В половине десятого к нему подошел высокий парень в темных очках и замшевой куртке. После непродолжительной манипуляции он открыл небольшую, врезанную в ворота дверцу. Я вошел, когда он, согнувшись, что-то искал в металлическом шкафчике.
- Доброе утро, - вежливо поздоровался я.
Он вздрогнул, как от удара, и поспешно закрыл сейф.
- Что такое? Кто вы? Что надо?!
- Сущую безделицу, Витек, мне нужны адреса тех полудурков, которых ты позавчера рекомендовал Алексеичу.
- Ты кто такой?
- Тот, на кого они наехали.
- Тогда утрись и отдыхай, - на глазах наглел долговязый очкарик, - не советую тебе устраивать с ними разборки.
- Тогда устроим с тобой! - входя, весело сообщил Макс.
- Да вы что, мужики? Не знаю я никаких Алексеичей, оставьте меня в покое!
- Сейчас не знаешь - через минуту вспомнишь. Это я тебе обещаю. Говори, подлюга, где их найти.
- Мамой клянусь, не понимаю, о чем вы говорите!
Я заметил, что долговязый незаметно двигается к верстаку. На всякий случай я решил преградить ему путь. Но, сделав резкий выпад, он оттолкнул меня и нырнул куда-то вниз, под верстак. Не успели мы опомниться, как лязгнула металлическая дверь и мы с Максом остались одни.
- Иваныч, смотри здесь, я - наружу, у него где-то есть второй выход.
Минут через десять Ухов привел Витька, бледного и послушного. По тому, как висели руки очкарика, я понял, что Макс потрудился на славу.
- Ну что, глиста, будем говорить или немного подышим выхлопным газом?
- Не надо, я скажу, только не выдавайте меня, - затянул извечную песню поверженный Витек. - Если они узнают, мне конец.
- Ладно, мразь, живи. Говори адрес!
- Я только Славика знаю, молодого.
Молодой Славик жил с папой и мамой в трехкомнатной квартире в престижном районе. В половине одиннадцатого, когда мы позвонили в его дверь, он еще мирно почивал, видимо устав от праведных ночных трудов.
- А вы откуда? - надменно спросила его мамаша, еще довольно молодая дама, загораживая дверь.
- Из пионерской дружины, - бесцеремонно отталкивая блондинку, представился Макс. - Не видишь, что ли, вожатые пришли.
Пока мадам козыряла своими связями и грозила дойти до президента страны, мы успешно прорвались в святая святых - спаленку ее ненаглядного сынишки, не далее как вчера грозившего мне паяльником. Макс действовал просто и гармонично. Резиновой дубинкой он слегка стукнул спящего по лбу. Вскочив, гаденыш долго не мог сфокусировать нас в своем сознании. А когда наконец узнал меня, то заорал грудным младенцем:
- Мама, чего они тут делают, сейчас же выгони их отсюда!
Мамаша, выбив защелку, ворвалась в комнату и вцепилась мне в физиономию:
- Убирайтесь вон, скоты, испугали мне ребенка! Так просто я это не оставлю. Вы мне ответите за все. Убирайтесь!
- Уберемся, обязательно уберемся, но только с вашим очаровательным сыночком! - с трудом стряхивая с себя озверевшую бабу, пообещал я.
- Да, гражданочка, мы забираем его. Я лейтенант милиции Ухов, вот документы, взгляните. Ваш сын подозревается в грабеже и разбое.
- Что?! - открыла рот мамаша. - Что вы такое несете? За это вы у меня ответите по всей строгости закона. Я требую немедленно соединить меня с вашим начальством!
- Это, к сожалению, невозможно, сегодня выходной день.
- Звоните домой! Сына я вам не отдам, скоты! - зашлась в истерике бабенка. - Какую чушь вы несете? Мой Славик не способен на преступление!
- Твой Славик, - не выдержал я, - хотел воткнуть мне в жопу паяльник, чтобы таким образом заполучить три тысячи рублей. И он их получил, но этого ему показалось мало, он включил счетчик и требует еще столько же. Твой Славик рэкетир и главарь банды, и разговаривать я с ним буду не как с нашалившим школьником, а как с извращенным, жестоким садистом и бандитом.
- Он врет, мамочка, не верь ему, ты же знаешь, что это не так! проклюнулся пискливый голос птенца. - Не слушай их, мама! Позвони Николаю Александровичу, пусть он распорядится.
- Убирайтесь вон, мусора вонючие, если не хотите крупных неприятностей! А я вам их обещаю. Я доведу дело до суда.
- Не сомневаюсь, - согласился Макс, - и даже, наверное, выиграете процесс, поэтому мы будем действовать иначе.
Неуловимым движением он обесточил истеричную бабу, велел мне отнести ее в спальню, надежно спеленать и заклеить пластырем кричалку. Когда, добросовестно выполнив его поручение, я возвратился, ревущий Славик, наматывая на кулак сопли, отсчитывал банкноты. Ухов, с дубинкой наготове, внимательно следил за операцией.
