4. Срок исполнения настоящего приказа 24 часа, в отношении же лошадей срок 4 часа.
Директор Дерябин
верно секретарь Микуров».
А зима 1933 года выдалась, как назло, лютой, морозы доходили до 50 градусов. И это в степи, ветрам и снежным буранам нет никаких сколько-нибудь серьезных преград. Задул снежный степняк, и нет дорог. Дорогу в березовые колки прокладывали всем миром — протаптывали валенками, разгребали лопатами, расширяли волокушами. Вышли из положения, перезимовали, весной сев провели в сроки, и снова напасть — перебои с питанием.
Острая нехватка продовольствия вынудила установить строгие нормы потребления.
«Приказ № 126 от 27/VII-33
§ 1
Нормы расходования хлеба производить из расчета[7]: адмтехперсоналу, основным рабочим и сезонным рабочим муки —16 кг; хлебом — 24 кг; служащим: муки — 8 кг; хлебом — 12 кг. Иждивенцам муки — 8 кг, хлебом — 12 кг; детям: муки — 4 кг, хлебом — 6 кг.
…Для выполняющих нормы 800 гр[8], перевыполняющим нормы в процентном соотношении паек увеличивается за каждые 10 % на 80 гр. хлеба и невыполняющим нормы, наоборот, получается снижение по 80 гр. на каждые 10 %».
1934 год. Весна. Снова острая нехватка продовольствия. И в дополнение ко всем бедам разразилась эпидемия тифа.
«Приказ № 19 от 11/II-34 г.
§ 1
Факты последних дней показали, что по совхозу и особенно среди состава центральной усадьбы создавалась угроза широкого распространения эпидемии тифа.
Назначаю чрезвычайную тройку по борьбе с тифом под председательством заведующего отделом кадров Данилова и членов: Вахлина, Макаренкова, Рыкова. Чрезвычайной тройке в суточный срок разработать план практических мероприятий, предусмотренных проведением декады для борьбы с тифом.
§ 2
Секретарям партячеек, комсомольских ячеек и представителям ЧК развернуть широкую разъяснительную работу, мобилизуя рабочих и служащих и членов их семей на полное и быстрое выполнение мероприятий, намеченных тройкой.
Врио дир. Разноглядов,
нач. политотдела Булыгин».
Не успели ликвидировать тиф, как новая напасть навалилась. В народе невесело вспоминали старую поговорку: «Беда одна не приходит».
1934 год. Начало осени. 9 сентября над Миассом промчалась снежная буря. Вся пшеница оказалась под снегом.
Не хватало техники. Рядом с американскими «катерпиллерами», «оливерами» и «маккормиками» натужно тянули бороны коровы.
Американская техника не выдерживала сибирского бездорожья: у «оливеров», например, постоянно летели коленвалы. Моторы «фордзонов» на комбайнах «Коммунар» явно не соответствовали условиям эксплуатации. По утрам в степи выпадали обильные росы. Они обволакивали влагой бобины, и моторы не заводились. Не заводились и все тут! И так было до тех пор, пока один «рационализатор» не догадался спрятать на ночь бобину себе в постель под подушку.
Трудные годы… Даже удачи оборачивались для начинающего жить хозяйства несчастьем.
Случилось так, когда в 1932 году выросли сильные хлеба, до 25–30 центнеров с гектара, а убрать их было невозможно: не мог тянуть слабосильный «Фордзон» такую мощную массу пшеницы. А пшеницы этой было ни много ни мало, а больше 22 тысяч гектаров. Площадь даже по современным масштабам и новой технике для одного хозяйства солидная.
Но хлеб надо убирать, сдавать государству — страна остро нуждалась в продовольствии. Чем убирать? Как убирать?
Вспоминает Степан Андреевич Дерябин, тот самый директор «Большевика», чья подпись стоит под первыми приказами по совхозу.
— Мне тогда было всего 24 года. До этого ни дня не был хозяйственником, понятия не имел. Я — комсомольский работник, секретарь Шумихинского райкома комсомола. Правда, тогда я уже был членом партии, но всего четыре года.
А хозяйство огромное — 72 тысячи гектаров всех угодий. Можете себе представить, из одного конца в другой около ста километров. На лошадке сутки добираться надо. А телефона не было. И вот такой могучий хлеб — в рожь заедешь, лошадь не видно.
А мы стоим — нечем убирать. Сдачи хлеба нет. Приезжает уполномоченный: «Куда дел хлеб?». Объясняем. Телеграмма из области: «В случае невыполнения плана хлебоотдачи будете преданы суду…».
