Подобно тому как в камне есть зерно будущей подвижности дерева, как в растении есть зерно будущей чувствительности животного, как в животном есть зерно будущей разумности человека, – точно так же в человеке есть зерно будущей духовной мудрости «сверхчеловека». Достаточно стряхнуть с себя тяжелый, беспробудный сон, чтобы в нашей душе начало пульсировать будущее. Достаточно приоткрыть глаза, чтобы заметить, что человек, отягощенный столькими несовершенствами, не может быть последним и наиболее совершенным творением Природы. Достаточно захотеть, чтобы понять, что если мы смогли увидеть в самих себе отблески грядущего, то оно, это грядущее, быть может, уже где-то существует – где-то в другом месте, в каком-то ином измерении, записанное иным языком той же Природы, однако до времени скрытое от нас.
* * *Небо и земля – вот место действия Природы. В промежутке между ними находят свое выражение бесчисленные формы жизни. Из небесного пространства они улавливают космическую силу звездного таинства, таинства грядущего. На земле их корни погружаются в иное таинство – ушедшее в прошлое таинство сотворения материи. Все мы являемся формами жизни, и в нас, по словам Платона, присутствует и то, и другое – в нас есть нечто от материи и нечто от духа, и на нас возложена вся ответственность решения драматической задачи – достичь точного равновесия между ними.
Все формы жизни, включая и нас самих, произошли от матери и от отца. Мать – это горизонтальная земля, щедрая, питающая нас, способная дать нам приют и молча принести себя в жертву, лишь бы удовлетворить наши нужды. Отец – это вертикальное небо, которое зовет нас ввысь, заставляя поднять взор; оно не дает пристанища, а напротив, требует от нас жертвы, не облегчает нам жизнь, но сулит благословенные трудности. «Через тернии – к звездам».
* * *Все в Природе трепещет и поет. Ничто не пребывает в покое. Все стремится к какой-то цели, все исполняет свое собственное предназначение.
Поэтому Пифагор говорил нам о «музыке сфер», о движении светил и о гармонии, которую создают эти небесные тела при своем вращении.
И в нашей земной Природе все тоже трепещет и поет. И в ней тоже есть особые тона, которые задают ритм ее собственного движения. Пребывали ли вы когда-нибудь в абсолютной тишине, слушая только шепот Природы? Но не той природы, что придумана для человека, – не гул больших городов и не грохот машин. Слышали ли свободный шум ветра, шелест листвы, шорох морских волн, слышали ли, как роятся вокруг тысячи мельчайших существ, а мы почти не осознаем этого?
Знающие люди утверждают, будто наша Природа, наша Земля издает звук, который мы называем нотой фа… В основе нашего музыкального звукоряда лежит семь нот: до, ре, ми, фа, соль, ля, си. Эти семь звуков согласуются с семью цветами. Нота, на которую настроено наше существо и которую воспринимает наше ухо, располагается посередине этого звукоряда и символизирует состояние человека, распятого в пространстве: три ноты вверху, три внизу – часть пути позади, а часть еще предстоит пройти. И в этой точке одно и другое соединяются, смешиваются. Такова Природа. Нужно только чуть-чуть стряхнуть с себя тяжелый сон, чтобы услышать, как она поет. Она живая; это источник нашей материальной жизни; в ней ищет покровительства Майя, играя с ней и с нами. И нет в мире ничего более естественного.
IX
Четыре времени года
Когда ученые пытаются объяснить причину тех климатических колебаний, которые периодически происходят на нашей планете, они ссылаются на наклон земной оси по отношению к плоскости ее обращения вокруг Солнца. К тому же у Земли бывают моменты наибольшего и наименьшего приближения к Солнцу. Все это вкупе приводит к тому, что в течение года климат претерпевает разнообразные изменения, которые мы традиционно объединяем в четыре группы и называем временами года.
Тем не менее, когда играешь с Майей, недостаточно просто наблюдать само явление; Майя никогда ничего не делает просто так. Интересно было бы знать, какой целью задавалась она в тот день, когда изменила угол наклона земной оси.
Древние предания, которые мы находим во всех развитых цивилизациях, гласят, что были времена, когда земная ось не была наклонена, а располагалась точно по вертикали. Тогда вдоль экватора тянулась область, которая по своим климатическим условиям вполне могла бы сойти за то, что мы называем раем: вечная весна, неизменные и благоприятные температуры, день, равный ночи, и необычайная возможность сеять и собирать урожай, почти не прилагая к этому никаких усилий.
