Предоставленный самому себе, он мог бы поступить, как здраво и рационально мыслящий гражданин; а быть может, и нет. Имеются данные в поддержку и последней возможности. Вопрос не однозначен. Но что касается этого отдельно взятого случая в его карьере, вина с него должна быть полностью снята. Решение было выхвачено у него из рук.
Мальвине при первой посадке в Англии командир Рафлтон объявил о намерении оставить ее на временное попечение мудрого и ученого Кристофера. И для Мальвины, смотревшей на командира как на дар богов, это решило все дело. Мудрый и ученый Кристофер, вне всякого сомнения, знал о ее прибытии. Вполне вероятно, что это он - по наущению богов - и устроил таким весь ход событий. Ей оставалось лишь отплатить ему благодарностью. Она не стала дожидаться ответа профессора. Плащ немного мешал ей, но с другой стороны, привнес, пожалуй, и свой собственный трогательный штрих. Взяв руку мудрого и ученого Кристофера в обе своих, она стала на колени и поцеловала ее.
И на своем причудливом архаичном французском, который профессору позволили понять долгие часы, проведенные им в корпении над «Хрониками» Фруассара63 -
- Благодарю вас, - сказала она, - за вашу изысканную любезность и гостеприимство.
Таинственным образом всё вдруг преисполнилось значением исторического события. У профессора внезапно сложилось впечатление - и по сути, так его полностью и не оставило, покуда у него гостила Мальвина, - будто он великая и могущественная персона. Августейшая сестра его, - по совпадению (хотя в высшей политике такие моменты значения, разумеется, не имеют), самое умопомрачительно красивое создание, какое только попадалось ему на глаза, - милостиво согласилась принять его гостеприимство. Профессор с поклоном, какой можно было позаимствовать при дворе короля Рене,64 выразил свое понимание оказанной ему чести. Что еще мог сделать уважающий себя самодержец? Инцидент был исчерпан.
Командир авиазвена Рафлтон не предпринял ничего в направлении его «восполнения». Наоборот, именно этим моментом он воспользовался, чтобы разъяснить профессору, как абсолютно необходимо ему, не теряя больше ни единого мгновения, отбыть в Фарнборо. Командир Рафлтон добавил, что «заскочит к ним обоим» в первый же день, как удастся вырваться; и выразил уверенность в том, что если профессор убедит Мальвину говорить помедленнее, то вскоре найдет ее французский легким для понимания.
Профессор догадался спросить у командира Рафлтона, где тот нашел Мальвину… то есть, если он сам, конечно, помнит. А также: что он собирается с ней делать?… - то бишь, если он сам знает. Командир Рафлтон, выразив сожаление по поводу безотлагательности и спешки, разъяснил, что обнаружил Мальвину спящей у менгира в окрестностях Юльгоа в Бретани и опасается, что разбудил ее. По дальнейшим деталям не будет ли профессор столь любезен обратиться к самой Мальвине? Что до него самого, то он уверен, что никогда, никогда так и не сможет полностью отблагодарить профессора.
В заключение, не оставляя возможности для продолжения дискуссии, командир с большим энтузиазмом потряс кузену Кристоферу руку; а затем повернулся к Мальвине. Она не двигалась, но глаза ее смотрели на него не отрываясь. Он медленно подошел к ней. И, не говоря ни слова, поцеловал прямо в губы.
- Ты уже дважды поцеловал меня, - сказала Мальвина, и на устах ее заиграла какая-то загадочная улыбка. - В третий раз я стану женщиной.
IV. Как это укрывалось от миссис Арлингтон
Что удивляло самого профессора при размышлениях об этом: наедине с Мальвиной и несмотря на все обстоятельства, он не чувствовал ни смущения, ни замешательства. Дело обстояло так, - если говорить о них двоих, - словно все было очень просто - почти смешно. Беспокоиться предстояло остальным.
По саду маячила маленькая горничная. Очевидно, ее распирало любопытство и она старалась хоть одним глазком подсмотреть. Из кухни доносился голос зовущей ее миссис Малдун. Оставался еще вопрос с одеждой.
- Вы ничего не привезли с собой? - осведомился профессор. - В смысле, что-нибудь вроде платья.
Мальвина улыбнулась и сделала небольшой жест. Он означал, что всё, что было ей и ее, стояло перед ним.
- Придется подыскать вам что-нибудь, - сказал профессор, - в чем бы вы смогли ходить в…
Профессор намеревался сказать: «в нашем мире», - но заколебался, не будучи полностью уверен в тот момент, к какому из них принадлежит он сам: к миру Мальвины или к миру миссис Малдун. Поэтому он сказал просто: «в мире». Еще один жест сообщил ему, что Мальвина полностью в его руках.