Обратились за помощью к соседям, к колхозникам. Прислали они нам 500 лобогреек. Это около 1000 лошадей (на лобогрейку две лошади и столько же работников). На каждой лобогрейке по двое — «лобогрейщик» (машинист по-новому) и ездовой.
Так ведь всю эту армию надо расселить, обеспечить работой и накормить. Вот и крутились. Валили хлеб, наша молодежь (а у нас одних комсомольцев только в совхозе было тогда 275 человек) вязала его в снопы, укладывала в бабки и суслоны. А потом свозили на гумно молотить. Молотилочки наши были слабомощные, с узкой горловиной — «БДО-34». И все же худо-бедно управились. Работали, конечно, и днем и ночью.
Коля Комельков, секретарь комитета комсомола, и домой не появлялся, так на току прикорнет чуток и снова на ногах.
…Сама обстановка на селе в это время диктовала неотвратимый лозунг: кто не с нами, тот против нас. И это надо понять. Подняло голову недобитое кулачье. Случалось, утром ни одного трактора не заведешь: то в цилиндры песку засыплют, то мотор разморозят.
Листаю подшивки районной газеты Шумихинского района. Бросаются в глаза заголовки:
«Больше бдительности, кулацкая пятерня тянется к хлебу!»
«В колхозе «Красный боевик» саботируют обмолот ржи и хлебосдачу». «Не дури, товарищ Полюх, — дурью саботаж не прикроешь».
«В кольце саботажа». «Организаторы кулацкого мятежа приговорены к расстрелу»,
Директор совхоза С, А. Дерябин в приказе обращается к коллективу с призывом «поднимать свою революционную бдительность».
«Приказ № 24 от 28/II-33 г.
Приказываю: рабочим и ИТР и в дальнейшем поднимать свою революционную бдительность и помочь треугольнику совхоза, дирекции и руководителям хозяйственных единиц очистить совхоз от всего, что враждебно рабочему классу.
Директор Дерябин, секретарь Муравин».
Весной этого же года в совхозе «Большевик», как и в других хозяйствах Сибири, был создан политотдел.
«Приказ № 57… от 18/IV-1933 г.
На основе решения январского Пленума ЦК и ЦИК об организации политотделов в совхозах и телеграфного распоряжения Наркомсовхозов т. Юркина при нашем з/с организован политический отдел во главе с начальником политотдела, он же заместитель директора, т. Булыгина, его заместителя по партийно-массовой работе Кривоносова, по оперативной работе т. Вахлина, по комсомольской работе т. Анисимова.
Дерябин».
Идет полоса строгой чистки совхозных кадров.
«Приказ № 59… от 26/IV-1933 г.
По материально-хозяйственной части зерносовхоза сократить штат рабочих: Бабушкина, Мурзина, Орлова, Фомина. Снять с работы как классово чуждых элементов (кулаков) Суворова Николая, Дюрягина Ивана, Черенцова Ивана и Шестакова Василия Степановича.
§ 1
Хронометриста Рублева, как классово чуждого элемента, с работы снять и дело передать в следственные органы.
Дерябин, Микуров».
«Приказ № 63
по молодежному зерносовхозу «Большевик» от 1/V-33 года.
§ 1
Немедленно снять с работы, как классово чуждых элементов, с исключением из списков зерносовхоза и лишением всех коммунальных услуг, как то: в 24 часа выселить из квартир, отобрать продовольственные карточки, стройотдела — Краева П. Е., конюха, Краева Е., конюха, Мокина Ст. Гр., слесаря Красноярского отделения, Мокина Г. Я., ч/рабочий, Мешкова Ф. Е., конюха Горшковского отделения, Шестакова М. Н., счетовода Петровского отделения.
§ 2
Немедленно снять с работы кладовщика запчастей Центральной усадьбы Петухова Ф. П., как классово чуждого элемента. Назначить кладовщиком Осинцева И. Я., отозвав его с Ворошиловского отделения. Сдачу закончить в 3-х дневный срок.
§ 3
Кладовщика стройотдела Васильева М. А., как классово чуждого элемента, немедленно снять с работы без выплаты выходного пособия и с исключением из квартиры и лишением всех коммунальных услуг, выселить из квартиры в 48 часов и отобрать продовольственные карточки.
§ 4
Управляющим отд. предлагаю особенно бдительно подходить к приемке (приему на работу. — П. С.) рабочих и служащих, требуя от последних все данные документы, проверяя их лично.