Носком ботинка Сефф нажал кнопку, и разнузданные ритмы музыкального сопровождения возвестили приближение эротической кульминации.
- Примите мои поздравления, Регина, - вежливо произнес Боукер. - Это было прекрасное представление. Люцифер очень доволен.
Идя по коридору за Боукером и застенчиво поправляя прическу, Регина ответила:
- Вы всегда снисходительны ко мне, доктор Боукер. - Покраснев от комплимента, она добавила: - Я надеюсь, что и вы тоже получили удовольствие от нашего маленького спектакля.
- Я всегда смотрю его с удовольствием. - Боукер чарующе улыбнулся.
Регина остановилась у двери своей комнаты.
- Ну что ж, продолжу отдых, - сказала она. - Кажется, Сеффи ждет вас у себя в кабинете. Не заставляйте его ждать слишком долго.
- Ни в коем случае.
Боукер еще раз улыбнулся и пошел дальше по коридору. Эротическое начало спектакля никак не возбудило его, а святотатственное - не огорчило. Если бы все это показали ему на экране с живыми актерами, он просто заскучал бы.
Чета Сеффов подогревала в нем чувство отвращения. Он боялся и уважал Сеффа, Регину же считал занудой, но когда они соединялись, чтобы устроить кукольный спектакль, ему делалось совсем невмоготу. Боукер презирал себя, потому что понимал: он является такой же марионеткой, но организм не в состоянии долго выносить самонеприязнь, и хитрое сознание производило замещение - ненависть переходила на Сеффов с их проклятыми куклами.
Боукер оборвал свои размышления и тихо чертыхнулся. Тут от самоанализа не было толку. Он успел уже убедиться, что это только мешало ему как следует управлять Люцифером. Он ускорил шаг.
Когда он вошел в кабинет, Сефф сидел за столом и с карандашом в руке изучал бумаги. Он поднял голову и сказал:
- Я давно уже жду вас, доктор Боукер.
- Извините. Просто я говорил с Люцифером. Хотел понять, как он относится к своему выбору.
- Ну и что?
- У меня ничего не вышло. Параноик должен целиком и полностью верить своему бреду.
- Значит, вы только зря потратили время?
- Это неизбежно, когда имеешь дело с неточными науками. - Боукер изобразил на лице легкую досаду. - Во всяком случае, он сделал выбор. Остается надеяться, что большинство из них умрет и нам не придется убивать самим слишком многих.
- Нам также необходимо выбрать клиентов, которым мы пошлем новые письма с требованиями. - Сефф посмотрел на лежавший перед ним список. Сейчас я выбрал бы пятерых. Причем таких, кто, на ваш профессиональный взгляд, готов платить. По крайней мере, чтобы вероятность этого была процентов семьдесят. Иначе мистеру Уишу придется в ближайшие месяцы подготовить и организовать еще несколько ликвидации.
- Мне нужно будет изучить их досье.
- Разумеется. Я выбрал восемнадцать человек. Исходите из этих кандидатур. - Сефф положил карандаш и уставился в пространство. - Но прежде чем вы займетесь ими, надо поговорить еще об одной проблеме. Сегодня вы сказали, что экстрасенсорные способности Люцифера, так сказать, выходят за рамки вашей компетенции...
- Я никогда не утверждал обратного, - сказал Боукер. - Я психиатр. Я могу направлять его. Но чтобы использовать его способности самым оптимальным образом, требуется специалист по глубинному анализу. Тут необходим парапсихолог.
- Я сильно сомневаюсь, что какой-нибудь доверчивый глупец, готовый поверить в любое проявление...
- Ошибаетесь, - осмелился перебить Сеффа Боукер. - Настоящие специалисты блестяще разоблачают фальшивки... Поэтому они отменно контролируют уникумы, когда находят таковых.
- Вроде Люцифера?
- Сильно сомневаюсь, что им случалось наталкиваться на кого-то вроде Люцифера, даже если его точность, как вы говорите, снизилась до семидесяти пяти процентов.
- У нас есть серьезные основания не допускать дальнейшего понижения точности его оценок. Итак, вы полагаете, что специалист вроде вас нуждается в чьей-то помощи?
- Да, я в этом уверен.
- И вы имеете в виду конкретных специалистов?
- Был такой Колльер в Кембридже, - медленно сказал Боукер. - Он начал заниматься парапсихологией после того, как порядком поработал в области математической статистики. Проблемы вероятности и так далее. Затем его увлекла парапсихология. Я читал его работы в ряде журналов.
- Вы можете выйти на него?
- Могу попытаться, - сказал Боукер, потирая подбородок. - Он, кажется, сейчас на вольных хлебах. Только учтите, Сефф, он ни за что не станет сотрудничать с нами, коль скоро речь пойдет о вымогательствах и убийствах.
