Глава 3
«Ужас какой! Там полно китайцев, и все они дышут и дышут!»
Из впечатлений американской туристки.Пол-седьмого утра, въезжаем в Пекин. В северной столице под тридцать тепла, плотный смог делает небо слегка туманным. Несмотря на это, вдоль полотна проплывают парки и скверики, в которых полно утренних цигунистов – в основном пенсионеров – занимающихся черт знает чем. Пекин – рассадник множества столичных, семейных, весьма диковинных традиций кунфу и цигуна. Но об этом позже…
Международный вокзал – далеко не самый крупный в Пекине и архитектурно относительно устаревший (сейчас, пять лет спустя, его сильно перестроили), но после Харбина или Шэньяна он кажется нам шикарным. Подъезжая к столице, из вагона мы любовались обилием небоскребов – где ты, Красноярск, родная деревенька? – и вот, марш-броском преодолев подземный переход вокзала, оказываемся на людной площади перед башнями Бэйцзинчжань. Семь утра, солнце размахивается раскаленным кулаком, обещая потный полдень. Мы, лилипуты, в сердце Пекина, под ногами уже не болтанка российского вагона, а каменная твердь настоящего, без оговорок, Китая. Резкие скачки в масштабах домов, обилия обильноговорящих китайцев, цветной рекламы, гул большого города, автомобильных клаксонов, крики зазывал – все это поначалу кружит голову. Это прекрасно понимают таксеры, которые, воспользовавшись нашей заминкой, набрасываются на простаков-иностранцев, предлагая отвезти куда угодно – всего сотня юаней, братан! – отпихивая старушек, предлагающих купить карты Пекина, которые, в свою очередь, теснят пацанов-чистильщиков обуви (ничего, что вы в кроссовках – шнурки погладить?) и нищих, занудно требующих внимания.
Много позже придут и другие впечатления от Китая, но это выскакивает из памяти всегда первым – вытянутое в высоту, залитое солнцем, пестрое лицо Пекина, шумный муравейник где-то на границе двух миров – Востока и Запада.
Решено в тот же день ехать из Пекина в Чжэнчжоу – столицу провинции Хэнань, откуда до Шаолиня – пару часов езды на автобусе. Мы разделяемся – А.М. с Сан-Сеичем едут доставать билеты, мы же пешком двигаем на площадь Ворот Небесного Спокойствия (Тяньаньмэнь) – крупнейшая в мире городская площадь. Нам все в диковинку, поэтому пешие прогулки по 34-х градусной жаре почти никого не пугают. Не буду утомлять читателей подробным описанием географии Пекина – скажу лишь, что центр устроен очень просто – улицы все прямые и ориентированы строго с севера на юг и с запада на восток. Это соответствует принципам гармонии фэн-шуй и легко укладывается в извилины иностранных туристов, коими мы и являемся. Рюкзаки оставляем прямо в зале ожидания вокзала под охраной наименее солнцеупорных членов группы и налегке бросаемся в объятия чужеродной цивилизации.
Здесь на сцене появляется новое действующее лицо, вернее – глаз – маленькая ручная видеокамера фирмы «Панасоник». Многие воспоминания были бы уже утрачены, не будь ее бдительного ока. Жаль лишь, что доблестные инженеры фирмы «Панасоник» не научили ее записывать также запахи и вкусы – ведь без них рассказ о Китае будет очень бледным!
Будучи неопытным оператором, поначалу стремлюсь снимать все подряд, делая короткие рваные экспозиции, зачастую на ходу или быстро ведя объектив. В результате глаз быстро устает от мелькания образов, а сюжетная линия напоминает кардиограмму сумашедшего.
Итак, выруливаем на улицу Вечного Спокойствия – Чананьцзе, и вдоль нее устремляемся к плошади. Идти километра два, торопиться некуда, посмотреть есть на что. Центр Пекина, наверное, ничем не уступит Нью-Йорку или Мехико – блистающий стекло-бетон, газоны, фонтаны, прекрасный асфальт без намека на трещины, по пять-шесть полос автомобилей в каждом направлении – плюс специальная полоса для велосипедистов. Международные отели со швейцарами, ночные клубы – говорят, очень популярны в среде столичных коммунистов, бизнес-центры, многоэтажные супермаркеты. Характерная черта современного Китая – множество строек, где растущие как грибы этажи затянуты специальной защитной сеткой зеленого цвета – чтобы мусор не упал случайно на улицу. Стиль архитектуры смешанный, часто можно видеть зеркальный небоскреб, на вершине которого пристроилась пагода в несколько этажей. Роднит новостройки в основном одно – гигантомания! Запомнилось здание Центра Женской Независимости – полукруглое, этажей в двадцать пять-тридцать, длиной в квартал. Пришло на ум патриотическое – эх, пара таких общаг – и жилищной проблемы в Красноярске как не бывать! Да и женщина в Китае – существо пока еще весьма несвободное, особенно вдали от крупных городов. Другая мысль была – ведь если бы у нас взялись построить такую махину, то строительный мусор валялся бы даже у мэра в кабинете, притом что пять верхних этажей разворовали бы в процессе стройки, а пять нижних – еще на стадии проектирования. Может быть я – пессимист, но – съездите в Китай, потом загляните к нам в Красноярск, на площадь Мира, где в центре города одиноко гниет уже десяток лет гордость местной архитектуры – недостроенная тридцатиэтажная башня бывшего НИИ КАТЭК – и скажите, что я неправ.
