Когда он начал ощущать эти движения, то сказал мне также, что впервые за много лет чувствует, как сокращаются мышцы в нижней части спины. «Я начинаю ощущать, что у меня там, – сказал он. – Раньше я ничего не чувствовал в этой области, кроме болей».
Когда у него восстановилась обратная связь между головным мозгом и мышцами, я предложил ему начать осторожно двигать те части спины, которые он вновь стал ощущать. Мы проработали спину вдоль всего позвоночника. Джеймс старался почувствовать, а затем слегка сократить мышцы, которые ранее были сокращены непроизвольно. Околопозвоночные мышцы при помощи этих упражнений становились все более и более мягкими. Чрезмерный прогиб поясницы стал уменьшаться. Я попросил его ощупывать мышцы спины руками. Таким образом, он добавил осязательные ощущения к тем, которые головной мозг получал о смягчении мышц непосредственно от них самих.
После того как чувствительные и двигательные функции восстановились в достаточной мере, я обучил Джеймса простому соматическому упражнению, которое он мог выполнять вечером перед сном и утром, после того как проснулся. В это время активность головного мозга несколько замедлена и научение осуществляется легче.[6]
Джеймс выполнял эти короткие упражнения соматического контроля в течение недели. Когда он, улыбаясь, явился ко мне во второй раз, я понял, что сенсомоторная амнезия постепенно отступает. Он больше не чувствовал острые боли и двигался свободнее и увереннее. После дальнейшего анализа движений его спины и туловища в положении лежа на столе, я научил его более сложному соматическому упражнению, которое он выполнял на протяжении всей следующей недели, вновь обучаясь контролировать свои ощущения и движения.
Когда я увидел Джеймса в очередной раз, он сказал мне, что не чувствует ни малейшей боли. Теперь он не жаловался на боль, а хотел, чтобы его туловище стало более гибким. Это дало мне понять, что он «прошёл сквозь зеркало на другую сторону». Он больше не был сосредоточен на избавлении от боли, его сейчас больше интересовало увеличение гибкости, что означало возвращение его чувствительно-двигательного контроля. Я понял, что скоро он перестанет быть моим клиентом, и я поздравил Джеймса с этим. На третьей встрече мы выяснили, что улучшение контроля над центральными мышцами туловища позволило раскрепостить движения плечевых и тазобедренных суставов. Я обучил его сложному комплексу скоординированных движений туловища, рук и ног. Затем я попрощался с ним как с клиентом.
Спустя несколько лет я встретил Джеймса и спросил, как он себя чувствует. Он сказал, что все в порядке. По утрам он по-прежнему выполняет соматические упражнения, которым я его обучил. Он до тех пор не почувствовал себя нормально, пока не напомнил сам себе, насколько это хорошо – ощущать мышцы удлиненными и расслабленными. Проснувшись утром, он потягивается, как кошка, и только после этого идет на работу. Несколько раз в неделю он бегает по утрам. Нагрузка на телестудии осталась прежней, но сам Джеймс изменился. Он научился смягчать реакцию на стрессы и получал удовольствие от работы. «Вы были правы, – сказал Джеймс. – Оказывается, возможно, чтоб и волки были сыты, и овцы целы».
Хроническое мышечное напряжение
Джеймсу повезло. Проблема была своевременно распознана, и излишнее напряжение мышц снято. Он испытывал боли лишь на протяжении нескольких лет. Мы могли помочь ему, если бы он пришел и позже, но к тому времени он прожил бы с болями 20–30 лет. У меня бывали клиенты, которые чувствовали боли в той или иной части тела на протяжении 40 лет. У них всегда также диагностировалось хроническое напряжение мышц в зоне боли. Постоянная боль и хроническое напряжение мышц обычно взаимосвязаны. Однако их можно предотвратить еще до возникновения.
Мышцы предназначены для выполнения определённой функции – сокращения или укорачивания. Сокращение происходит, когда мышцы получают электрохимический сигнал из центральной нервной системы. Когда сигнал прерывается, останавливается сокращение и мышцы расслабляются, достигая прежней длины. Для того чтобы расслабить и удлинить мышцу, затраты энергии не требуется, она нужна только для сокращения и укорочения мышцы. Когда мы произвольно сокращаем мышцу, а затем расслабляем ее, мышца должна стать почти полностью мягкой. В расслабленной мышце совершенно отсутствует электрическая активность. Полностью произвольно управлять мышцей означает обладать способностью сокращать и расслаблять ее в полной мере.
