Он вышел в коридор и изучая обстановку направился в другой конец здания. Внимание новенького привлекла комната с надписью ИГРОТЕКА. Он дернул ручку и вошел в помещение. В просторной комнате никого не было. Впрочем, кроме нескольких столов, стульев и пустых шкафов здесь также ничего не было…
«Странно! Во что здесь играть-то?» — подумал Нафаня.
— Шахматы, шашки и другие игры выдают только в те дни, когда в детский дом приезжает какое-то начальство или комиссия с проверкой!..
Нафаня обернулся на голос, в дверях стоял Буш.
— Это ты? — Нафаня обрадовался появлению нового знакомого.
Тот пояснил:
— Я увидел как ты заходил в игротеку… А детдомовцы тут почти не бывают: что здесь делать-то?! Если только отдохнуть ото всех…
Как бы в противоположность сказанному, в комнату вдруг влетели два подростка. Возрастом они были года на два младше, чем Нафаня. Оценив взглядом присутствующих, вошедшие, ни мало не смущаясь, уселись играть в карты…
Вероятно ни Нафаня, ни Буш, хотя и были старше, опасности для них не представляли. Вот если бы это был Катя… Тогда нужно бы держаться подальше. Такие как Катя могут угнетать! А эти… Что Буш, что Нафаня, сразу, даже по выражению лиц видно — дохляки…
Играя, оба воспитанника отчаянно сквернословили… Некрасиво как-то они между собой разговаривали. Во всяком случае, Нафане очень не понравилось… Не привык он к тому чтобы так общались ЛЮДИ…
Особенно яро усердствовал мальчик в синей клетчатой рубашке. Он, был пошустрее, и по всему лидировал над вторым, лопоухим… Судя же по коротким, негодующим восклицаниям Лопоухого, ему в игре все время явно не везло…
Нафаня и Буш тихонечко разговаривали возле окна, стоя спиной к картежникам.
— А-а-а!!! — раздался страшный рев.
Нафаня вздрогнув от ужаса, обернулся. Судя по воплю, кто-то умирал. Наверное, так кричат индейцы дикого африканского племени, с которых живьем сдирают кожу… А может сталевар, вступивший в котел с расплавленным металлом… Или, просто обыкновенный дворник, попавший под медленно едущий каток…
Но, все оказалось совсем по-другому…
Нафаня подобного еще не видел. Ему предстала ужасающая картина…
Мальчик в клетчатой рубашке, со всей силы, с оттяжкой, колодой карт лупасил проигравшего лопоухого по ушам… Делать это ему было очень легко. По той простой причине, что огромные размеры ушей бедняги были для таких целей весьма и весьма подходящи…
Лопоухий громко кричал. Но, не смотря на нестерпимую боль, не сопротивлялся. Таковы были условия игры. Проиграл — получи по ушам.
Кошмар какой-то. Средневековье!
Буш, молча, одними глазами показал Нафане на дверь. Намекая на то, что для дальнейшего разговора им лучше найти себе совсем другое место. Здесь становиться слишком не уютно…
Немного погодя, Буш, выступающий в роли гида, уже показывал своему новому товарищу спортзал, расположенный на первом этаже здания.
Спортзал представлял не менее жалкое зрелище, чем игротека… Там было также — шаром покати…
— И спортинвентарь достают только во время каких нибудь комиссий, — пояснил Буш.
— Что здесь такое творится? — удивился Нафаня. — Кормят плохо, обращаются только по кличкам, все попрятали, дети ругаются, дерутся…
— Это еще цветочки, — перешел на шепот Буш. Он показал пальцем на лестницу, ведущую в подвал прямо с первого этажа. — Там вообще есть карцеры для непокорных!
Нафаня недоверчиво посмотрел на собеседника. Неужели такое сейчас возможно?..
— В детском доме всем верховодит Козлявская. Ее боятся все, даже отъявленные хулиганы. Если что не по ней, то накажут. Или кушать не дадут, или в карцер посадят, и все равно есть, не дадут… Способов наказания у нее много. Страшатся Нелли не только воспитанники детдома, но и сами работники… И это не смотря на то, что все работники либо ее родственники, либо друзья, либо знакомые знакомых… Все! Повара, воспитатели, медсестра и доктор, даже директор — он вообще, фактически ее муж… Они просто не расписываются официально, чтобы это не бросалось в глаза… В общем, одна большая семья. Можешь себе представить, что они делают?! Что хотят, то и творят! Круговая порука. Детский дом для них большая кормушка. Еду всю воруют. Я еще ни разу не видел, чтобы давали то, что пишут в меню. Каши, да каши… И то, как сегодня, часто не хватает… Одежду, которая нам положена, тоже растащили… А для комиссий пускают пыль в глаза: в такие дни, когда они приходят, всем выдают свежее постельное белье, полотенца, и даже хорошо кормят. В игротеке и спортзале появляется инвентарь. Потом, когда комиссия уходит все забирают назад… Чтобы жить не впроголодь, все ребята ходят попрошайничать, и даже воровать. Кто не согласен, того бьют. Вернее даже не так! Сначала все время бьют ни за что. А уже потом, ты сам на все согласен, лишь бы не били. О том, что бурсаки попрошайничают и воруют, Козлявская прекрасно знает. Она собирает дань с тех, кто верховодит в каждой группе. У вас в спальне, такой старший — Катя. Вот и сейчас все ушли на промысел. Не пройдет и месяца, ты тоже будешь как все: воровать, курить, драться и ругаться…
— А ты то сейчас почему не ушел с ними на этот промысел? — удивился Нафаня.