На подходе к площади нас догоняет велорикша – дедушка лет шестидесяти (возраст китайцев, зачастую, трудно определить), и оживленными жестами приглашает покататься на своем горбу. Мы, чей средний возраст вряд ли больше 25-ти, также жестами вежливо отказываемся – неудобно, все таки. Дед настаивает, хищно приглядываясь к нашим запаренным лицам – его логика проста: белые – иностранцы – наверное, американцы – долларов немеряно – заработаю внучке на новый сотик. Увы, приходится внятно и по-китайски объяснить, что мы – русские, наше любимое занятие – ходить пешком по жаре, к тому же мы почти пришли. Китайская речь из уст явных бледнолицых сбивает старика с привычной поведенческой тропинки, он въезжает в продавца мороженого (совсем не такое, как наше – похоже на замороженный фруктовый сок) и отстает. Мимо прокатываются сотни велосипедистов. Один толстый дядька кажется мне фотогеничным, навожу камеру на него, он немедленно начинает улыбаться и показывать пальцами букву «V», теряет управление и заваливается набок. Сзади налетают еще пятеро, возникает куча мала… Но! Никто не ругается, все спокойно разгребают затор и рулят дальше. Идем дальше и мы, восхищаясь гармоничной неспешностью китайской жизни.
Площадь Тяньаньмэнь велика. Она огромна. По идее, в центре крупного мегаполиса должно быть тесно, этаж на этаже, пробка за пробкой. Но Пекин – детище древнего государства, законы которого все еще в силе… А может, Красная Площадь в Москве – уменьшенный прообраз своей пекинской сестры? Во всяком случае, стены императорского дворца всегда напоминали мне Кремль. А вот уже мавзолей Мао Цзэдуна – чистой воды плагиат с последнего прибежища Владимира Ильича.
Взгляд разлетается вдаль, в тумане смога (в Пекине от него в безветренную погоду щипет глаза) виднеются вдалеке здания китайского правительства, мавзолей Мао, Южные Ворота – часть древней городской стены, сохранившейся до наших дней, и какая-то христианская церковь. Мы стоим перед центральным входом в Запретный Город – так раньше именовалась резиденция императора, ведь посещать его имели право лишь слуги и ближайшие советники. Над входом товарищ Мао твердым отеческим взглядом обозревает площадь с трехметрового портрета, напоминая маленьким желтым человечкам внизу, что их и так полтора миллиарда, всем хочется кушать и смотреть лазерные диски в формате DVD (видеокассет в Китае остается все меньше – здесь Поднебесная прочно шагнула в третье тысячелетие), так что сильно-то не выпендривайтесь, в любой момент сотню-другую, а если сильно надо, то и сотню тысяч можно отправить на север в соляные копи или просто освободить от тяжкой земной кармы, и не помогут никакие санкции ООН – демократия в Китае никогда особенно не насаждалась.
Над площадью, в мареве горячего воздуха, медленно парит орел. Огромного размаха крылья почти не двигаются. Так, думаю, откуда он тут взялся, посреди каменных джунглей? Охотится за пустыми стаканчиками из-под кока-колы? Меня успокаивают: это просто бумажный змей в форме большой хищной птицы, за двадцать пять юаней. Тьфу, разочарование.
Билеты куплены, поздно вечером уезжаем в Чжэнчжоу. Предстоит перевезти вещи и себя на Западный вокзал – оттуда отправляются все поезда местного, внутрикитайского назначения. Берем такси – три маленькие красные малолитражки, рассчитанные явно на китайцев. Утрамбовываемся. Едем. Тесно, но весело – ездить по Пекину интересно – много необычных зданий, жизнь бъет ключом. Машинка под нами пыхтит, но тянет. Мимо пролетают «фольксвагены» и «ауди» – все местного производства, собранные в Пекине или Шанхае по немецкой лицензии – не последнее слово техники, но все же выглядят наряднее наших «жиг» или «волг», которых, кстати, почти не видать – времена советского импорта давно закончились. Много также автомобилей оригинального китайского происхождения – явно скопированные у японцев – в основном, малолитражки, микроавтобусы-коробочки, маршрутные автобусы и троллейбусы. Китайкая техника производит двоякое впечатление – с одной стороны, современная внешность, блестящий лак ярких цветов, в легковушках – обязательно кондиционеры, с другой же стороны – явно низкое качество сборки, маломощные двигатели, внутри автобусов и такси зачастую грязно и обшарпано. Впрочем, как в дальнейшем нам пришлось убедиться, понятие комфорта для простого китайца расходится с нашим иногда просто на неприличное расстояние.