В Числах даны и некоторые новые наставления относительно Пасхи (9:1-14).
Повеления были даны в первый месяц второго года после начала исхода, сразу же после сооружения скинии, и перед тем, как были переписаны в первый день второго месяца мужчины. Повеления о Пасхе были даны до наступления четырнадцатого дня первого месяца, т. к. именно на этот день было назначено празднование Пасхи.
На это раз постановления о Пасхе даны были потому, что требовалось как-то решить проблему людей, которые по той или иной причине не могли праздновать ее в назначенное время, а именно в такой ситуации оказалось некоторое количество израильтян, сделавшихся церемониально нечистыми из-за прикосновения к мертвым телам. Они, понятно, не могли принять участие в праздновании Пасхи. Поскольку они стали настаивать, чтобы Моисей и Аарон решили их проблему, то Моисей вынужден был обратиться за указаниями к Господу.
Бог ответил, что всякий, кто не мог участвовать в праздновании Пасхи по причине нечистоты или потому, что находился в пути, получает право сделать это на четырнадцатый день второго месяца, т. е. месяц спустя после предписанного дня, соблюдая при этом все в точности, как если бы отмечал Пасху в назначенное для нее время.
Другое положение относительно соблюдения Пасхи касалось того, кто, не имея причин не участвовать в праздновании, уклонился бы от празднования. Такая душа подлежала «истреблению из народа своего» и должна была понести на себе грех свой. Не предвещавшая ничего доброго категоричность этого предупреждения свидетельствовала, что согрешивший должен был быть казнен.
И, наконец, всякий пришелец, живший среди евреев, должен был участвовать в праздновании Пасхи, если он отвечал требованию, хоть и не указанному здесь, но хорошо известному израильтянам: он должен был обратиться к Богу Израилеву и в знак этого быть обрезанным.
Во многих местах Пятикнижия встречаются места, которые, так или иначе, повторяют ранее сказанное. Однако относится к этому как механическому повторению уже провозглашенных истин и правил, будет ошибочно. Каждый такой повтор (потребность в нем) появляется в тексте Библии в связи с конкретными событиями, переживаемыми евреями, т.е. Бог либо благословляет поведение Израиля, либо порицает. Во всех случаях закон или заповедь на фоне исторических событий приобретает иное, особенное звучание. Кроме того, правила и нормы закона уточняются.
В стихах 15:1-31 Господь возвращается к некоторым положениям Завета.
Так как вся взрослая часть Израиля приговорена была встретить смерть в пустыне, для подрастающего поколения израильтян крайне важно было понять требования, которые предъявлялись им в рамках Завета. А самым главным в этом плане было принесение жертв, потому что жертвы были данью, которую народ-вассал должен был приносить своему Сюзерену в знак верности Ему в рамках Завета. Это жертвы не приношения за грех или вину, поскольку их форма и содержание оставались неизменными. Речь идет о жертвах, которые приносятся по обету, а также жертвы мирные, благодарения или хвалы.
Весь народ Израиля должен был приносить их, независимо от того, рожден человек в этом народе или пришел со стороны.
Второй свод правил относится к принесению первого плода от урожая. Когда народ войдет в землю Ханаанскую и станет пользоваться тем, что она рожает, то должен будет, в знак своей преданности Господу каждый раз приносить Ему лепешку, испеченную из зерна первого урожая.
Третий раздел установлений касался приношений за грех. Этими установлениями предусматривалось очищение тех, кто ненамеренно нарушал одну из заповедей Господних, т. е. нарушал заповеди по небрежности или оплошности. Если все общество оказывалось виновным, ему надо было принести во всесожжение молодого вола вместе с предписанным на этот случай хлебным приношением и возлиянием. Надо было также принести козла в жертву за грех.
Разница между установлениями здесь и теми, касавшимися жертвоприношений за грех, о которых говорилось в книге Левит (4:13-21), в том, что здесь речь идет о согрешениях по оплошности, а в книге Левит – о совершении проступка. Более того, в этих стихах в Числах содержится требование принести тельца во всесожжение и козла – в жертву за грех. В книге Левит упоминается лишь телец, приносимый за грех. Примирение этого разногласия, возможно, в том, что в Числах телец предполагался как жертва за грех, кроме того, приносился и другой телец – во всесожжение.