— Со мной случай особый. Так вот, меня сначала били все время, а я не поддаюсь… Морили голодом, а мне много не надо… Сажали во все эти карцеры, а все бесполезно. Как это ни странно но, не смотря на то, что выгляжу дистрофиком, я оказался очень выносливым… Не сильным, а именно сверх-выносливым… Им такие ни разу не попадались. Мне кажется, что если меня даже полностью лишить еды, питья, сна, то я все равно буду жить… Назло!
— Чересчур ты разговорился, как я посмотрю, Бушило! — мальчики услышали властный грубый голос позади себя…
Оба до этого так увлеченные разговором, с опозданием заметили Нелли Трофимовну Козлявскую.
Она взирала на Нафаню с Бушем, с таким выражением, как будто застала их на месте преступления. Нелли была не одна, рядом находился какой-то лысый дядечка в белом халате.
Давно ли они слушали разговор друзей? Непонятно. Но, даже если и недавно, то и того, что они успели услышать, очевидно, хватило чтобы разозлить Нелли.
— Что-то ты плохо выглядишь, не заболел ли часом опять? — она с лживой заботливостью потрогала лоб у Буша. — Ой-ё-ё-ооо! Действительно заболел. Слабенький ты у нас, все время болеешь. Бедняга!
Старшая воспитательница, повернулась к своему спутнику:
— Павел Антонович! Вот вам, пожалуйста, мальчик заболел… Поместите его в изолятор. И, наверное, ему требуется укол аминазина.
Когда врач с Бушем ушли, Козлявская обратилась елейным голоском к Нафане:
— Ну и как? Освоился ты у нас? Нет ли у тебя каких-нибудь жалоб?
— Каких жалоб? — Нафаня со страхом тянул время, соображая, что же от него хочет эта Нелли, и как ей лучше ответить.
— Я не знаю каких! Может быть, тебя обидел кто? Или, скажем, еды не хватает? Мало ли что. Говори мне не стесняйся.
— У меня все нормально, никто не обижает, всего хватает…
— Вот и прекрасно! Иди к себе в спальню, — с явным облегчением вздохнула Козлявская. По всему было видно, что Нафанин ответ ей понравился. Потому что не жалуется. Нафаня интуитивно нашел правильное решение, как ему отвечать воспитательнице. Козлявская никогда ничего не делала просто так. Задавая безобидные вопросы, она прощупывала этого новенького. Что он из себя представляет? Окажется таким же непокорным как этот тщедушный на первый взгляд Бушило, возись тогда с ним. Процесс перевоспитания Нафани начался.
5
Есть такие люди, которые пока вроде и не сделали тебе ничего плохого. Но пообщаешься с ними, а на душе не спокойно… Энергию они твою забирают, что ли? Как вампиры!
Вообще-то существует две больших основных категории людей. Те, которые вызывают своим внешним видом и поведением симпатию, доверие и те, которые совсем наоборот…
С обоими все предельно ясно… Но, есть совсем небольшая группа, которая, как эта пресловутая Козлявская, совершенно непредсказуема. Вроде и плохого пока тебе ничего не сделала, а своим присутствием навевает непонятную тревогу и постоянное напряжение… После разговора со старшей воспитательницей хотелось открыть окно, освежиться, вдохнуть чистого воздуха, сбросить с себя какую-то тяжесть…
Нафаня вернулся в спальню, чтобы переодеться, переобуться, и сходить погулять. В комнате никого не было. И только Пупырь вальяжно развалился на своей кровати, совсем как при их сегодняшнем первом знакомстве…
Нафаня заглянул под свою койку и обомлел. Кроссовок, его замечательных зимних кроссовок, не было… Он посмотрел на Пупыря, старательно пытаясь разыскать в уголках своей памяти, как же зовут этого парнишку…
«Ах да, он так этого и не сказал», — вспомнил Нафаня и обратился нейтрально, без имени и прозвища, — Ты не знаешь, куда делись мои кроссовки?