Шульц, как представляется, более всего привержен их совместному делу и с большим нетерпением хочет добиться скорейшей его реализации. В свои 90 лет он самый старший из пяти, но возраст не главная причина. На самом деле все объясняется его неприятием ядерного оружия как законного инструмента войны. В отличие от своих партнеров он никогда не делал ставку на ядерное оружие, никогда полностью не был связан с идеей о том, что оно является незаменимой составной частью американской обороны. «Я никогда так и не смог полюбить бомбу – или баллистическую ракету, несшую ее», – сказал он однажды.[33]
Когда он стал заниматься оборонной политикой в 1982 году в качестве государственного секретаря, он не стал афишировать привычные для него традиционные взгляды на ядерное оружие и пошел за Рональдом Рейганом, ставя под сомнение основополагающие принципы ядерного века, даже само ядерное оружие. По его мнению, американские и советские планы военных действий, предусматривавшие гибель сотен миллионов человек, «были безумными, просто безумными».[34]
В понимании Шульца, необъявленного лидера этого квинтета, статья в «Уолл-стрит джорнэл» дала начало последнему удару, нацеленному на достижение мира, свободного от ядерного оружия, из-за чего над ним и Рейганом смеялись, когда эта цель была озвучена на саммите в Рейкьявике в 1986 году. Киссинджер называет Шульца «духовным отцом этого дела».[35]
Шульц и Рейкьявик безраздельно связаны воедино. «Я считаю, что это, вероятно, действительно беспокоило его: то, что было так очевидно для него и соответствовало взглядам Рейгана, подверглось резкой критике и не получило практически никакой поддержки, – сказал Гудбай. – Подобный опыт, так или иначе, оставил глубокий след в его душе, беспокоил его, он хотел что-то предпринять в связи с этим и сделал это. …Здесь больше говорит не разум, а чистая эмоция».[36]
По мнению Шульца, продвижение к уничтожению ядерного оружия стало бы кульминацией в их действиях. Он может позитивно и очень энергично говорить об этой проблеме. «Я полон оптимизма, – сказал он на одной встрече в Париже. – Я действительно считаю, что мы можем кое-чего добиться, именно поэтому я чувствую, несмотря на отведенные мне годы, важность этого дела, которому я посвятил все свое время и которое меня волнует».[37]
В том, что касается Перри, то его усилия являются продолжением той работы, которую он делал во время пребывания у власти администрации Клинтона, по демонтажу ядерных арсеналов, оставшихся после краха советской империи. «Билл считает своим успехом достижение безъядерного статуса для тех бывших частей СССР, которые не вошли в состав России, и думает о происходящем как еще одном шаге, который следует предпринять», – сказал Гарольд Браун, бывший министр обороны.[38]
Роль Перри также отражает желание оставить наследие, которое ассоциировалось бы не столько с летальным оружием, которое он помогал создать во время холодной войны, сколько с его увлечением последнего времени, связанным с уничтожением самого смертоносного из всех видов оружия на земле. И все же Перри, как и Киссинджер, временами ставил в затруднительное положение своих коллег – сторонников ликвидации ядерного оружия, открыто выражая сомнение относительно возможности достижения цели уничтожения ядерного оружия. Когда Перри и Брент Скоукрофт, скептически относящийся к уничтожению, были сопредседателями рабочей группы по ядерному оружию Совета по международным отношениям, они в заключительном докладе группы поставили под сомнение достижимость этой цели. В совместном предисловии они писали: «Пройдет как минимум много лет перед достижением нулевого варианта с ядерным оружием; таким образом, Соединенным Штатам следует установить некую цель достижения того, что некоторые называют «базовый долговременный лагерь» или «позиционное преимущество». …Когда эта цель будет достигнута, станет возможной переоценка геополитических условий с точки зрения получения возможностей двигаться дальше к уничтожению ядерного оружия. В данный момент не следует принимать окончательное решение и в действительности нет возможности сейчас представить геополитические условия, которые могли бы позволить движение вперед к конечной цели». Перри и Джеймс Шлезингер говорили примерно в том же духе в докладе оперативной рабочей группы, подготовленном для Конгресса.
Когда Шульца спросили, не рассматривает ли он формулировки Перри – Скоукрофта как отступление, он сказал: «Мне тоже так показалось. Но когда говоришь об этом с Биллом, он говорит, что нет, это не так. Он считает, что он провел эту группу очень далеко, и Скоукрофт тоже прошел долгий путь навстречу к ним, но пока еще не весь путь».[39] Несмотря на формулировки Перри – Скоукрофта, Шульц сказал, что не сомневается в приверженности Перри их общему делу.
