Гроссмейстеры
Один австралийский журналист упрекнул как-то своего земляка гроссмейстера Яна Роджерса в «слишком уж эксцентричном стиле игры».
– Если бы все гроссмейстеры играли одинаково, одного из них было бы, в принципе, достаточно! – ответил Роджерс.
* * *– Можно ли провести параллель между шахматистами и композиторами? – спросили однажды журналисты Михаила Таля.
– Конечно, – ответил Таль, – Ботвинник – это Бах, Смыслов – Чайковский, Керес – Шопен, Петросян – Лист, Бронштейн – Дебюсси, Ларсен – Прокофьев.
– Ну, а Фишер?
– Компьютер, – мгновенно ответил Таль.
* * *Не только по стилю, но и силой игры отличаются гроссмейстеры. Одних знает весь шахматный мир. Другие…
Во время международного турнира (Монте-Карло, 1980 год) Макса Эйве тепло поприветствовал какой-то шахматист.
– Кто это? – спросил бывший президент ФИДЕ, когда незнакомец отошел.
– Помилуйте, профессор, вы же сами присваивали ему звание международного гроссмейстера, – ответили экс-чемпиону мира.
* * *Само звание «гроссмейстер» утратило сейчас свое первоначальное значение. В 1985 году западногерманскому мастеру Бальдуру Хенлигеру исполнился 81 год. Несмотря на преклонный возраст, он выступил на первой доске за свой клуб «Вуперталь». По окончании соревнования ветеран поделился впечатлениями:
– В 1928 году, – сказал он, – я в возрасте 23 лет выступал в составе команды Австрии на «Турнире наций» в Гааге. Помню, в партии с одним старым мастером из Венгрии я применил тогда свой любимый королевский гамбит. Он взглянул на меня с веселым озорством и заматовал на 25-м ходу. А год назад в чемпионате бундес-лиги я применил тот же вариант с одним молодым гроссмейстером. В ответ он испуганно взглянул на меня и проиграл в 23 хода…
* * *Когда Эдуард Гуфельд узнал, что на очередном конгрессе ФИДЕ (Венеция, 1967 год) ему присвоили звание гроссмейстера, то с радостным видом выбежал из гостиницы. Навстречу шел Виктор Корчной.
– Привет, коллега! – широко улыбаясь крикнул Гуфельд.
Корчной понял, что Гуфельду присвоили высокое звание, и, решив подчеркнуть свое превосходство, холодно ответил:
– Дамьянович тебе коллега…
Примерно через полгода на одном международном турнире Дамьянович обыграл Корчного.
Гуфельд не поленился взять словесный реванш и направил Корчному телеграмму: «Дамьянович тебе (!) коллега».
* * *Тонкий юмор присущ большинству гроссмейстеров. На открытии 39-го чемпионата СССР (Ленинград, 1971 год) состоялась необычная пресс-конференция, во время которой публика задавала вопросы участникам первенства.
– Обладает ли Фишер чувством юмора? – спросили Марка Тайманова.
– Да, однако во время игры оно ему совершенно не нужно. Значительно нужнее юмор его соперникам, – улыбнулся ленинградский гроссмейстер.
* * *Звание гроссмейстера накладывает на его обладателя дополнительные обязательства, и не только в сфере шахмат.
Англичанин Энтони Майлс первым из соотечественников стал гроссмейстером. Через несколько дней после этого знаменательного для него события Майлс сыграл в футбольном матче за команду своего университета, где «умудрился» из выгоднейшего положения не забить гол.
– Вы не гроссмейстер, а шляпа, сэр! – презрительно бросил в адрес Майлса после игры его научный руководитель.
Эффектная комбинация, проведенная венгерским гроссмейстером Гедеоном Барца на одном из международных турниров, удостоилась приза за красоту. На французской границе у гроссмейстера, который возвращался домой, тщательно проверили багаж. Внимание сотрудницы таможни, очаровательной блондинки, привлекла оригинальная статуэтка из мрамора.
– Откуда она у вас?
Давно поседевший ветеран ответил:
– Это заслуженный мною приз за красоту.
Девушка с иронией бросила взгляд на гроссмейстера:
– Представляю, как выглядели остальные…
* * *В 1972 году известная югославская шахматистка Милунка Лазаревич предложила аргентинскому гроссмейстеру Мигуэлю Найдорфу организовать в его стране международный женский турнир.
– Пожалуйста, если вы найдете 12 красивых блондинок, играющих в шахматы, – сказал аргентинец.
– Я их найду! – уверенно ответила Милунка и добавила: – Если вы найдете 12 красивых гроссмейстеров, все равно, блондинов или брюнетов.
