносится его имя). С тех пор ежегодно весной в Цинмин (День обметания могил — некий аналог западного Дня поминовения усопших) к мавзолею Хуанди стекаются делегации из всех китайских провинций и просят у легендарного предка удачи и благословения в деле строительства социализма. Когда секретарь провинциального комитета партии зачитывает молитву-прошение, обращенную к Желтому императору (считающемуся к тому же одним из основателей даосизма), тут есть над чем призадуматься.
Но все же главный исторический персонаж города — другой, не легендарный, а вполне реальный император Цинь Шихуан, объединитель Китая. Страна обязана ему многим — стандартизированными иероглифами, Великой стеной (ее ближайший реконструированный участок можно увидеть примерно в 350 километрах от Сианя) и знаменитой Терракотовой армией, находящейся неподалеку от города. При том, что в самом Сиане от эпохи Цинь Шихуана (III век до н. э.) ничего не сохранилось, местное население императора помнит и любит. Что неудивительно: благодаря ему тысячи (да что там — десятки тысяч!) людей обеспечены работой на всю жизнь. И это не одни археологи и экскурсоводы, но и водители, работники гостиниц, ресторанов, продавцы сувениров. Терракотовые воины смотрят отовсюду и подкарауливают в самых неожиданных местах.
Последняя масштабная реставрация городской стены проводилась в Сиане в 1983 году — тогда на ней и появились красные фонари и столбы в форме дракона. Фото: DANNY LEHMAN/CORBIS/RPG
По местам славы
Вообще Сиань — образец не только для китайских, но и шире, азиатских городов: по его подобию строили не только в Поднебесной (более поздние Нанкин и Пекин, например), но и древнюю столицу Японии — Нару.
План города с тех давних пор практически не изменился: исторический центр — это по-прежнему обнесенный стеной прямоугольник. Только сегодня его периметр составляет 12 километров, что намного меньше, чем во времена расцвета. Внутри окружающих его стен расположены основные достопримечательности, гостиницы и рестораны «с историей». Когда-то этот прямоугольник был расчерчен на 108 кварталов-квадратов (108 — счастливое для китайцев число: столько бусин было в четках Будды). Все кварталы тоже были обнесены стенами — как известно, китайцы большие любители отгораживаться. Более того, они сообщались между собой только через единственные ворота, ведущие на главную улицу. Ворота открывались на рассвете и закрывались с закатом. Внутри этого разлинованного по шахматному принципу города был еще один — Императорский (тоже, естественно, со своей стеной), где жили важные придворные сановники, а внутри Императорского располагался собственно дворец сына Неба.