Перри никак не оправдывался в связи с сообщениями. «Я считал своим долгом в этих двух комиссиях добиться как можно лучшего, по возможности, итогового результата», – сказал он. Перри и Скоукрофт смогли выработать компромиссные формулировки, с которыми мог бы согласиться каждый из них. Но не так обстояло дело со Шлезингером. «Отношения между Джимом и мной носят совсем иной характер, – сказал Перри. – И при обсуждении проблемы комиссия вскоре раскололась на полярно противоположные лагеря».[40]
Перри был почти готов уйти в знак протеста из комиссии Конгресса. Когда он взял проект доклада в номер гостиницы, чтобы его прочесть, он заметил, что доклад изложен с позиций, более близких к республиканцам. «На следующий день я пришел и сказал: «Я участвую во встрече в последний раз. Я прочел доклад. Он далек от того варианта, который я был бы готов подписать. Я просто не собираюсь сражаться за каждое слово в этом документе, поэтому просто выйду из состава комиссии». И это не было с моей стороны каким-то маневром или хитрой уловкой. Я решил уйти. Поэтому я разразился 15-минутным выступлением и начал собирать свои вещи, чтобы уйти». Другие члены комиссии попросили его не уходить, и вскоре было принято приемлемое для Перри изложение текста документа.
Для Нанна инициатива по ядерному разоружению является логическим продолжением его усилий в свое время в Сенате по уменьшению зависимости НАТО от боевого ядерного оружия для отражения попытки вторжения Варшавского пакта в Западную Германию и Западную Европу, а также его законодательной инициативы вместе с сенатором Ричардом Лугаром, предназначенной для того, чтобы обезопасить советское ядерное оружие и материалы после развала Советского Союза в начале 1990-х годов. И тем не менее постепенно он стал лучше к ней относиться после отставки с поста сенатора в 1997 году и назначения сопредседателем фонда Инициативы по уменьшению ядерной угрозы. Нанн и Тед Тёрнер, миллиардер из Атланты, основавший Си-эн-эн, создали «Инициативу» в 2001 году. Изначально фонд финансировался Тернером, а позднее щедро спонсировался Уорреном Баффетом, финансистом и филантропом.
Когда был создан фонд «Инициативы», Нанн с подозрением относился к стремлению Тернера связать организацию с ликвидацией ядерного оружия из опасения, что цель приведет к разобщению и ослаблению позиций, что помешает программе сокращения ядерного оружия. К тому времени, когда Шульц и Нанн начали говорить о новой инициативе в 2006 году, точка зрения Нанна изменилась. Он стал более восприимчивым к ликвидации, полагая, что дерзкая идея наберет сторонников для достижения промежуточных шагов, направленных на улучшение управления ядерными арсеналами и материалами. В итоге Нанн и фонд «Инициативы», как поводыри антиядерной паствы, не могли позволить кому-либо другому бросить вызов их лидерству. Как только Нанн выступил в пользу уничтожения ядерного оружия, он стал непоколебимым сторонником этого дела.
«Я думаю, что он очень быстро увидел, что происходило то, что, возможно, подрывало его положение выдающегося гуру в данной области, и поэтому он довольно быстро подключился к этому делу и сейчас является одним из довольно эффективных сторонников всего проекта», – говорил Гудбай.[41]
Нанн испытывает свои собственные сомнения, но не в отношении цели или шагов, а в отношении сроков достижения цели и степени глубины изменения геополитики, необходимой для создания условий достижения цели уничтожения ядерного оружия. «Я не рассматриваю нынешнюю ситуацию как говорящую о том, что мир сегодня готов к переменам, и мы просто добиваемся избавления от ядерного оружия, – говорил он. – Я считаю, что надо сперва изменить мир. Не хочу, чтобы это выглядело, как будто мир останется неизменным навсегда, но я считаю, что следует его менять».
Киссинджер разделял озабоченность Нанна и точно так же, как и Нанн, прежде всего рассматривал необходимость одобрения принципов, изложенных в статье, без обязательной подписи под ней в качестве соавтора. «Я признаю, что когда все началось, я присоединился из уважения к моим коллегам, и я не прошел бы такой путь, если бы действовал в одиночку», – сказал Киссинджер.[42] Гарольд Браун преподнес это таким образом: «Генри всегда трудно понять. Думаю, Генри порой ощущает необходимость быть хорошим парнем, потому он и подключился к этому проекту».[43]