Автографы
Как добрую память о встрече со знаменитыми шахматистами собирают автографы многие любители шахмат.
В 1972 году в Бресте побывал Исаак Ефремович Болеславский. После сеанса одновременной игры один любитель, обладатель богатой шахматной библиотеки, пригласил гроссмейстера в гости. Болеславский с интересом просмотрел целый ряд редких книг. В конце дружеской встречи брестчанин достал с полки книги, автором которых был Болеславский, и попросил оставить автографы. Когда Исаак Ефремович любезно выполнил просьбу, хозяин предложил ему расписаться… на всех шахматных книгах его обширной библиотеки. Добродушный гроссмейстер с большим трудом убедил настойчивого собирателя автографов, что этого делать не следует.
* * *Во время 39-го чемпионата СССР (Ленинград, 1971 год) у выхода из-за кулис всегда толпились охотники за автографами. Вот в зрительном зале появился гроссмейстер «Давид Бронштейн».
– Гроссмейстер, пожалуйста, надпишите вашу книгу, – обратился один из зрителей.
– Не буду! Это не моя книга.
– А чья же?
– Бронштейна.
– А вы кто?
И международному арбитру из Ленинграда Дэуэлю в очередной раз пришлось объяснять, что он не Бронштейн, а лишь похож на гроссмейстера.
* * *На турнире претендентов (Загреб, 1959 год) охотники за автографами сильно докучали участникам. Михаил Таль, чтобы разрядить обстановку, сам ринулся однажды в толпу болельщиков и стал налево и направо раздавать автографы. При этом он ставил не одну подпись, а две. Первой была размашистым почерком написанная и безукоризненно подделанная «подпись» Фишера, в вторая – его собственная.
– Зачем вы это делаете? – улыбаясь, спросил Таля известный составитель шахматных этюдов Харольд Ломмер.
– Видите ли, – смеясь ответил Таль, – я этого парня уже трижды обыграл, поэтому имею полное право царапать его фамилию…
На проходившей в 1962 году в Варне Всемирной шахматной Олимпиаде к Фишеру обратилась одна собирательница автографов. Американский гроссмейстер в этот раз не отказал, но своей подписью занял всю страницу.
– А где же место для других автографов? – спросили Фишера.
– Остальные – ерунда! – последовал ответ.
* * *Чемпион мира Капабланка иногда неохотно давал автографы. Во время турнира, в котором играл кубинец, один любитель предпринял несколько безуспешных попыток получить автограф Капабланки. Наконец, желая оставить память о встрече с Капабланкой, он обратился к одному из зрителей:
– Распишитесь, пожалуйста!
– Вероятно вы меня с кем-то путаете, – удивленно сказал шахматист, – я не мастер и играю очень посредственно.
– Да, но ведь вы недавно разговаривали с самим Капабланкой! – привел неожиданный аргумент любитель.
Макс Эйве всегда охотно отзывался на просьбы собирателей автографов. Михаил Ботвинник по этому поводу как-то пошутил:
– Хорошо Максу, у него такая короткая фамилия.
* * *Однажды Эйве дал автограф, когда об этом его не просили – во время последнего тура VI командного первенства Европы (Москва, 1977 год).
– Нет ли у вас почтового конверта? – спросил у судьи соревнования, международного арбитра Юрия Дмитриевича Кабалевского, прибывший из Голландии на закрытие соревнования президент ФИДЕ.
– Одну минуточку, – ответил тот и пока Эйве был занят своими делами сходил к киоску, купил там несколько конвертов и, подойдя к увлеченно что-то писавшему президенту ФИДЕ, протянул один из них.
Макс Эйве, не поднимая головы, расписался на конверте и вернул его Кабалевскому.
– Спасибо, за автограф, – поблагодарил Юрий Дмитриевич и, протягивая второй конверт, напомнил президенту о его недавней просьбе.
Лишь теперь Макс Эйве сообразил в чем дело и одобрительно улыбнулся.
Где лежит портфель Рети?
Обладая прекрасной шахматной памятью, некоторые выдающиеся шахматисты в обыденной жизни отличались удивительной рассеянностью.
Как-то в ранге чемпиона мира Эммануил Ласкер посетил Париж. По совету одного из лондонских друзей он поселился в небольшом уютном пансионате. Оставив багаж, Ласкер направился в знаменитое шахматное кафе «Режанс» и провел там время до позднего вечера.
Собираясь уходить, он с ужасом заметил, что не помнит, где находится пансионат. Ласкер тут же дал телеграмму лондонскому приятелю с просьбой повторить адрес. Переночевать ему пришлось у знакомого шахматиста.