Прежде чем уйти из дома, я разговаривал с Зазу минут десять. Ей и правда было многое обо мне известно. Например, она знала, что если я что-то пообещал, то сдержу обещание, если только меня не ухлопают. Вот почему мне надо было вести себя осторожно и не разбрасываться обещаниями. В итоге я заявил, что посвящу ей двадцать четыре часа. И, конечно, сама Зазу никогда не переступит порог моей квартиры. Возможно, я вообще никого не стану пускать, разве что по предъявлению свидетельства, что это шлюха. Посему у Зазу больше не будет подобного шанса. Она может согласиться на мое предложение или нет, дело хозяйское.
Потом она пожаловалась мне, что банда Домино стала вертеться в «Джаз-Пэде», который когда-то был штаб-квартирой ее папочки и его худов. Она также сказала, что ей известно, кто пытался убить Александера и вместо этого «ухлопал» Гизера. Это меня интересовало. Она сказала, что Александер видел этого человека, он его знает, так что она скажет мне его имя, когда я вернусь. Непременно, когда я вернусь.
Да-а, Зазу все еще оставалась в моей квартире. Пальто, разумеется, снова было на ней.
Я оставил «кадиллак» там, где он находился, и вызвал такси. Потом позвонил в гараж, работающий всю ночь, заказал четыре новых покрышки, попросив, чтобы все было сделано быстро.
По дороге домой я думал о многих вещах. Дела мои шли не блестяще.
Я работал на мошенника. Одно это мне здорово не нравилось. Предполагалось, что я вселю страх в сердца других негодяев. А что получилось вместо этого?
Когда я снова вошел в свою квартиру, Зазу вскочила с дивана. Она осмотрела меня с ног до головы. С широко раскрытыми глазами она смотрела на то, что со мной стало. Она рассматривала мою голову, пиджак, огромную шишку немного левее середины лба.
Затем воскликнула:
— О, Господи! Вы их нашли…
Как вам это нравится? Разве она не была очаровательной малюткой?
— Убери отсюда свою семнадцатилетнюю задницу! — рявкнул я. Вообще-то я редко ругаюсь. Я никогда не обижаю молоденьких девушек, даже если они так же хорошо развиты, как Зазу. Но я был не в себе, вы же знаете. Сегодня я побывал в аду. Возможно слишком сильно сказано, но об этом еще можно поспорить.
— Убери свою…
— Что случилось? — спросила она. — Что стряслось?
Похоже, она была в самом деле заинтересована.
— А как ты думаешь, что случилось? — спросил я ласковым голосом. — Они побили меня, только и всего.
— Очень сожалею. Вы… Вы кого-нибудь убили из них?
— Ага. Вот оно. Тебе хотелось, чтобы я отправился туда с пулеметом и всех изрешетил, да? Или чтобы я вспорол им животы большим ножом, извлек их сердца и съел их? Ты…
Она прервала меня:
— Мистер Скотт, я…
— Не смей называть меня «мистером Скоттом»! Я пожертвовал тебе лучшую ночь в своей жизни. Пожертвовал тебе свою голову, как минимум, одно ребро и, возможно, печень. Как ты не понимаешь? Мы приятели.
— Шелл, — сказала она, — Шелл, я же надеялась, что все будет иначе. Я говорила, что искренне верю, что вы способны совершить то, что никому не под силу во всем мире. Вот почему я сюда пришла. И я знаю, что если кто-то…
— Лесть тебе не поможет.
— … способен помочь папе, то только вы один.
— К черту твоего папу!
Ее все же проняло.
— Что?
— К черту папу! Если мне удастся, я погублю твоего папу.
— Вы хотите сказать… Вы отказываетесь от данного вами слова?
— Нет. Я обещал тебе потратить двадцать четыре часа на то, чтобы разгромить банду Домино. Правда с этим ничего не вышло. Времени не хватило. Теперь на эту задачу я отведу остаток своей жизни, если такой у меня имеется. Но не ради Сирила Александера. Ради самого себя… Если это осчастливит твоего папочку, замечательно. Он может петь и плясать от радости. Но лучше ему не попадаться у меня на пути. Я сделаю тебя сиротой. Правда, не круглой, но…
Я замолчал, припоминая. Ну да, он был женат. Или уже успел овдоветь?
Но я был уверен, что упоминали в разговоре о миссис Александер. Горластый боевой топорик, если верить слухам.
Я посмотрел на нее.
— Твоя мамочка не будет беспокоиться? Уже поздно, а тебя нет дома. Ты на квартире у холостяка.
Я похвалил себя за находчивость, но Зазу сразу же разочаровала меня.
— Ох, мама знает, где я. Идея принадлежит мне, но мама помогла мне спланировать отдельные моменты.