- А в чем вы на самом деле? - спросил профессор. - То есть - под плащом. Это не подойдет - на день-два?
Командир Рафлтон по каким-то своим причинам, совершенно не понятным Мальвине, запретил ей снимать плащ. Но он ничего не говорил о том, чтобы его расстегнуть. И вместо ответа Мальвина расстегнула его.
После чего профессор, к удивлению Мальвины, сделал то же самое, что перед этим командир Рафлтон. То есть, он поспешно перезастегнул плащ, вернув пуговицы в свои петли.
В Мальвину, пожалуй, вселился страх, что ей никогда уж не суждено больше избавиться от плаща командира Рафлтона.
- Интересно, - задумался профессор, - а никто из деревни…
На глаза профессору попалась маленькая горничная, порхавшая среди кустов крыжовника: она притворялась, будто собирает ягоды.
- Посоветуемся с моей кастеляншей65 - миссис Малдун, - предложил профессор. - Я думаю, мы справимся.
Профессор подал Мальвине руку. Другой рукой она подобрала полы плаща командира.
- Думаю, - сказал профессор в приливе внезапного вдохновения, пока они проходили через сад, - думаю, что миссис Малдун я объясню, будто вы только что с бала-маскарада.
Миссис Малдун они нашли на кухне. Менее убедительную историю, чем та, какою профессор намеревался разъяснить миссис Малдун все «как» и «почему» о Мальвине, невозможно было себе представить. Миссис Малдун - по-видимому, чисто по доброте своей - прервала его.
- Не буду я вам никаких вопросов задавать, - сказала миссис Малдун, - чтоб вам душу свою бессмертную опасности подвергать не пришлось. Ежели вы слегка позаботитесь о своем виде, а девчушку предоставите нам с Друзиллой, то мы сумеем сделать ее чуток поприличней.
Намек на собственный вид обескуражил профессора. Он не предвидел, второпях набрасывая халат и влезая в тапочки - и даже не подумав натянуть на ноги носки, - что его ожидает встреча с первой придворной дамой королевы Гарбундии. Потребовав немедленно принести воды для бритья, он ретировался в ванную комнату.
В самый разгар бритья в дверь постучала миссис Малдун и потребовала, чтобы он с ней поговорил. По тону ее профессор пришел к выводу, что в доме разразился пожар. Он открыл, и миссис Малдун, найдя его в приличном виде, проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь.
- Вы где ее нашли? Как она сюда попала? - засы'пала его вопросами миссис Малдун.
Ни разу до сей поры не видал профессор миссис Малдун иначе как миролюбивой и добродушной особой. Сейчас ее с головы до ног бил озноб.
- Я же сказал вам, - начал объяснять профессор. - Молодой Артур…
- Я не спрашиваю о том, что' вы мне сказали, - перебила миссис Малдун. - Я прошу правды, если вы ее знаете.
Профессор подал миссис Малдун стул, и миссис Малдун плюхнулась на него.
- В чем дело? - потребовал ответа профессор. - Что случилось?
Миссис Малдун огляделась вокруг, и голос ее перешел в истерический шепот.
- Вы не смертную женщину привели к себе в дом, - сказала миссис Малдун. - Это - фея.
Верил ли до сего момента профессор рассказу Мальвины, или же в глубине души у него с самого начала брезжило врожденное убеждение, что всё это - абсурд, не может сказать теперь и он сам. Перед лицом у профессора лежал Оксфорд:66 политэкономия,67 высший критицизм,68 подъем и прогресс рационализма.69 За спиной у него, тая в тусклом горизонте человечества, простиралась не нанесенная на карту земля, где сорок лет он любил бродить: населенный духами край захороненных тайн, затерянных тропинок, ведущих к сокрытым воротам знаний.
И на это шаткое равновесие обрушилась сейчас миссис Малдун.
- С чего вы взяли? - потребовал ответа профессор.
- Вот еще - мне ли не знать этой метки, - ответила миссис Малдун чуть ли не с презрением. - У кого, как не у моей родной сестры, в самый день рожденья был похищен ребенок, а на его место…
В дверь легонько постучала маленькая горничная.
С мадемуазель - «всё». Что с ней делать теперь?
- И не просите меня, - запротестовала миссис Малдун все тем же запуганным шепотом. - Не могу я этого. Хоть бы все святые угодники на колени передо мной встали.