Плохо, что двое!
Отвратительно, что двое!..
С одним водителем можно было бы справиться легко. С двумя — вдвое сложнее.
— Главное, сумка там и плащ, а в плаще кошелек с деньгами… Кабы я знал, что уедет, так я бы лучше потерпел, — мел потерянный пассажир. — А теперь чего делать?.. Вот иду на остановку.
— Долго тебе прыгать. На одной-то ноге, — усмехнулся лейтенант, кивая на гипс. — Давно тут стоишь?
— Так минут уж двадцать! — тяжко вздохнул одноногий потерпевший.
— Ладно, садись давай, может, догоним твой автобус, — предложил сердобольный гаишник. — Догоним — с тебя бутылка.
— Так это да, это конечно, это завсегда! Там у меня деньги, в плаще-то. Лишь бы догнать! — обрадовался упустивший автобус пассажир.
Хотя не обрадовался. Потому что никаких денег в оставленном в плаще кошельке не было. Потому что кошелька не было. И плаща… И автобуса…
Лейтенант приглашающе распахнул дверцу.
Потерянный пассажир сел, завозился на сиденье, устраивая загипсованную ногу. А на самом деле осматриваясь.
По всему было похоже, что без драки дело не обойдется. Первым надо вырубить сержанта, что сзади, потому как лейтенант сразу рук от баранки не оторвет — побоится. Потом — лейтенанта, и сразу ключ из замка выдернуть и руль придержать, чтобы с дороги не слететь!..
Ну что — когда?
Теперь — пока нет населенок и дорога пустынна!..
Пассажир расслабился и… собрался для броска подобно сжатой пружине.
Лейтенант повернулся к нему.
— Дальний путь — большие хлопоты, — задумчиво сказал он.
Что-что?.. Дальняя дорога?..
— Очень большие хлопоты! — добавил милиционер.
Это была не просто фраза — это была условная фраза. Придуманная им самим!
Тогда — не понял…
— Чего молчишь? — спросил лейтенант, недовольно глядя на случайного пассажира.
Ну да, конечно!..
Нужно что-то ответить. Вернее, то — что нужно ответить.
И он сказал. Скорее для порядка, чем по необходимости. Потому что и так все было понятно.
Контакт состоялся. Шестнадцатого числа, на площадке, обозначенной цифрой девять, ровно в двадцать два ноль-ноль плюс-минус одна минута!
Контактер был на милицейской машине, в милицейской форме, с лейтенантскими погонами…
А почему бы и нет?.. Форма дает больше возможностей и лучше защищает от случайных неприятностей.
Но почему их двое?..
Пассажир оглянулся.
— А это кто? — спросил он.
Хоть не имел права спрашивать.
— Этого можешь не опасаться, — ответил лейтенант.
Хоть имел полное право не отвечать. Сержант лежал, откинувшись головой на спинку сиденья, безвольно мотая ей в такт движения машины. Не обращать — так не обращать.
— Ну — здравствуй, — сказал куратор.
— Здравствуй, Сергей Юрьевич.
Хоть резидент видел его первый раз в жизни.
И звали его вряд ли Сергей, и отчество его было, конечно, не Юрьевич. Но такова уж специфика их службы — никогда нельзя заранее сказать, с кем ты встретишься в следующий раз, и никогда не узнать, куда делся тот твой прежний куратор, потому что спрашивать об этом и отвечать на этот вопрос не принято.
Но зато можно быть уверенным, что нового куратора будут звать так же, как старого. Что очень удобно и настраивает на доверительный и почти дружеский лад.
Но дружба — дружбой, а службу не забывай!
— Что это? — спросил куратор, кивнув на гипс.
Потому что никакого гипса быть не должно было.
— Ничего страшного — до свадьбы заживет, — попробовал отшутиться резидент.
Далее должен был последовать вполне ожидаемый вопрос.
— Работе не помешает?
Строить из себя бодрячка, готового скакать на одной ноге куда угодно, хоть на край земли, смысла не имело.
— Смотря какая работа. И когда.
— По мере готовности исполнителя. Но не позднее чем через месяц.
— Тогда все в порядке.
Милицейская машина неспешно ехала по пустынной дороге. О чем-то неясно бубнила настроенная на прием рация, позади мотался, стукаясь о стекло головой, сержант.
Два человека в угнанной милицейской машине вели понятную только им и не предназначенную для чужих ушей беседу. Один говорил, ставя задачу, другой слушал, изредка уточняя детали.
— С резерва тебя снимаем…
Жаль, за этот год он прижился, почти привыкнув к спокойной жизни на «гражданке».