Что я мог сказать на это? Я подошел к одному из пуфиков и поддал его ногой. Он отправился прямиком к фальшивому камину на стене, где висела Амелия, ослепительная красавица в костюме Евы, которую я подцепил на каком-то аукционе. Амелия смотрела с полотна чуть насмешливо на меня и мой криминальный гений. Даже она не казалась мне сейчас особенно привлекательной.
Я подошел ко второму пуфику и плюхнулся на него.
— Что мне делать? — спросил я. — Что мне делать? Я знаю, что я должен был что-то сделать. Возможно, все дело в женщинах, которых я…
— Шелл!
Зазу шла ко мне по золотисто-желтому ковру.
— Всех тех женщин, которых я…
— Шелл, расскажите мне что-нибудь.
— Разве вам не хочется послушать об этом? Вам понравится.
— Шелл, вы действительно намерены и дальше заниматься этим делом? Действительно?
— Я уже сказал, не так ли?
— Ох, до чего же я рада! — она сияла, — именно этого я и хотела.
— Именно этого я и хотела, — передразнил я ее. — Я хотела. Чего именно?
— Шелл, я счастлива.
— Замечательно. Давайте поедем куда-нибудь отметить это дело. Я отвезу вас в Трокадеро. Я могу сделать все, что угодно. Или же мы отправимся прямиком в «Ховен»? Я смогу договориться… Нет, кое-что я не сумею сделать. Но все в разумных пределах…
— Шелл, вы просто чудо! — сказала она и, быстро наклонившись, поцеловала меня в губы. Это не был поцелуй маленькой девочки. Правда, она сама мне сказала, что начала развиваться с двенадцати лет.
— До свидания, — сказала она мне от двери.
Щелкнул замок.
Я сидел, барабанил пальцем по краю стола. Потом медленно поднялся, прошел в ванную и стал охлаждать и прогревать под душем свои синяки и ссадины.
В постели я довольно долго лежал без сна. Завтра надо будет многое сделать. Позвонить Сирилу Александеру, это раз. И, черт возьми, я позабыл спросить у Зазу, кто же убил Гизера. Ничего удивительного. Впрочем, сейчас меня ничем нельзя удивить. Я бы даже не поразился, если бы она в пятидесятилетнем возрасте, если только она доживет до такого возраста, стала владычицей мира.
Меня даже не удивили мои сны. Вы, наверное, догадываетесь, какого они были содержания.
Глава 4
Я проснулся сердитым и неотдохнувшим. Мне показалось, что у меня началось трупное окоченение, но приостановилось. Снова утро. Прекрасно. Великолепно. Все, как всегда, день за днем.
Я долго стоял под душем. Горячий, холодный, затем снова горячий на полную мощность. Это помогло. Я не стал выглядеть лучше, мне удалось насчитать шесть болевых точек на боку, спине и груди, но чувствовал я себя гораздо лучше, а это уже было неплохо. Вода закипела, я выпил три чашки крепкого кофе, одновременно разговаривая по телефону.
Через полчаса я положил трубку на рычаг. Я переговорил с семью моими лучшими источниками информации: четверо бывших осужденных, полицейский в отставке, дамский парикмахер, женщины рассказывают своим парикмахерам все, что угодно, и бармен.
Этого будет достаточно, они распространят разговор среди других. К полудню пятьдесят человек будут работать на меня в расчете на удачу. То есть, им будет уплачено или же они получат вознаграждение в какой-то другой форме только в том случае, если сообщат мне что-то ценное. Это свободное предприятие.
Было сказано, что Шелл Скотт нуждается в сведениях о Никки Домейно и членах его шайки, главным образом в таких, которые эти голубчики не хотели бы мне сообщить. Я не мог уточнять этот момент, но подобного намека было достаточно. Важно то, что они знали об объявлении войны и о том, что мои агенты были на поле.
Я попросил собрать подобную информацию, если удастся, о Сириле Александере и его шайке. В подобном случае всегда имелась возможность оказаться в роли куска мяса между двумя стаями диких гиен, но если Александер решил отомстить, скажем, за смерь Гизера и выступить против Домино, я хотел знать об этом заранее, если возможно.
Покончив с этим делом, я зашел в гараж отеля посмотреть, доставили ли сюда мой «кадиллак». Он был на месте. Я сел в него и отправился в полицейское управление на окраине Лос-Анджелеса встретиться с Сэмсоном.
Он сидел на четвертом этаже, там дежурило двое офицеров. Они пили кофе из бумажных стаканчиков. Я помахал им рукой и прошел к запертой двери капитана Сэмсона. В этот момент кто-то произнес у меня за спиной:
— Здорово, Шелл. Что привело вас сюда?
Он замолчал, как только я повернулся к нему лицом, и он смог хорошенько его рассмотреть. Фактически, оно уже не было таким устрашающим. Правда, шишка на лбу оставалась достаточно крупной, но слегка побледнела. Правое ухо все еще было красным и в царапинах, а на правой припухшей щеке выступили синяки. Ну, и огромный синяк под глазом.