Возможно, что в те времена человек тоже очень отличался от сегодняшнего. Те же предания рассказывают нам о существе бесхитростном и наивном, не слишком толковом, не слишком рассудительном, не имеющем ни большого опыта, ни лукавства, которое приобретается благодаря этому опыту. Единственное, что имело для него значение, – это выживание, и единственное, перед чем он преклонялся в благоговении, – это безмерность Природы, которая позволяла ему интуитивно чувствовать присутствие Бога.
Но все изменилось.
Однажды в результате очередной катастрофы – о ней тоже упоминают древние легенды – лик Земли стал иным, а полюса стали указывать другое направление. Земному раю пришел конец. Началась эпоха страданий, эпоха трудов, эпоха, на протяжении которой часть людей медленно и болезненно обретала сознание.
Так родились времена года и стали периодически повторяться сезонные изменения. Так появились холод и жара, свет и тьма, дожди и засухи, шторм и штиль… И человеку пришлось жестоко бороться, чтобы покорить эту новую Землю, ему нужно было внимательно и терпеливо наблюдать за Природой, чтобы знать, какой момент более благоприятен для его трудов, для сбора урожая. Ему пришлось искать для себя укрытие и одежду, потому что долгие морозные ночи сменялись днями палящего солнца. Так начались бесконечные переселения в погоне за мечтой о лучшем месте для жизни…
Земля, эта великая мать, которая хранит и поддерживает все разнообразные формы жизни, снова принесла себя в жертву, совершив очередное изменение, чтобы снова подать пример.
Люди, которые пришли после всех этих перемен, уже не были так наивно невежественными, как их предшественники. В них была разбужена искра сознания, и для того, чтобы эта искра разгорелась им на благо, они должны были с честью выдержать длинный ряд испытаний.
И одним из этих испытаний был труд, осознание значимости своего существования, ощущение ценности каждого дня.
И, может быть, самым важным из этих испытаний было научиться чувствовать в самом себе и во всей окружающей Природе ритм времени, разворачивающегося в размеренном чередовании циклов.
* * *Если бы потребовалось выделить какое-то свойство времен года, вернее всего определяющее их, мы бы сказали, что это цикл, который повторяется ежегодно. Никому не приходит в голову удивляться тому, что времена года следуют друг за другом согласно установленному ритму и всегда в одном и том же порядке: весна, лето, осень, зима. Напротив, все удивились бы, если бы случилось по-другому.
Весна – это рождение жизни на Земле. Это время, когда все расцветает и открывается навстречу благотворным солнечным лучам. Это пробуждение, это теплое дыхание, которое начинает проявлять себя.
Лето – это полнота жизни. То, на что весна только намекала, сейчас полностью раскрывается. Это время созревания плодов.
Осенью жизнь начинает плавно клониться к закату; листья теряют свой блеск и уже не могут прочно держаться на ветвях; исчезают цветы и плоды. На смену зеленому цвету приходит золотистый.
А зима – это умирание Природы. Все погружается в сон и отдых, хотя где-то глубоко в корнях растений жизнь скрыто продолжается. Это время покоя, но покоя не абсолютного: как только сквозь зиму начнет проглядывать новая весна, все, что было погружено в сон, снова откроет глаза навстречу жизни.
Но ту цикличность, которую мы так легко признаем за Природой, нам оказывается в высшей степени трудно применить к самим себе. Майя в своей игре внушает человеку, будто он представляет собой некую особую сущность среди всего живого, что ему незачем подчиняться тем законам, которые руководят всем миром. И этот «особый», непослушный человек сознательно ставит себя вне всей системы. Смену времен года он проживает внешне, но не способен ощутить в себе самом. Человек так и не уяснил себе, что его собственная жизнь подчинена циклу, очень похожему на цикл времен года.
Человек тоже рождается, растет, достигает своего расцвета, слабеет и умирает. Но собственная слепота мешает ему признать, что его смерть – это не конец всего, точно так же, как вообще ничто в Природе не умирает окончательно. Он не видит, что однажды, когда придет срок, он тоже возродится с той же легкостью, с какой это делают деревья. Он не может претендовать на то, чтобы возродиться в том же теле, но ведь и деревья не требуют тех же листьев, что были у них прошлым летом. Появляются новые листья – и новые тела, а корни остаются все те же – и остается все та же душа.