Погосты, с одной стороны, являлись форпостами Киева, выражающими сначала притязание прогосударства (а затем и государства) на эту отдаленную от главного города землю, а затем и принадлежность к нему. С другой стороны, погост представлял собой элемент княжеского домена и воспринимался как земельное владение князя, жители которого в той или иной степени связаны с княжеским доменом и подчиняются князю, защищаются его дружиной,[20] т. е. находятся в определенной зависимости от воли князя.
В исторических источниках понятие «погост» находится в определенной связи с понятиями «село» и «смерды». Смерды составляли не все сельское население, именуемое людьми, а только ту его часть, которая была тесно связана с князем, находилась под его защитой и платила ему дань. В данном случае село олицетворяло собой поселение владельческого характера. Другая часть сельского населения, обыкновенные крестьяне-общинники, жила в деревнях – «весях», и хотя также платила дань и имела ряд повинностей, но была более свободной от воли князя. Крестьяне занимали более низкое общественное положение по сравнению со смердами, которые имели почетную обязанность служить в коннице князя.
Погосты как податные центры и центры связи центра и окраины включали в себя не только сельские поселения и общины, но и боярские вотчины, как бы уравнивая в правах перед князем всех тех, кто имел имущественные интересы на территории погоста.[21]
Таким образом, в Киевский период русской истории территориальная структура государства имела следующий вид:
– главный город;
– его посад;
– малые города, их посады и волости, тяготеющие к посаду главного города;
– волости, включающие в себя сельские общины, тяготеющие к посадам малых городов;
– погосты, в которые входят сельские общины, боярские вотчины и другие поселения.
Постепенно помимо собирания дани с подвластных территорий и защиты земли от внешних врагов власть князя приобретает еще и некую нравственную обязанность развивать торговлю, поскольку погосты исторически сложились именно как центры торговли и в этом плане были наиболее интересны и для князя-разбойника, и для князя-властителя. Наконец, после принятия христианства под воздействием церкви князь из разряда грабителя – собирателя дани переходит в положение правителя, судьи, защитника земли и главы государства и охранителя народа.[22] С христианством укрепилось влияние Византии на государственное строительство Руси, сложились приемы и методы, используемых князем в управлении обществом. Это важно подчеркнуть, ибо княжение и самоуправление землей и общиной, хотя и имели одну основу, представляли собой реализацию различных интересов и форм власти: с одной стороны, власть в силу военной или экономической зависимости, принуждала к подчинению, с другой – предоставлялась по «праву», т. е. в порядке делегирования от земли. Более того, земля воспринималась князем как данность; ее определенная автономия, традиции самоуправления и выборов руководителя продолжали существовать, не вытесняемые христианством и экспансией властных намерений князя.
Там, где появлялся город, появлялась земля как совокупность населения, как община, имеющая центр и «голову» в городе, а «тело» в волостях. При этом волость постепенно расширяет свое значение – от совокупности территорий сел и весей, тяготеющих к городу, к совокупности территорий, состоящих под единой властью города или князя. Волость становится территорией, принадлежащей земле или князю, частью земли.
Чем крупнее, сильнее был город, тем сильнее была и земля, а ее отношения с князем строже и основательнее, поскольку в основе их был договор между собранием земли и князем.
Волость же, хотя и знала такую форму самоуправления жителей, как сходы, однако подобного земле, в правовом смысле термина, веча не имела, так как собрания волостных жителей носили скорее хозяйственный, чем политический характер. Вече было политическим выражением автономии земли, волость же такой автономией не обладала.
Одной из важнейших сторон жизни Древней Руси была особая организация отношений между пригородами и городами, малыми вечами и вечем большим, собираемым в главном городе.
По утверждению С. М. Соловьева и В. О. Ключевского, история России – это история колонизации и переселений.[23] В XII в. на Руси возникло 119 новых городов, а к середине XIII в. их насчитывалось уже около 350. Земля как собрание людей постепенно расширялась, захватывались новые пространства. Из старых поселений, в том числе и из города, делались выселки, основывались новые поселения, зачастую по решению веча всей земли, поэтому вновь образованные поселения чаще всего сохраняли зависимость от старшего города и назывались младшими.
Зависимости пригородов от городов была существенной именно потому, что старейший город олицетворял всю Землю, а его вече было собранием не горожан, а земляков, членов земли, частью которой и являлся пригород. При этом необходимо особо подчеркнуть тот факт, что уже в XII в. в источниках упоминается присутствие представителей пригородов на вече всей земли.
Отношения пригородов между собой и городами складывались по-разному, и зависело это от множества обстоятельств. Некоторые пригороды развивались быстрее других, возвышались над ними и претендовали на равенство со старейшими городами, однако даже в этом случае свои традиционные связи с городом чаще всего старались сохранить.
Были случаи, когда образованные таким образом города не желали оставаться пригородами старейшего города и боролись за свою независимость. Такие взаимоотношения сложились, например, между Новгородом и Вяткой. Иные же пригороды возвышались настолько, что становились главными городами земли, например Новгород; Тверь стала центром новой самобытной земли; Псков получил независимость из рук метрополии – Новгорода.
Пригороды могли быть основаны также и князьями, в этом случае их заселяли разного рода переселенцами. По этой схеме возникли Владимир и, по-видимому, Москва.
В организации местных дел пригороды пользовались известной автономией, однако она распространялась только на те решения, которые согласовывались с интересами старейшего города. Если же пригороды создавали вече и пытались с помощью его авторитета самостоятельно решить свою судьбу, это вече представляло собой всего лишь различную степень автономии, в то время как верховная власть по внутреннему смыслу принадлежала не вечу, а земле.[24] Такое понятие о самоуправлении земли уходит своими корнями в глубокую древность и сохраняется, несмотря на многие противные ему обстоятельства. Господство вечевого начала[25] существует во всех землях Древней Руси и после принятия христианства, и в удельный период русской истории.[26]
Множество источников дотатарского периода указывают на своеобразное распределение власти в Древней Руси.[27] Верховная власть над собой принадлежит земле, и это ее право; она должна иметь князя, без этого ее существование было немыслимо. Где земля, там вече, а где вече, там непременно будет и князь: вече обязательно изберет его. Земля была властью над собою, вече – выражением власти, а князь – ее органом. Князь был призван держать власть, править, защищать, но земля не была его вотчинной, он не был ее государем, он был господином. Идеал князя – стать миротворцем, третейским судьей в междоусобных ссорах, возникающих на земле, и защитником земли от внешних врагов.
Выборное начало было столь прочно, что те князья, которые насилием или хитростью получали княжение, вынуждены были ладить с жителями и заслуживать их расположения, ожидая признания землей своего положения, в противном случае их рано или поздно прогоняли и призывали другого. Повсеместно власть князю давалась землей и зависела от нее, и неизвестно, как сложились бы взаимоотношения княжеской власти и земского начала при независимом развитии событий, если бы земское право не уступило праву силы.
Характеризуя правительство и управление Киевской Руси, Г. Вернадский указывал на три главные составляющие политической жизни того времени: монархический элемент власти олицетворял князь, аристократический элемент – Боярская дума, и, наконец, демократическим элементом было вече.[28] Очень важно подчеркнуть, что эти три элемента политической власти были определенным образом уравновешены относительно друг друга.[29] В то же время в ряде русских земель, например в Суздале, доминировал монархический компонент власти, в других землях главенствовало аристократическое начало, т. е. боярство, которое сумело подчинить своему влиянию народные собрания и свести положение князя до главы исполнительной ветви власти, что никак не ассоциировалось со статусом самодержца.