— Примерно в семь, — ответил я и дал ей адрес.
— За тобой бифштексы, а обо всем остальном позабочусь я, — пообещала девушка.
— Захвати с собой купальный костюм, — подсказал я. — Если, конечно, ты пользуешься им. Что касается меня, то мне все равно.
Она засмеялась:
— Тогда не стану тебя смущать. Я просто приеду так, как есть.
Глава 3
Было около четырех часов пополудни. Портье в отеле “Беверли-Хиллз” проверил, свободен ли мой домашний телефон, и сказал, что я могу подняться в номер люкс. Горничная открыла дверь, и мне показалось, что сейчас я утону в море цветов.
— Рик, миленький!
Светловолосая фурия рванулась сквозь цветы, оттолкнула остолбеневшую горничную и кинулась мне на шею. Обхватив ее руками, она преданно вцепилась зубами в мою нижнюю губу. Нестерпимая боль длилась несколько секунд, затем леди отпустила меня и мило улыбнулась:
— Дорогой Рик! Прошла целая вечность! Эверил Доркас принадлежала к тому типу женщин, для которых западный кинематограф стал единственным миром. Она постоянно твердила об этом, хотя, родившись в штате Огайо, происходила из английской знати и питала пристрастие к кульминационным сценическим монологам, которые произносила с британским акцентом. Никто и никогда не знал ее истинного возраста. Сама она утверждала, что ей двадцать семь лет. Однако, скорее всего, это был стаж ее театральной деятельности, если она начала сниматься с шести лет. Черт с ним, с ее возрастом. Главное, что до сих пор она выглядела потрясающе.
Длинные пряди белокурых волос, как всегда, находились в лирическом беспорядке. Собранные на макушке в слабый узел, они подчеркивали тонкие, классические контуры ее лица. Яркие темно-синие глаза таинственно светились, а большой рот растянулся в широкой, распутной улыбке. На ней была мужская рубашка, под которой соблазнительно проступала маленькая упругая грудь. Узкие джинсы подчеркивали крутизну ее бедер. Когда Эверил повернулась спиной, я заметил, что попка, та особенная часть ее тела, от которой кровь начинала бешено стучать в моих висках, совсем не изменилась. Под тугим голубым лифчиком ее роскошные яблоки были прекрасны и, как всегда, трепетны. Думая о них, я всегда испытывал неизъяснимое волнение. Вот и сейчас почувствовал, как пересохло у меня во рту...
— Я рада, что ты потихоньку укрощаешь свой пыл, Рик, — бросила она через плечо, — что можешь хоть на время сдержать свои природные инстинкты. Я помню Санта-Барбару. После того как я провела с тобой всего один знойный сеанс, я почти целую неделю не могла сесть. Тебе по вкусу скотство, дорогой. Иногда.
Горничная, поперхнувшись, издала какой-то слабый мяукающий звук, и Эверил вспомнила о ее присутствии.
— Ax! — Она одарила прислугу ослепительной улыбкой. — К тебе вернулись приятные воспоминания, дорогая? Прыгала в свое удовольствие в бельевой комнате, а остальные посыльные выстроились в коридоре и ждали своей очереди?
— Извините, мисс Доркас, — чуть не в истерике залепетала горничная. — Мне нужно идти.
Снова послышалось то же мяуканье, потом горничная протиснулась мимо меня и выскочила в коридор. Эверил захлопнула за ней дверь, изо всех сил пнув ее ногой, затем, просунув руку под мою, потащила меня сквозь лес цветов в гостиную. Она приготовила нам напитки, как говорится, со знанием дела. За плечами этой женщины был немалый опыт: она, как я помнил, могла выпивать по бутылке виски каждый день. Закончив колдовать над спиртным, она подошла ко мне и устроилась рядом на кушетке.
— Должно быть, прошло три года с тех пор, как мы провели с тобой дикую неделю в Санта-Барбаре, дорогой. — Эверил впихнула мне в руку бокал и озабоченно заглянула в глаза. — Ты ведь не думаешь пригласить меня туда прямо сейчас? Ты же знаешь, я никогда на это не соглашаюсь, когда работаю. Потому что не могу сразу настроить камеру даже у себя дома!
— Конечно знаю, — успокоил я ее. — Мне нужна кое-какая помощь, Эверил. Вот и все.
— Тогда нет проблем, дорогой! — Она откинулась назад, улеглась поперек кушетки и со счастливым видом сделала несколько глотков. — Тетушка Эверил должна будет облить кого-то грязью.
— Ивена Каррена, — подсказал я.
— , — Самые мерзкие слова во всем английском языке, — огрызнулась она.
— Эд Дурант рассказывал мне, как безумно тебе нравился сценарий фильма, где ты снималась вместе с Карреном, и...