Козел упоминается здесь наряду с тельцом, но только как приношение за грех в случае нечаянного совершения греха кем-то из «начальников». В книге Левит также предписывается принесение козла в жертву за грех, совершенный «начальником» (4:22-26), так что в сущности никакого разногласия.
Что касается рядового члена общества, то за его согрешение по оплошности требовалось принести в жертву козу (15:27-29), так же, как говорится об этом в книге Левит (4:27-31).
И еще одно установление, оно касается случая «дерзкого» согрешения, т. е. сознательного. Такой грех определялся как богохульство, потому что является неподчинением Богу, вызовом самому господству Яхве и его требованиям в рамках Завета. Чело-век, повинный в грехе такого рода, должен был быть истреблен из народа своего. Как и в любом другом месте, эта формулировка означала как изгнание из общества, так и смерть.
В качестве примера дерзкого согрешения приводится эпизод с человеком, который собирал дрова в субботу. Поскольку в тот момент, когда его поймали за этим занятием, не было еще ясно, преднамеренно нарушил он закон о субботнем дне или нет, его посадили под стражу в ожидании Господнего решения. И Господь вынес Свой суд: человек сей должен умереть. Тогда виновного вывели из става и побили камнями до смерти.
Этот эпизод совершенно ясно определяет, что понималось под «дерзким» согрешением и что означало – «быть истребленным» из общества.
Бунт Корея (гл. 16)
Интерес представляет эпизод бунта, поднятого Кореем, против Моисея, который был наделен властью свыше (гл. 16).
Во время пребывания израильтян в пустыне, в месте, которое в Библии не уточняется, Корей, левит, а также Дафам и Авирон из колена Рувимова, возглавили мятеж против Моисея. Они подняли против него двести пятьдесят мужей, начальников общества, которые поддержали их. Племенная принадлежность двух главных заговорщиков (восстали Левий и Рувим) свидетельствует о том, что это был мятеж против как религиозного, так и политического руководства Моисея. Вследствие этого и Аарон, первосвященник, сделался объектом их недовольства. А недовольство было вызвано тем, что Моисей и Аарон будто бы не имели права ставить себя над всем народом. Логика мятежников была простой: в силу того, что Израиль был обществом, связанным с Господом узами Завета, то все они были в равной мере святы и способны руководить. Мятежники упустили из виду, что Сам Господь назначил Моисея и Аарона на это служение.
Разумеется, Господь не заставил ждать себя с судом (16:4-40).
Пораженный восстанием против его (и Господа) руководства, Моисей «пал на лице свое». Затем, ощутив поддержку Господа, он объявил, что уже на следующее утро Господь даст знать, что Он думает по этому поводу, разрешив войти в Свое святое присутствие тому вождю, который наделен властью свыше. Корею и его сообщникам следовало взять свои кадильницы, насыпать в них благовоние и разжечь огонь, а затем приблизиться к скинии и ожидать ответа Господа. Смысл протеста мятежников был в том, что Моисей и Аарон «зашли слишком далеко» в захвате власти, но Моисей ответил Корею и левитам, что это они зашли слишком далеко в своем непослушании.
Моисей стал говорить разговаривать с Кореем, напомнив ему, что он и его соплеменники-левиты и так уже высоко поставлены Богом, Который из всего Израиля избрал их, чтоб служили при скинии. Им же показалось недостаточно этой немалой привилегии, и вот они домогаются священства. Подобное домогательство не Аарону вызов, а суверенной воле Самого Господа, Который не оставил сомнений в том, что поручает священническое служение только членам семьи Аарона.
Затем Моисей послал за Дафаном и Авироном, но те отказались прийти, дав понять, что напрасно, мол, доверяли Моисею в прошлом. Он-де вывел их из земли, в которой течет молоко и мед (Египет), но в другую такую же (Ханаан) привести не сумел. И не на что им было теперь рассчитывать, кроме как на смерть в пустыне. Не думает ли он ослепить всех этих людей, спрашивали Дафан и Авирон. Последние слова говорили о том, что не удастся Моисею обмануть народ относительно своих истинных намерений.
Глубоко и несправедливо огорченный, Моисей обратился к Господу, прося Его не принимать даров от мятежников, имея в виду, те благовония, которые должны были быть предложены Ему на следующий день. Обвинения мятежников против него не имели под собой почвы, сказал Моисей, ведь, будучи вождем, он никогда не стремился нажиться за счет людей. Именно в этом смысле надо понимать его утверждение, что он «не взял ни у одного из них осла».