- Это понятно. Ему совершенно необязательно об этом знать.
- К нему потребуется особый подход. Но и тогда он может обо что-то споткнуться. Что будет, если он обо всем узнает?
- Мы примем меры, - рассеянно сказал Сефф, снова беря карандаш. - А вам придется побыстрее впитывать в себя знания вашего коллеги. Но если он знает то, чего ему знать не следует, мы отправим его в нижние сферы царства нашего юного друга.
Глава 2
- Модести, - произнес Стивен Колльер.
Затем, пару секунд спустя, он повторил, нажимая на каждый слог:
- Модести Блейз!
Колльер был один - в пижаме и халате он сидел, раскинувшись в шезлонге, на балкончике маленькой квартирки неподалеку от Пляс-де-Тертр, на Монмартре. Над крышами домов виднелся купол собора Сакре-Кёр, освещенный прожекторами.
Колльер был сухощавый англичанин лет тридцати, с худым умным лицом, русыми волосами и печально ироничным взглядом. Внутренне робкий, он умело скрывал это манерой держаться и говорить. Его речь отличалась сдержанностью и была обильно сдобрена самоиронией. Он был слегка близорук и носил очки. Впрочем, в очках или нет, в одежде или без оной, Колльер никогда не считал себя особо привлекательным. Сейчас, однако, он находился в состоянии мечтательной удовлетворенности, тщетно пытаясь понять, что именно нашла в нем Модести Блейз. В парижской квартире, в которой он сейчас находился, кухня была оборудована по-современному, но в остальном дом был обставлен старой, хоть и симпатичной французской мебелью. Висели там и картины, как правило, не представлявшие большой ценности и купленные у художников, ежедневно предлагающих плоды своего вдохновения на Пляс-де-Тертр.
Помимо кухни и гостиной в квартире была еще ванная и две спальни. Вторая спальня обычно пустовала, разве что к Модести Блейз иногда приезжала погостить какая-нибудь ее знакомая.
Колльер подумал о спальне Модести. Было трудно представить, что целую неделю он спал в большой медной кровати с этой удивительной женщиной, наслаждаясь ее восхитительным телом.
- Счастливчик, - тихо сказал он сам себе. - Баловень судьбы.
Помимо счастья быть с ней в постели, он испытывал радость от того, что находился рядом с ней день за днем. Он в общем-то сносно знал Париж, но Модести чувствовала себя в этом городе как рыба в воде, и оттого, что она показала ему этот город так, как никто другой, Париж предстал перед Колльером в каком-то сказочном, волшебном освещении.
Модести Блейз могла свободно разговаривать на самые разные темы - и сохранять часами приятное молчание. Как-то они провели целое утро в Лувре, не проронив ни слова, наслаждаясь шедеврами искусства, не мешая этим шедеврам говорить самим за себя. Модести не только умела говорить и молчать. Она также обладала поразительным талантом слушать. Иногда Колльер так увлекался созерцанием слушающей Модести, что забывал, о чем говорил.
Он знал не так уж много женщин, и, вне всяких сомнений, Модести Блейз превосходила всех его прочих знакомых. О себе она говорила очень мало, и это лишь усиливало ее обаяние. Впрочем, Колльер не мог и помыслить о том, что она проявляла умышленную сдержанность, чтобы повысить свою загадочность.
Колльер знал, что у нее британское гражданство, но сама она родом из других мест, что она богата и независима, без прочных привязанностей; что она много путешествовала и обладала широким кругом знакомств. Как-то раз она взяла его с собой на роскошный прием, который устраивал богатый французский промышленник, оказавшийся очень обаятельным и культурным человеком. В другой раз она повезла его в ресторанчик, куда он вряд ли отважился бы отправиться сам по себе. Ресторанчик находился в алжирском квартале, и его завсегдатаи явно принадлежали к преступному миру - там он увидел мужчин, от которых исходила опасность, и женщин с жесткими взглядами.
Модести Блейз появилась в этом притоне в том же платье и при тех же драгоценностях, что и на обеде в "Максиме" за час до этого, и тем не менее она чувствовала себя совершенно свободно и в этой среде. Ее приветствовали там как старую и уважаемую знакомую, и поскольку Колльер сопровождал ее, он тоже удостоился благожелательного приема.
Колльер был весьма заинтригован личностью Модести Блейз, однако полагал верхом бестактности пускаться в расспросы насчет ее прошлого. Хотя, разумеется, его снедало любопытство. Впрочем, скорее всего, расспросы ни к чему не привели бы. Все, что Модести Блейз считала нужным, она бы и так сказала. Проявлять же назойливость означало поставить под угрозу их отношения, а этого Колльеру вовсе не хотелось. Он был рад тому, что получал от нее. Он был в восторге.