— Работаешь без прикрытия, один, на свой страх и риск…
Ну это понятно — всегда без прикрытия и всегда подставляясь лишь своей одной головой.
— Легенды, документы, средства с тебя…
И это не новость… Контора технического аппарата не имеет — только исполнителей. Зато и провалов, таких, как у коллег во внешней и военной разведке, нет! Коли кто сгорает — так один!
Через несколько километров машина развернулась и поехала в обратном направлении.
— Дополнительную информацию получишь через ящик.
Тоже ясно.
Ящик будет обозначен через объявления в газетах или на досках объявлений в Интернете, шифром, который предложил сам резидент. Места закладки тоже нашел и предложил он.
Все?..
Все!
Большего ему знать пока не положено. Чем меньше знаешь — тем меньше сможешь рассказать врагу в случае провала.
Остановились.
— Я сойду здесь, — сказал лейтенант. — Вести машину сможешь?
— Как-нибудь.
— Тогда доедешь до ближайшего перекрестка, свернешь направо, на трассу, проедешь до стоянки, которая будет через два с половиной километра, и припаркуешь машину на обочине. Там, где я ее взял.
Оттуда напрямую через лес, ориентир — башня элеватора, выйдешь к железнодорожной платформе. Электричка подойдет через двадцать одну минуту, тебе лучше уехать на ней.
— А с этим что? — кивнул резидент на заднее сиденье.
Если куратор скажет ему «прибрать за собой» — он выполнит его приказ. Но куратор не сказал «прибрать». Сказал:
— Оставишь его в машине на переднем сиденье.
— А если он доложит? — все же не сдержался, спросил резидент.
— Ничего он не доложит, очухается через полтора часа и тихо поедет на пост. А если даже доложит, кто поверит его россказням, что будто бы у него машину отобрали неизвестные, которых он в глаза не видел, преступники, но, отобрав, никак ее не использовали, никуда на ней не уехали и его документов и табельного оружия не тронули!
Никто не поверит! Тем более что он крепко на службе выпил. Я в него на всякий случай полбутылки водки влил!
Так что будет он молчать, язык прикусив, коли не дурак, чтобы не стать всеобщим посмешищем и карьеры своей не попортить…
— Да, верно — не резон ему болтать. Тем паче что не о чем болтать.
— Ну все — до встречи.
— До встречи!
Только когда эта встреча будет? И с кем?
Впрочем, с кем, как раз известно, — с Сергеем Юрьевичем…
Куратор выбрался из машины, шагнул на обочину и сгинул, будто его и не было!
Резидент тронул машину с места, доехал до перекрестка, повернул направо, отсчитал на спидометре два с половиной километра, остановился, вылез из машины, перетащил на переднее сиденье бесчувственное тело сержанта и похромал через лесопосадки на железнодорожную платформу, куда через восемь минут должна была прибыть последняя и потому совершенно пустая электричка.
Дело было сделано — контакт состоялся, задание получено…
* * *— Черт побери!..
Сержант Грицько глубоко вздохнул и открыл глаза.
Был он цел и невредим, хотя совершенно себя не помнил. То есть видел циферблат часов, понимал, что прошло полтора часа, но не помнил как!
Точно так же, как и раньше, он сидел в машине на водительском сиденье, навалившись на баранку и уронив на руки голову. Мотор работал, тихо урча на холостом ходу, приборная панель светилась.
Он что — спал? Чего это его так разморило?
И еще в салоне подозрительно пахнет спиртным!
Отчего?..
Или от него?..
Сержант осторожно поднес к лицу сложенную лодочкой ладонь и с силой выдохнул воздух.
Ух ты!.. Точно — от него!
Но как же так?!. Он же сегодня не пил. Ни капли! Даже пива! Он ведь находится на службе!
Неужели это после вчерашнего?..
Точно — после вчерашнего! Потому что ничем другим этот запах объяснить невозможно. Вчера была вечеринка, где он изрядно перебрал водочки. Но дак ведь вчера!.. Эк его разобрало, почти сутки спустя — даже в голове шумит!..
Он снова попытался понять, что с ним было.
Вспомнил, как сидел в машине, на том самом месте, где бывает в засаде, подкарауливая и штрафуя нарушителей ПДЦ, всегда и где находится и теперь.
Ну да — сидел.
И сидит!..
И еще ему показалось, будто он слышит чьи-то шаги, после чего что-то несильно кольнуло его в плечо, будто слепень укусил.
Или муха?
Тогда муха цеце, вызывающая сонную болезнь… Потому что он тут же заснул. И проспал… почти два часа!