Многие люди сокращают мышцы спины, плеч и бедер, для того чтобы осуществлять различные движения. Но по окончании выполнения движения они не в состоянии произвольно расслабить мышцы и добиться их возвращения к первоначальной, естественной длине. Вместо того чтобы степень сокращения и потребление энергии уменьшились до нуля, мышцы у таких людей остаются сокращенными на 10–20 %, а иногда и на 40 %. Как бы такие люди ни старались, им не удается добиться полного расслабления мышц. Их мышцы продолжают работать и потреблять энергию.
Все мышцы обладают тонусом, т. е. естественной эластичностью или способностью растягиваться и сокращаться в ответ на стимулы. В фазе отдыха тонус равен нулю, т. е. если мы в полной мере управляем мышцами, то можем достичь нулевого мышечного тонуса – полного расслабления. Но если мы потеряли способность произвольно управлять мышцей, тонус может возрасти до 10, 20 и даже до 40 %. Это и есть хроническое напряжение мышц.
Если тонус достигает 10 %, то мышцы всегда ощущаются усталыми и плотными. Если тонус достигает 20 %, то мышцы будут ощущаться уставшими, твёрдыми и будут болеть. Если тонус достигает 40 %, то мышцы становятся жёсткими и наряду с чувством усталости в них возникает сильная боль. Люди с хроническим напряжением мышц часто испытывают ощущение мышечной «слабости», т. к. они не могут свободно двигаться. Некоторые врачи в таких случаях говорят, что их мышцы ослабли. Однако на самом деле мышцы у них остаются довольно сильными. Они просто уставшие и перегруженные из-за постоянного сокращения. Если мы просто пощупаем мышцы, то убедимся в том, что они очень твердые. Это верный признак постоянного сокращения. Хронически сокращенная мышца подобна мотору, который невозможно выключить. Она продолжает работать и сжигать энергию.
Вот почему мышцы с высоким тонусом всегда болезненны. Гликоген, который накапливается в мышцах, давая энергию для сокращения, постоянно расходуется. Сжигание гликогена ведет к сокращению мышц, а затем он превращается в молочную кислоту. При постоянном сокращении молочная кислота накапливается. И чем больше ее накапливается, тем сильнее раздражаются чувствительные клетки мышц. Увеличение содержания молочной кислоты на 10 % вызывает чувство усталости. Постоянное 40-процентное увеличенное накопление молочной кислоты настолько повышает кислотность в области нервных окончаний, воспринимающих боль, что поток крови не справляется с её удалением, что приводит к ощущению непрерывной боли в мышцах.
Хронические боли и болезненность в мышцах часто встречаются у людей после 25 лет. Эти симптомы могут существовать годами; бывает, что их сложно заметить, но иногда они становятся невыносимыми, особенно после перенесенного стресса. Пожилые люди на протяжении своей жизни успевают получить большое количество травм и перенести много стрессов. Поэтому у них наблюдается более высокий мышечный тонус, а также скованность движений и нарушение осанки. Из-за постоянного накопления молочной кислоты напряженные, зажатые мышцы становятся источником хронических болей.
Скованность мышц, ограниченность движений, усталость, нарушение осанки и хроническая боль в мышцах ошибочно считаются атрибутами старости. Это несуществующая болезнь, которая предположительно ведет к угасанию физиологических функций, постоянной усталости, слабости и считается «необратимой». На самом же деле возраст не имеет к данным симптомам никакого отношения. Эти явления возникают в результате «накопления» физиологических реакций на стрессы и травмы. Обычно требуются годы, чтобы «накопилось» достаточное количество стрессов и травматических воздействий, способных вызвать такое нездоровое хроническое напряжение мышц. Однако такой повышенный тонус может появиться и у молодых людей, если детство и подростковый период были достаточно травматичны. Я видел много двадцатилетних и тридцатилетних с таким мышечным напряжением и такими жалобами, как будто им было семьдесят! И в каждом из случаев у этих молодых людей в биографии отмечались такие события, как детские болезни в раннем возрасте, хирургические вмешательства, болезненный распад семьи, тяжелая социально-политическая ситуация, например война, и т. п.