- Вот, заберите, - отсчитав положенную сумму, промямлил сосунок, здесь три тысячи.
- Э нет, мой мальчик! Ты, наверное, забыл о том, что еще нужно платить за ремонт машины, которую расхреначил ваш Алексеич.
- А я тут при чем? Пусть он и платит.
- Нет, Славик, нет, мой сладкий. Ты сказал, что вы хотели ему помочь, вот и помогайте, нехорошо попусту языком бякать, оторвать можно.
- Да что вы в самом деле, не знаю я никакого Алексеича, уходите!
- Не знаешь - не беда, сейчас познакомишься. Это тебе для начала, чтоб память не терял.
Указательным пальцем Макс резко ударил его под ребра. Открыв рот, Славик пытался глотнуть немного воздуха, но ничего не получалось, и он, повалившись на диван, совсем загрустил.
- Да плюнь на него, Ухов, он и так все понял, поехали лучше пить водку! - пытался я остановить Макса.
- Вряд ли, а если он и понял, то как же остальные?
- Сколько нужно на ремонт? - очухался пацан.
- Семь тысяч, - загнул Макс.
Скуля и повизгивая, щенок отсчитал требуемую сумму и предложил нам удалиться, навсегда забыв о его существовании.
- Ты не прав, Славик, - пряча деньги, благодушно возразил Ухов, - мы не сделали самого главного. Совсем позабыли про твое заявление.
- Какое еще заявление? - ожидая очередного подвоха, насторожился парень.
- Заявление о твоем чистосердечном признании, где ты во всех подробностях расскажешь, как вы пришли в дом господина Гончарова, как его избили, как привязали к батарее и угрожали паяльником. Ну и, наконец, сколько забрали денег. Словом, все то, что произошло на самом деле, и ни грамма больше. Ты не волнуйся, я тебе надиктую.
- Ничего я писать не буду, это может быть использовано против меня.
- Ой какой грамотный мальчик, тебе бы в академиях учиться, а ты по ночам с гирькой промышляешь, прямо несоответствие избранной профессии получается. Да ты не бойся, бумаге мы ход дадим только в том случае, если вы будете себя плохо вести. В суд подадите, например, или еще чего начудите. Пиши, недоносок, или я приму силовые меры воздействия, а ты их не любишь. Иваныч, приведи сюда мамашу, уже должна очухаться. Пусть сынок и ей расскажет, чем занимается.
- Нет, не надо, не надо ее! Я все напишу, только не надо, чтобы она знала!
- Заткнись, срань, а то опять сопли размажу.
Женщина заверещала, едва я разлепил ей рот, ну а стоило развязать руки, как я тут же схлопотал по морде. Ничего, успокоил я себя, сейчас она получит куда больше. Внимательно прочитав заявление сына, экзальтированная особа вновь накинулась на нас:
- Скоты, вы заставили моего мальчика написать эту гадость! Скажи, Слава, не бойся, они тебя принудили?
Маленький мерзавец молчал, и мамаша потихоньку кисла, пока вовсе не разревелась. Веселенький выходной мы ей устроили.
- Ну ладно, собирайся, пойдешь с нами. Ты, хозяйка, не волнуйся, бить мы его не будем, а через час я его привезу самолично, - пообещал ей Ухов.
- Куда вы меня? - захныкал крутой малец.
- К твоим подельникам, я с ними тоже хочу малость побазарить. Да не боись, ты в машине отсидишься.
Первым на нашем пути стоял дом амбала с непомерно развитыми челюстями. Звали его Эдик. Со сна, в трусах, дверь открыл он сам. Увидев Макса, невежливо спросил о причинах его визита. Показывая на меня, Ухов поинтересовался:
- Ты этого мужика знаешь?
- Встречались, - мерзко улыбнулась рожа. - Ну и чё?
- Да ничё!
Резиновая дубинка упруго отыграла по его лбу, и Эдик, словно поверженный хряк, завалился на пол прямо на пороге. Из глубин квартиры не последовало никакой реакции, и мы, затащив хозяина внутрь, закрыли дверь. Пришел он в себя довольно скоро и сразу же внес протест по поводу нашего некорректного поведения.
- Заткнись, обезьяна, - посоветовал я, - иначе нам придется воспользоваться твоим профессиональным инструментом, хотя у меня и нет никакого желания нюхать твое жареное дерьмо, ты и без этого смердишь достаточно.
- Да вы чё, мужики, крыша поехала? Пошутили мы, а вы...
- Мы, дядя, тоже шутим, только немного тоньше. Пиши заявление на имя начальника милиции.
- Какое еще заявление, вы чё, мужики, наехать на меня хотите? Не туда впоролись: я вам завтра обоим матку выверну. Вы у меня неделю кровью ссать будете.
- Возможно, - невозмутимо согласился Ухов, - но ты нам завтра, а мы тебе сейчас, мерин лопоухий!
Крепким десантным ботинком Макс наступил ему на мошонку. Мне показалось, что взбесилось стадо слонов. Эдик с трудом освободился и, безбожно матерясь, отполз в угол.