— Оставьте своё «герр» для армейских чистоплюев и аристократов-предателей! — презрительно ответил ему эсэсовец. — У нас в СС господ нет, а есть только товарищи по оружию. В наших казармах даже защёлки на тумбочках иметь не положено — всё на полном доверии друг к другу… Поэтому называйте меня просто по званию. А веду я себя так, потому что выполняю особый приказ руководителей партии и государства. И если вы выполните моё распоряжение убрать отсюда посторонних, то я вам немедленно предъявлю все предписания.
— Хорошо.
Как только все покинули мостик и спустились на палубу, эсэсовец развернул и подал Кемпке крупномасштабную карту Южной Америки:
— Скажите, командир, как вам нравиться идея совершить вояж в тропики?
— Куда конкретно?
— Аргентина.
— Это невозможно, у нас не хватит солярки.
— А вы плохо обо мне думаете, командир. Разве я похож на пустозвона, на способного просчитывать свои действия на нужное количество ходов вперёд. В указанном на карте районе нас будет ждать «дойная корова» (специальная подводная лодка-танкер). А на подходах к Аргентинскому побережью в нейтральных водах «U-975» встретит аргентинский сторожевой корабль и проводит к пустынному пляжу, где мы сможем спокойно выгрузиться, не привлекая внимания. Потом вы затопите лодку и мир никогда не узнает о нашей миссии.
— Неужели эти конструкторы имеют такую ценность, что ради них разработана столь сложная операция?
— А вы задаетё слишком много опасных вопросов. Не забывайтесь, капитан-лейтенант! Ваш долг исполнять приказы и вести свою лодку. Кстати, что это за пузыри приближаются к нам вон оттуда?
Эрих не успел ещё взглянуть в указанную эсэсовцем сторону, как за его спиной истошно завопил вахтенный:
— Торпеда с правого борта!
Только теперь Кемпке увидел пузырчатый след торпеды, несущейся прямо в борт его кораблю. До неё было метров сто не больше. Как он и боялся, на выходе с фарватера их караулила вражеская стальная акула.
— Оба самый полный! К погружению!
Лодка помчалась наперегонки со смертью. Буквально впихиваясь вслед за эсэсовцем в горловину люка, Эрих напряжённо ожидал взрыва и мгновенного конца в огненном аду. Но прошли отпущенные им десять секунд, потом ещё бесконечно протянулись пятнадцать и только потом гулко рвануло совсем близко в стороне. Корабль содрогнулся всем своим стальным телом, но уцелел. Эрих догадался, что торпеда, пройдя мимо, врезалась в основание высокой скалы, мимо которой они только что прошли. Появилась возможность сымитировать собственную гибель. Командир вражеской субмарины наверняка решит, что его секундомеры дали небольшую погрешность и торпеда попала в цель.
— Оба стоп! Всем затаиться! Кормовым аппаратом выстрелить имитационный патрон.
Теперь надо было выждать. Возможно неприятельский командир захочет полюбоваться на плоды своей победы, и тут может представиться возможность нанести ответный удар. Хотя лично он бы на месте этого парня перестраховался и удовлетворился созерцанием поля выигранной им битвы через перископ, не всплывая. На войне любопытство может стоить головы!
Акустик постоянно докладывал, что слышит шум винтов, описывающей вокруг них широкие круги вражеской лодки. И впрямь у противника все повадки были акульи. И всё-таки он оказался не таким уж сверхосторожным — стало ясно, что противник решил всплыть.
Припав к окуляру перископа, Эрих возбуждённо наблюдал за всплывающей американской субмариной. Вот показался чёрный гребень ходового мостика, а ещё через три секунды она появилась целиком… Неприятельская лодка победно сверкала в лучах полуденного солнца. Это был корабль одной из последних серий типа «Спайкфиш» водоизмещением не менее 500 тонн. Потопить такую красавицу было бы редким везением.
Появившиеся на мостике субмарины люди радостно размахивали руками, указывая друг другу на масляные пятна на воде и плавающие личные вещи германских подводников. Кемпке с удивлением разглядывал сквозь мощную цейсовскую оптику эффектную рыжеволосую девицу в распахнутой «настежь» куртке «пилот». Она была буквально увешана громоздкими фотоаппаратами. Скорее всего вражеский командир решился всплыть только для того, чтобы позволить хорошенькой корреспондентке запечатлеть его подвиг для какого-нибудь «Нью-Йорк таймс». Всё-таки права старая морская традиция, запрещающая женщинам находиться на корабле!
Между тем, подойдя на малом ходу к месту «гибели» немецкого корабля, американцы стали спускать на воду резиновую лодку, видимо, для сбора плавающих в волнах трофеев и проведения «фотосессии». Первой в шлюпку пригласили корреспондентку. Теперь Эрих держал перископ максимально низко над водой, чтобы его не заметили с находящейся совсем близко вражеской лодки. Волны постоянно перекатывались через перископное стекло, вода свинцовыми ручьями стекала по его объективу и ослепительно вспенивалась, как только лодка опускалась ниже перископной глубины. По-хорошему, так надо было бы совсем убрать перископ и целиться только по показаниям акустика, но уж больно Кемпке хотелось увидеть, как вздыбиться и переломиться пополам вражеская подлодка после того как в неё угодит торпеда. Сейчас до неприятельского корабля было не более полутра кабельтов. Промахнуться с такой дистанции по застопорившей ход подлодке было просто невозможно. Фактически ему предстояло сделать пистолетный выстрел в упор. Впившись взглядом в мишень, командир торопливо давал последние поправки рулевому, диктовал данные для закладывания в автомат стрельбы. В последний момент он выждал, пока лодка с дамочкой отойдёт подальше от обречённого корабля. Всё же, он был джентльмен.
Наконец, даже не включив секундомеры, Кемпке резко выдохнул:
— Оба носовых пли!
И… не почувствовал характерного толчка выходящих из носовых аппаратов торпед. Только сейчас Эрих вспомнил, что в торпедных аппаратах и на резервных стеллажах пусто. В охватившем его азарта он просто забыл, что ударное вооружение выгрузили на базе, чтобы принять пассажиров и контейнеры, а подчинённые не привыкли оспаривать распоряжения своего командира…
Надо было как-то выходить из создавшегося глупого положения, и он устало произнёс:
— Отбой учебной тревоги…
У выхода из центрального поста Кемпке задержал эсэсовец и уважительно сказал, понизив голос:
— Вы отличный солдат. И мне жаль, что по нашей вине вы лишились ценного трофея. Но поверьте мне, наша цель гораздо почётнее, чем потопить одну американскую подлодку. И дело не в этих пассажиров, с которыми я вас вчера познакомил. Это так — мелкая шваль. Главных ваших пассажиров, я к сожалению, не могу вам пока представить, но придёт время… Впрочем, об этом тс-с-с, — эсэсовец, сделав заговорщицкие глаза, приложил палец к губам. — И ещё: только что ваша лодка была официально потоплена и погибла вместе со всем своим героическим экипажем.