— Позволь мне рассказать тебе кое о чем, дорогой! — Она положила руку мне на колено, и ее ногти больно впились в мою кожу. — Я была родной матерью этой прыщавой лошадиной заднице! Когда я увидела его в первый раз, то подумала: как они вообще разрешают ему самостоятельно ходить в сортир? Я считала, что если кто-то и нуждался в помощи, так это Ивен Каррен. Мое тело — шикарный сексуальный инструмент. Но внутри у него есть слабое место — это мое сердце. Оно всегда бьется в ответ на сентиментальную болтовню. Стоило мне только раз взглянуть на его неловкие, вечно ковыряющиеся в носу пальцы — и я уже знала, что мне придется взять его под свое крыло.
— Под крыло? — Я непонимающе уставился на нее.
— Образная речь, дорогой. И выбрось из головы свои пошлые мысли! Я учила его основам игры перед камерой, растолковывала все до мельчайших деталей. А когда понимала, что ему не справиться со сценой, я упрощала ее в соответствии с его возможностями. — Она, запрокинув голову, рассмеялась. — Знаешь что, Рик? Когда я затащила его в постель в первый раз, он, очевидно, считал, что позиция сверху — это наивысшая степень мужской фантазии. Затем я объяснила ему несколько вариантов. И можешь себе представить, после этого я для него стала дипломированной спортсменкой, а кровать — гимнастическим залом. По крайней мере, к тому времени, как я разорвала с ним отношения, у него уже имелись кое-какие представления об эротических нюансах!
— Нисколько в этом не сомневаюсь! — охваченный благоговейным страхом, промямлил я.
— Я сделала для него свой первый проект, сам фильм должен был появиться следом, — процедила Эверил сквозь зубы. — И этот ничтожный маленький ублюдок знал об этом. Продолжая сниматься, он прекрасно знал, что, пока будет меня расстраивать и эксплуатировать мое доброе сердце, до меня не дойдет, как он крадет у меня каждую сцену, над которой мы работали вместе! — Женщина вскочила на ноги. — Господи! От одних только воспоминаний об этом мне хочется еще выпить.
Эверил пересекла комнату и подошла к бару, а я наблюдал, как, разгоряченная чувствами, она с трудом контролировала подрагивание своей попки. Затем она повернулась ко мне, поболтала в бокале свежий напиток и — вот уж чего я никак не мог ожидать от Эверил Доркас! — залилась румянцем смущения.
— Я никогда раньше этого никому не рассказывала, дорогой. Потому что до сих пор от этих воспоминаний у меня сжимается все внутри. В тот день, когда мы закончили картину, на съемочной площадке состоялась обычная вечеринка, после которой, как предполагалось, он приедет ко мне на виллу. Он всегда так делал. Я спланировала и подготовила большую прощальную программу: ужин при свечах, тихие звуки скрипки и после этого — любовь на черном коврике из овечьей шерсти перед костром. Только одно не получилось в этот вечер — он просто не соизволил появиться! Приблизительно в полночь я не могла больше ждать и позвонила ему в отель. Он сказал, что не забыл. Но его задержали, и он никак не мог отвертеться. Оказывается, его пленила восемнадцатилетняя итальянка, которая обожает таких, как он, звезд. Он признал, что итальянка не владеет моей техникой. Но она намного моложе меня, и поэтому в ней осталось еще много природной страсти и она долго не устает. Потом он спросил, не хочу ли я поздороваться с той девицей. Это, можно устроить без проблем, потому что она лежит как раз рядом с ним. Я сказала ему, кто он такой и что я о нем думаю. А он так и продолжал смеяться, когда я бросила трубку!
— Поэтому в следующий раз, когда увидишь лошадиную задницу в прыщах, не стоит расслабляться и давать волю своим чувствам, — брюзгливо порекомендовал я. — Резко ударь его ногой в пах.
— Конечно, ты прав, дорогой! — Ее лицо посветлело. — Стоит все это списать в графу жизненного опыта и к следующему дню рождения послать ему средство от прыщей. Только я не в состоянии легко простить такое, Рик!
— Я подхожу к сути, — тут же выпалил я.
— Я даже забыла спросить! Кстати, кто он тебе, Ивен Каррен?
— Клиент, — коротко бросил я.
— Что? — Ее глаза вспыхнули, будто кто-то включил в ее голове прожектор. — Ты хочешь сказать, что все время, пока я рассказывала тебе мучительные и интимные подробности своих отношений с этой лошадиной задницей, ты был...
— Успокойся, Эверил! — рявкнул я. — Он мне нравится не больше, чем тебе. Но прежде, чем я это понял, он уже был моим клиентом!
— Никогда не думала, что ты меня предашь, Рик! — трагическим тоном произнесла актриса. — Я мысленно возвращаюсь к тем замечательным дням, проведенным в Санта-Барбаре, к тому, что мы вместе делали, к интимным ласкам, имевшим тайное значение только для нас двоих. Помнишь, как ты любил меня раздевать, любимый? Начиная с...